Ужасное сияние (СИ) - Платт Мэй

— Ага. Именно. Благодаря этой штуке люди и спаслись. Купола, рапторы, даже антигравы Интакта — всё на них работает. Но эта энергия, по крайней мере, вот в этих механизмах, она… живая. Чем дальше, тем лучше это будешь чувствовать. Поэтому я тебе только и показываю, как проводить тонкую настройку. Остальное поймёшь сам.

— Как ходить.

Нейт заворожённо кивнул. Дрейк потрепал его по затылку.

— Или даже дышать.

Разговор не выходил из головы спустя несколько недель. Нейт каждый день «ходил и дышал», настраивал и едва не по шестерёнкам и микросхемам пересобирал своего раптора. Сначала получилось хуже, его почему-то стало тошнить после короткой поездки по полигону. Потом удалось выйти на прежний уровень, но ничего особенного. После сорока или пятидесяти попыток наконец-то стало получаться — он больше не «управлял» раптором, но как будто надевал второе тело поверх собственного, ещё более послушное, сильное и ловкое. Батарея Ме-Лем билась где-то внутри пятикилограммовым исполинским сердцем, но, как и в любом здоровом теле, Нейт-раптор не слышал собственного «пульса».

Хотелось опробовать в настоящем бою — в сложном, не очередная полудохлая «единичка»! Вот он и складывал вещи, считал дни — когда же в Лакос, ну сколько можно тянуть. Можно было поискать Леони: у неё есть кто-то знакомый в столице, пусть свяжется по своему шлему да спросит, только Нейт уже делал подобное, пока та не вспылила и не рявкнула: «Как только так сразу, отстань от меня!»

Нейт вытащил из рюкзака куклу и часы. Ему пришла в голову идея: Леони раскрашивает «Кислотную Бабку» в дикие цвета, а у него будут собственные талисманы: искажённое время — стрелка двигалась рывками и как будто неуверенно — и имитация человека из старого грязного пластика, частично деполимеризированного от древности. Он кивнул самому себе: отлично.

В ангаре увидел близнецов: Калеб и Энни Юнассоны по-прежнему держались вместе. Они тоже получили ранг сипаев. Насколько понимал Нейт, их бесила обязанность разделяться во время охот; рапторам часто шли навстречу, ставили напарников «по выбору» — как Леони и Дрейка, но механизмов на двоих не существовало. Это бессмысленно, объясняли Юнассонам старшие. Каждый должен патрулировать и охотиться в своём рапторе. Тактика, захват периметра, большая территория — и так далее. Они всё равно пытались залезть в одну кабину.

Возможно, подумалось Нейту, однажды они создадут какого-то альтернативного «раптора для близнецов».

— Привет, — буркнул он вслух, направляясь к своему механизму.

Близнецы шли за ним. Одинаковые шаги, одинаковые немигающие взгляды. Нейт их прямо чувствовал, хотел обернуться и то ли врезать, то ли просто спросить: чего вам, блин, надо, но драки не хотел — вот ещё, потом отсиживать на гауптвахте и чистить городскую картошку и вполне местный батат, вернее, мешаться под «ногами» у дроидов. Близнецы того не стоили.

Он дошёл до своего раптора, открыл биоключом. Подвесил куклу под потолком — она смотрела сверху вниз, словно приговорённый наблюдатель, как будто в ней тоже была энергия «батарейки Ме-Лем» или она собиралась давать Нейту ценные советы. Настал черёд часов.

— Эй.

Калеб подошёл и схватил за руку. Нейт успел среагировать, вывернулся — только чтобы попасться Энни. Та пережала запястье. Часы вывалились.

— Отдай это, — сказала Энни.

— С какого бы…

— Отдай, — повторил Калеб. Он не был крупнее сестры, оба казались тощими и слабыми, только Нейт знал, насколько ошибётся тот, кто недооценит любого из близнецов. — Вот молодец, — Энни засмеялась, когда её брат перехватил тикающий кругляш.

— Да отвалите вы, — Нейт попытался было пнуть парня и двинуть локтем девицу, но оба слаженно зажали по одной его ноге коленям, а руки прижали ладонями вверх к железному боку. Энни склонила голову набок, став похожей на птицу, на курицу с неприятно-светлыми глазами, и снова хихикнула.

— Тебе это не нужно.

— А вам нахрена?

«Тупые придурки. Тупые долбанутые придурки».

