Огни возмездия - Эван Уинтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он… он будет жить? – спросил Тау.
– Вы дали ему шанс, – сказала она, давая знак поднять носилки. – Отнесите его в лазарет.
– Меня не было рядом… – повторил Удуак.
– Зато сейчас ты с ним, – ответил Тау, и они двинулись вслед за Хафсой.
– Вам сюда нельзя, – сказала им жрица перед дверью одной из палат. Тау успел увидеть, что было внутри. Всевозможные кинжалы, бронзовые клещи и прочие инструменты, будто созданные для пыток.
– Мне нужно вскрыть рану, удалить наконечник копья и позаботиться о легком. Нам нужно держать рану и операционную в чистоте, насколько это возможно. Раненые умирают от грязи не хуже, чем от мечей и копий.
Удуак хмыкнул и попытался обойти ее.
– Удуак, дай жрице сделать ее работу, – сказал Тау.
– Меня не было рядом, Тау!
– Знаю, но мы не можем…
– А ты сам где был?
Слова сразили его, будто удар кулаком.
– Где ты был, Тау?
– Это ненадолго, – сказала Хафса, переводя взгляд с одного на другого. – Не пройдет и промежутка, копье будет извлечено. Тогда я буду лучше представлять, каковы его шансы.
Она зашла в операционную, и Удуак рванулся за ней, но Тау схватил его за запястье. Удуак выдернул руку, но все же остановился.
– Я не думал, что так будет, – сказал Тау.
– Это ты его убил?
Тау не понял вопроса.
– Вождя, – уточнил Удуак.
– Да я.
– Все равно это не стоит жизни Хадита.
– Не стоит.
Удуак кивнул, словно это разрешало все споры, и уселся перед закрытой дверью, опустив голову на колени.
– Мне… Удуак, мне нужно поговорить с королевой.
Не поднимая глаз, Удуак молча щелкнул пальцами, как бы отпуская Тау.
– С ним все будет в порядке, – заверил Тау, прежде чем уйти, хотя это были просто слова.
Однако далеко он не ушел. Едва Тау повернул за угол лазарета, гадая, где искать королеву, он практически наткнулся на нее.
– Чемпион, – проговорила она. Густые волосы, увенчанные золотой диадемой, казались частью прекрасного черного покрова, который окутывал и защищал ее.
Тау отдал честь, заметив рядом с нею королевских стражников и Нью с Яу.
– Моя королева.
– Один из твоих… братьев ранен?
– Увы, моя королева.
Она прошла за угол, к Удуаку и палате, где находился Хадит. Стражники и Нья двинулись следом. Визирь не сводила глаз с Тау.
– Что там произошло? – спросил Яу.
– Ничего хорошего, – ответил Тау, поспешив за королевой.
Удуак поднялся, отдав честь. Глаза у него были красные и опухшие.
– Он там? – спросила королева, указывая на закрытую дверь.
– Жрица и ее лекари пытаются удалить копье, которым его ранило, – сказал Тау.
– Мы надеялись его увидеть.
– И еще увидите, моя королева, – сказала Нья. – Жрица Хафса – самый талантливый хирург на полуострове.
Удуак посмотрел на Нью, надеясь услышать больше, но визирь уже повернулась к Тау.
– Простите, что спрашиваю в такой момент, – сказала она. – Но была ли достигнута цель?
– Вождь мертв, – сообщил Тау.
– Хвала Богине, – сказала визирь. – Вы уверены?
Тау опустил глаза.
– Его смерть – дело моих рук.
– В таком случае я не сомневаюсь, – сказала Нья.
– Ты добился того, о чем мы просили, и все-таки что-то тебя тревожит, чемпион, – сказала Циора, – что-то помимо раненого брата.
Тау, непривычный к визирям и королевам, решил, что ему следовало бы научиться сохранять спокойное выражение лица. Ему не нравилось, что его мысли так легко читаются.
– Боюсь, я подвел вас, – сказал он.
– Но это не так, – возразила Циора.
– Кана жив… Хадит, мой раненый брат по оружию, предупреждал, что нужно действовать быстро. Я… я не хотел, чтобы и его убили. Я… Кана жив, и в этом моя вина.
– Сын не был рад, что ксиддины поддерживают его отца, – ответила Нья. – Кана не такой, как его отец.
– Он видел, что я с ним сделал.
– Что ты сделал? Что Кана увидел? – спросила Нья.
– Они были на кораблях и хотели вернуться на берег. Думаю, они считали, что вождь еще жив… Я не знаю. Я… я дал им доказательство того, что вождь убит.
Нья пожала плечами.
– Это к лучшему. Кана сам сможет передать своим племенам, что его отец погиб. Его слова разорвут альянс на части, и это даст нам необходимое время, чтобы вернуть трон.
– Вы не видели его лица, – сказал Тау.
– Чьего лица?
– Каны.
– И что? Ведь шул, первым объединивший столько ксиддинских племен единой целью, мертв, а теперь погиб и его величайший военный правитель.
Тау покачал головой.
– Вы не видели его лица.
– Расскажи нам, что видел, – сказала королева.
– Ярость.
Циора моргнула.
– А что может сделать человек в ярости?
– Что угодно.
– То есть это как любовь?
Тау отчетливо вспомнил лица отца и Зури.
– Ярость это любовь… только с обратным действием, – ответил он теми же словами, что говорила ему Зури в ночь своей гибели. – Ярость проникает в этот мир, когда мы больше не можем сдерживать боль от того, что с нами обращаются так, будто наша жизнь и наша любовь ничего не стоят. Ярость и ее последствия – вот что мы получаем, когда мир отказывается менять что-то к лучшему.
Королева посмотрела на Тау так, что он испугался, будто сболтнул лишнее, но он устал притворяться ничтожеством ради того, чтобы власть имущим было комфортно находиться рядом с ним.
– Как ты можешь сохранять покой, если так считаешь? – спросила она.
– Среди омехи меня называют Меньшим, а если я оступлюсь – сделают Батраком, – ответил Тау, вспоминая старика, погибшего на полях. – Что значит покой для таких, как я?
– Меньшие не знают покоя? – искренне удивилась королева.
Ее лицо застыло, словно превратившись в собственный портрет, словно она не могла постичь горестей, которые терпели люди вроде него.
– Чемпион… – предостерегающе вмешалась визирь, но это было столь же тщетно, как указывать на иньоку, на которую он уже наступил. Когда ему оставалось лишь стерпеть укус и молиться, чтобы яд его не убил.
– Мы познаем покой, – ответил Тау королеве, – когда положим конец тем, из-за кого его лишены.
И тут лицо королевы перестало быть холодным и безмятежным. Нья придвинулась к ней.
– Чемпион королевы сражается по ее приказу и никак иначе, – напомнила Нья, стиснув изящные руки в кулаки.
Тау кивнул.
– Это касается всех настоящих чемпионов, – ответил он.
Рука визиря дернулась, словно она хотела его ударить. Нья словно хотела протянуть руку в темный мир, зачерпнуть его силу и ударить Тау с ее помощью.
– И после всего, что случилось этой ночью, ты смеешь так говорить?
– А вы бы
