Лики Богов. Часть I. Война с черным драконом - Тара Роси

Лишь стоило дверям сомкнуться, император слегка подался к колдуну, рассматривая его.

— Вижу, Аким смог потрепать даже тебя, — ухмыльнулся владыка. Вид колдуна был крайне неприятен — один глаз побелел, почти утратив очертания зрачка и радужки; губы нервно дёргались, отчего тонкие усики забавно вздрагивали.

— Сила его крылась не только в великанском теле, — оскалился Лунвэй, явив жёлтые зубы. Протянув к императору руку, попытался указать на картину за спиной владыки, но пальцы его не слушались. — Оглянись, Ши-цзун, взгляни на творение своих мастеров.

Император недоверчиво повернулся к картине, но так, чтобы боковым зрением видеть странного гостя. На полотне был изображён дракон, обвивающий гору. Камни летели в стороны под натиском острых когтей, золотые жилы поблёскивали меж громадных валунов.

— Великая сила рвётся к великому богатству, — продолжал колдун, — но помнишь ли ты, чем это обернулось?

— Рабством, — безразлично ответил владыка, поворачиваясь к гостю.

— Не боишься ли ты стать рабом того богатства? Не боишься уснуть в горе, как этот дракон?

Находя речи безумца забавными, император усмехнулся. Проведя рукой по длинной бороде, вздохнул.

— Мне надоело слушать твои предостережения, — спокойно, со сталью в голосе заговорил владыка. — Ты убил Акима?

— Да, — ударив ладонями о деревянный пол, прошипел Лунвэй. — Я истязал его не одну ночь, отбирал силы… и терял свои. Я смог вытащить его душу из тела, но не смог её поглотить. За него заступились могущественные духи, одним из них была колдунья. Они могли убить меня, им это было подвластно…

— Значит, Аким мёртв, — стремительно выпрямившись, владыка оборвал сбивчивую речь. Не дожидаясь ответа, подошёл к двери, резко раздвинул створки. Слуги вмиг опустились на колени, склонили головы. — Где генерал?

— В саду, — ответил один из слуг, робко указав на цветущие сливы. — Я позову его.

— Не надо, — осёк император, направляясь к генералу.

Лунвэй недоумевающе проводил владыку взглядом. Почесав лысеющую голову, посмотрел на картину; оскал дракона, наполненные одержимостью глаза — всё это уже присутствовало в чертах императора.

— Да, главное ты уже услышал, — ухмыльнулся Лунвэй, теребя непослушными пальцами грязные обветшалые рукава. — Зачем тебе знать о том, что та колдунья — живой человек из плоти и крови, что она воин, что она находится в той самой приграничной крепости? Может, тархтары и потеряли великого воина, но он у них был явно не один, им есть за кем идти. Но зачем тебе это знать? Ты уже ослеплён своим желанием властвовать.

Кряхтя, колдун поднялся. Мир закачался, отчего пришлось вцепиться в стену. На некрепких ногах он поплёлся за императором, едва сдерживая приступы кашля. Пройдя мимо императорских слуг, Лунвэй обнял колонну, осмотрелся — император прогуливался вдоль сада, беседуя с генералом Муном. Злоба сжала виски, рык вырвался из-за сомкнутых зубов. Превозмогая боль в теле, колдун зашагал к ним.

— Собери войско со всей Аримии, — говорил владыка, — лучших воинов. Разделим его на четыре части — первые две ударят по Катаю и Вольной Тархтарии. Когда граница будет разрушена, следующие части — свежая сила — пройдут вглубь этих земель. Нам нужны реки, обширные пастбища. Брать тархтарские крепости в осаду бессмысленно, поэтому остановимся на Кинсае.

— Кинсай не менее могучая крепость, — возразил Мун.

— Но всё же это порт, — заметил владыка, — крупный торговый город. Он нужен Аримии, и поэтому жалеть сил нам не стоит.