Калеб и Энни переглянулись, одновременно пожали плечами. У них была какая-то способность, вроде телепатии, до того синхронно они действовали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У тебя осталась кукла и те картинки. Всегда мечтала найти артефакт из старого мира.

— Не говоря о том, что в полисах за эту штуку можно получить хорошие деньги.

Они засмеялись, у Энни был низкий голос для девушки, а у Калеба — наоборот, из-за чего оба звучали бесполо и тоже одинаково.

— Считай, что мы тебе дали крутой совет.

— Ага, и взяли плату, — Энни снова подкинула и поймала древние часы, мерно отстукивающие свои не совпадающие с неравномерным временем близ Ирая секунды и минуты. — Что, плакать будешь? Любимчик Дрейка, ага? Беги, жалуйся ему.

Едва отпустили, Нейт снова попытался вцепиться в пальцы Энни, а левой — врезать Калебу. Второе получилось, костяшки ударились в скулу; кожа и лицевые мускулы под ней были неприятно-мягкими и тёплыми. Калеб заорал, отшатнулся. Из носа потекла тёмно-красная в черноту из-за белёсой люминесценции ангара кровь.

— Не трожь! Моего! Брата! — Энни набросилась кулаками и когтями. Нейт успел закрыться, острый ноготь царапнул возле глаза. Калеб перестал орать и ответил полновесным кулаком. Затылок Нейта глухо бумкнул о металл. На потолке крутила круглым глазом с оранжевым зрачком диода камера, только Нейту было наплевать. Он собирался стать рейдером! Настоящим воином! Он однажды Такера отделал, даром что тот старше на пять лет и вдвое крупнее!

Нейт подставил Энни подножку. Та извернулась, удержала равновесие, снова ему вцепилась в уши и волосы — и зря, Нейт пнул её по голени тяжёлым форменным ботинком. Калеб схватил его за горло, отчего перед глазами потемнело, а воздух в глотке стал горьким, пахнущим кровью. Нейт попытался откинуть брата, пока сестра отвалилась, визжа и прыгая на одной ноге. Локоть встретился с твёрдым и костлявым — наверное, с рёбрами. Он нагнулся, боднул Калеба в живот. Мгновение спустя оба покатились по бетонному полу.

Нейт побеждал. Приложил пару раз своего противника затылком, врезал в нос — даже издал торжествующий вопль, когда снова задохнулся от удара по спине. Он заставил ослабить хватку, Калеб получил шанс — и воспользовался, пнул коленом между ног. От дикой боли перед глазами замерцали искры, ярко освещённый ангар провалился в темноту и какие-то полутона. Нейт завыл, откатился — и скрючился, теперь только пытаясь закрываться от выверенных и точных ударов. Близнецы больше не орали. Не дразнились. Просто били его ногами — раз-два-три, будто бы сами стали часовыми механизмами и отмеряли течение времени.

Под конец Нейт перестал даже защищаться. Пол пах фальшивым лимоном чистящих средств, мелкая пыль царапала щёки. От каждого удара что-то лопалось или трещало, и лимона становилась меньше, а железа — больше, красные пятна росли аладами, уже до трешки дошли, хотя трешек Нейт и не видел.

— Так-то лучше, — сказала Энни. Она поправила растрепавшиеся волосы, а потом протянула Калебу салфетку, чтобы тот мог унять кровотечение из разбитого носа.

— Валим отсюда, — прохрипел тот.

Энни кивнула, даже не глядя на Нейта. Часы валялись поодаль — они пережили Катастрофу, уцелели и теперь. Брат подобрал медный кругляш и вернул его сестре, словно ничего особенного не произошло.

Кукла из кабинки раптора таращилась с каким-то почти сочувствием. Боль оглушала и не давала встать, Нейт дышал с присвистом и пытался не захлебнуться то ли слюной, то ли рвотой; а ещё кукле вторила камера. И это было хуже всего.

Они все столпились над ним: начиная от субедара Аро и заканчивая доктором Риной Ван. Нейт старался не смотреть ни на кого: таращился в стену. Знакомый лазарет с унылой зелёной краской и высокими, узкими, едва проникает свет, окнами. Кабинки компактных санузлов — раненому или больному не придётся тащиться дальше пары шагов от своей кровати. Вечно сбоящие голограммы с нейтральными «умиротворяющими» пейзажами — цветы, море, вид на город с огнями, — когда тут торчал один Нейт, голо выключали, для него вид моря или полиса стал бы «травмирующим опытом», это доктор Ван так говорила, кажется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})