Кваздапил. История одной любви. Начало - Петр Ингвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тимоха снова сбегал на кухню попить.
– Нам захвати, – бросил вслед Игорь.
– Нет уж, если даме нельзя, то и остальные только сами, своими ножками.
Резиновая маска оставляла открытыми только глаза и ноздри, и Тимоха прав: даже если дама умирала от жажды, попить не получилось бы чисто технически.
Ситуация накалялась. Сложившаяся «сладкая парочка» – длинный и волосатый – четко работали против прекрасной одной пятой нашего коллектива, и на этот раз рыцарство проявил я: хорошие карты просто так перекочевали к соседям, а мне по примеру большинства пришлось остаться без штанов. Мадина едва в ладоши не захлопала.
– Так нечестно, – буркнул Тимоха.
– Нечестно вдвоем против одной, – ответил я. – К тому же, она гостья, а главное – она дама.
– Вот именно, дама, потому и.
– Благородный господин хочет дуэли?
На нас застопорились все взгляды. Мадина, кажется, заволновалась. Или она радовалась, что мужики за нее драться хотят, по глазам не определишь – лица не видно, а остальное только отвлекает.
Маслица к первой искорке с удовольствием подлил Игорь:
– Почему нет? У Филиппа брат работает в «скорой помощи», он откачает, если что. Какое оружие предпочитают господа?
Я успел высказаться первым:
– Совесть.
То, что вертелось на языке Тимохи, он проглотил, в ответ прилетело новое:
– Не пользуюсь. Как насчет кто кого перепьет?
– Категорически не мое.
Филипп осторожно вставил:
– Мой брат – хороший врач, но если проблемы именно с совестью, то, боюсь, он не поможет. Если только кардинально.
Мадина стала подавать знаки, резиновое лицо указывало мне на листки в кармане штанов. Точно, в сценарии были конкурсы и турниры с претензией на роль дуэльного баттла: гольф с ягодкой, которой нужно попасть в лунку пупка искусительницы, ее одевание-раздевание дуэлянтами на скорость, разные виды «угадаек» с ощупыванием при завязанных глазах… Лишний раз радовать конкурента в борьбе за девичье расположение не хотелось, тот же Филька более достоин поощрений на ниве эротики, чем бульдозером прущий Тимоха. Итого: либо все, либо никто.
Я протянул перетасованную колоду под нос Фильки:
– Сдвинь.
Прошедший в тишине тур оказался последним. Хороший расклад помог Фильке. Ликующий победитель стыдливо расцвел в предвкушении, а Мадину Игорь с Тимохой все-таки завалили. Я взял карты, чтобы убрать. Их накрыла рука Тимохи:
– Погоди, это не по правилам.
– Мы договаривались!
– Договаривались по-другому. «Проигравшие снимают по одной вещи, пока не продуют последнюю». Так было?
Он обернулся к парням. Смекалистый Филька сжался, как от удара, и мысленно распрощался с выигрышем. Игорь с ухмылкой поддержал:
– Именно так. «Последнюю».
– Значит, игра должна вестись до одной оставшейся вещи. – Тимоха победно оскалился.
На Мадине их было две, бюстик и трусики. До наступившей минуты здравый смысл уверял меня, что две вещи на даме – неразрывный комплект, как носки или перчатки. Эти вещи можно представить по одной, а также, если приспичит по некой дурости, их по одной даже носить можно, но все равно: бюстик и трусики – это комплект!
Так говорил здравый смысл. К сожалению, я кое-что забыл. Когда в мужском обществе оказывается дама не самых строгих принципов, здравый смысл уходит на покой.
Мое возмущение сменилось тревожной напряженностью.
– Нижнее белье у женщин – комплект! – попытался я образумить распаленную компанию. – Комплект – это одна вещь!
– Ага, только эта двойная вещь называется разными именами, выглядит по-разному и надевается на разные части тела. – Тимоха не скрывал довольной улыбки.
Непосредственная причина спора – наша дама – разговаривать не могла, за нее говорил я, и Тимоха прекрасно знал: логика – моя путеводная звезда, где она, там и я. Против факта, как против танка, не попрешь. То, что трусы и лифчик – две самостоятельные вещи – неоспоримый факт. Почему я не видел этого раньше? Как отстаивать точку зрения, в которой обнаружилась брешь, и мне прямо указали на несоответствие?
Понятно, что меня волновали вовсе не лингвистические проблемы. Мне требовалось защитить даму от позора и посягательств, и до последнего времени мне казалось, что озвученные правила игры справлялись с этой ролью.
Увы и ах.
Тимоха поставил в дискуссии жирную точку:
– О том, чтобы очевидные для всех две вещи считать одной, следовало договориться заранее.
Было обидно, что против меня и девушки, за которую я отвечал, встали все, даже логика. Спорные вопросы у нас в квартире решались голосованием, но доводить до крайноти не стоило – при поиске истины демократическим путем двое всегда проиграют троим. Точнее, полтора – двум с половиной. При победе партии Тимохи Филька терял свой выигрыш, поскольку подразумевался еще один тур. Зато ему, как и другим (но ведь и ему тоже, а главное разве не это?), откроются запретные прелести. Оказавшись на распутье, он, как мне думается, не упустит шанс вкусить невозможного. Пусть с колебаниями, но после долгого внутреннего конфликта Филька примкнет к Тимохе с Игорем.
А Мадина не могла высказаться в свою пользу, за нее отдувался я. И что я мог сделать, кроме как прекратить балаган?
Видимо, время пришло. Я набрал воздуха, но высказаться не успел, меня опередил Тимоха:
– Как принято у всех цивилизованных народов, предлагаю решить вопрос голосованием.
– Нет, – выдохнул я.
– Но… – возмутился Тимоха.
– Погоди, – перебил его Игорь. – Деликатные вопросы так не решаются.
Я поблагодарил его взглядом. Но что он предложит взамен? Как и Тимоха, он лицо крайне заинтересованное, причем заинтересованное именно в худшем для меня и Мадины варианте.
– Мы зря треплем себе нервы, – продолжил Игорь. – Голосования, диктаторские замашки, ссоры на пустом месте… Кому это нужно? Мы теряем драгоценное время. Посмотрите на нашу даму. Мне кажется, она нисколько не возражает против еще одного тура.
– Если Кваздик отстаивает ее интересы, а она не против, то Кваздик не прав! – радостно заключил Тимоха.
В сторону Игоря он благодарственно потряс сложенными ладонями, а к Мадине полетел воздушный поцелуй.
– Спросим у дамы. – Игорь обернулся к Мадине: – Игра продолжается?
Мадина кивнула.
Я ощутил себя персонажем финальной сцены Гоголевского «Ревизора». С одной особенностью: неожиданной и обескураживающе-неприемлемой концовка