Помолчав, генерал потёр лоб, продумывая путь войска, военные укрепления и количество провизии.

— Когда вы намерены выступить? — поинтересовался Мун.

— Думаю, двух недель на сборы хватит, — поглаживая прохладные бутоны слив, ответил владыка. — Ещё неделю займёт обсуждение тактики боя и распределение провизии по нашим крепостям. Через месяц от сегодняшнего дня мы уже должны стоять у тархтарских границ, должны ударить одновременно, чтобы Вольная Тархтария и Катай не смогли друг другу помочь.

— Но, Повелитель, месяца недостаточно для подготовки к такому великому походу, — сомневался Мун, нервно сжимая рукоять дао.

— Времени мало, — осёк владыка, — мы должны окончить войну до холодов. Воевать по колено в снегу тяжело, холод унесёт не меньше жизней, чем стрелы и клинки. Уже скоро тархтарские пути просохнут, реки вернутся в русла. Поэтому поторопись, мой друг, поторопись.

— Да, мой господин, — поклонился генерал и хотел вновь уточнить что-то, как чьи-то костлявые пальцы сжали плечо, с силой оттолкнули в сторону.

Безумный взгляд единственного видящего глаза впился в лицо императора, хриплый голос заглушил слова Муна. Лунвэй почти вплотную приблизился к Ши-цзуну, не боясь быть казнённым за такую дерзость.

— Где моя плата? — твердил колдун. — Ты не можешь нарушить слово.

— Я не отказываюсь от своего обещания, — невозмутимо ответил император, сорвав со сливовой ветки цветок. Чтобы не ощущать так отчётливо запах собеседника, поднёс благоухающее соцветие к носу. — Те пирамиды, что ты просил, находятся за тархтарской границей. Чтобы пробраться к ним, нужно взять три крепости. Придётся ждать, а судя по твоему потрёпанному виду, ожидание может убить тебя, поэтому могу предложить пирамиды, расположенные на территории Аримии.

Отскочив от владыки, колдун ощетинился, словно бродячий пёс, всплеснул руками.

— Зачем мне могилы древних императоров? — брызжа слюной, завопил он. — Мне нужны Белые Боги — четыре нетленных тела! А о моих силах ты знаешь слишком мало, чтобы судить о чём-то. Я способен отделить свой дух от плоти и забрать душу любого человека, хоть старика, хоть маленького мальчика.

Император резко сжал в руке цветок, впился взором в безумного колдуна. Генерал обнажил меч, подался было к наглецу, но Ши-цзун жестом велел ему оставаться на месте.

— Не стоит угрожать мне, — спокойно ответил владыка, — иначе твоему духу будет некуда вернуться. Свою плату ты получишь. Когда моё войско нападёт на пограничные крепости, тархтарам будет не до пирамид. Я дам тебе троих самых лучших воинов, вы незаметно проскользнёте в гущу тархтарских лесов. Если ты такой умелый колдун, то сможешь пробраться к нетленным телам своих Богов.

— Я согласен, — оскалился Лунвэй, накинув на голову потёртый капюшон.

* * *

Вечер робко касался небесного купола, цеплялся за еловые лапы и кроны деревьев, дымкой опускался над быстрой рекой. Солнце медленно клонилось к закату, словно ожидая кого-то, чтобы уйти вместе. Даже ветер стих, не смея шелестом листьев нарушить размеренный стук топоров. На широкой поляне у острога, кутающей бок в лесной тени, кипела работа. Но не было в ней людского единения и усердия мастеров, не было даже деловитого гомона. Было лишь молчание, горестное, тяжёлое. Дружинники неустанно работали. Одни копали земляную борозду, неглубоко, словно подготавливая лоно малому ручейку. Борозда закручивалась спиралью, упираясь в два массивных столба. Другие воины рубили деревья, отсекали сучья. Стройные стволы ложились на столбы, связывались меж собой,