Кваздапил. История одной любви. Начало - Петр Ингвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Приехали, – объявил таксист.
Мадина потянулась к сумочке.
– Еще чего. – Я помог даме выйти и расплатился сам. – Посмотрю, кто вернулся и в каком состоянии. Все в жизни бывает. Жди на площадке.
***
В комнате мои вещи по-прежнему лежали на кровати, из других спальных мест занятыми оказались два, и кто-то третий гремел на кухне тарелками в поисках более-менее чистой. Этот кто-то жутко сутулился и потому легко опознался: Тимофей, в просторечии – Тимоха, наш главный специалист по девушкам, как он думал. Девушки так не думали, но Тимоху это не смущало. Он девушек любил, пусть пока безответно, и делал все, чтобы его заметили: отрастил волосы, чтобы походить на заправского мачо, на предплечье набил модную татуировку в кельтском стиле. Принятые меры не сработали, но Тимоха не отчаивался. Кто хочет, тот добьется. Этот лозунг вместе с «Всему свое время» был надеждой и опорой существования каждого в нашей «коммунальной квартире».
Остановившись в дверях, я привлек внимание поднятыми руками:
– Где Валька с Артуром?
– Валька до конца лета домой укатил, – сообщил сосед слева, коротышка-очкарик Филипп, он же просто Филька, – Артур ушел на подработку, вернется за полночь.
– Парни, объявление! – зычно провозгласил я. – Нет, стоп. Сначала расскажите, у кого что намечается на сегодня, потом поделюсь, какими могут быть общие планы.
Лежавшие на кроватях Филька с Игорем с удивлением отложили гаджеты, из кухни выглянул патлатый Тимоха:
– Наши планы зависят от. Исходя из сказанного, благородное собрание предпочитает выслушать, что имеет сообщить господин глашатай, и тогда мы объявим окончательное решение.
Благородное собрание пригладило вихры и поправило штаны, меня пробуравили три взгляда. Я торжественно объявил:
– Наш мужской клуб собралась посетить дама.
Лица потускнели, раздался горестный вздох.
– Когда-то это должно было случиться, – сказал Игорь, высоченный худой дылда в одних трениках. Его тощая грудь приняла вертикальное положение, ноги свесились с кровати, Игорь начал одеваться для ухода. – До скольки гулять?
– Ты неправильно понял. – Я улыбнулся, наблюдая, как меняются лица. – Дама пришла не ко мне лично, она хочет провести вечер в приятной мужской компании.
Тимоха на кухне сделал вопросительное движение, словно едет на лыжах.
– Фу, поручик, вечно вы все опошлите. – Мой посерьезневший взгляд по очереди коснулся каждого из присутствующих. – Дама не разговаривает, не пьет, не хочет открывать лица и не ищет приключений на нижние девяносто. В остальном она не против любого веселого времяпровождения, которое не ведет к неприятностям. Возможны танцы, игры, конкурсы…
Долговязый Игорь бросился переодеваться в выходное, с соседней кровати по подобному же поводу снесло мелкого Фильку.
С кухни донеслось:
– Эти стены не помнят ничего подобного со дня строительства. К нам пришла дама! Позвольте спросить, чем будем угощать гостью?
– Успокойся, Тимоха, ничего не надо.
Сутулый волосатик от удивления даже выпрямился, чего раньше его организм не умел в принципе. Длинные патлы открыли глаза, те едва удерживались в рамках орбит:
– Если мужчины ничего не предложат даме, они не мужчины. Стоп, ты сказал – не пьет?
– Еще он сказал – не разговаривает, – добавил Филька, поправив на носу очки.
Он уже заправил и застегнул рубашку, теперь оглядывал себя в выключенный планшет, используя его как зеркало.
В комнате жило шесть человек, и ни у кого не было девушки. Этот факт многое говорил о, так сказать, контингенте. Здесь собрались любители книг и интернета, а частые «выходы в люди», где каждый мнил себя единственным и неповторимым, как правило, заканчивались столь же дружным тоскливым возвращением. Добравшись до кроватей, команда половых неудачников за бутылочкой вина или пива изливала досаду на тупых баб, которым непонятно чего надо… но на следующий же день планировались новые выходы. Давно известно: «Кто хочет, тот добьется» и «Всему свое время» – значит, однажды такое упорство вознаградится. Однако, сейчас я со своим предложением оказался манной небесной. Меня готовы были носить на руках.
– Очень страшная? – полюбопытствовал Игорь, возвышаясь над всеми минимум на одну голову.
– Мэрилин Монро, – ответил я. – Только худовата.
– Мэрилин Монро? – Низенький очкарик Филька грустно вздохнул. – Врешь ведь и не краснеешь. Если в нашу дыру придет такая, как Монро, то я английская королева.
– Короную, Филька, – пообещал я.
Он не любил своего разговорно-уменьшительного имени и всегда представлялся как Филипп, но сейчас, ввиду особых обстоятельств, пропустил мимо ушей.
– Худовата как я? – Игорь поиграл мышцами на тощих конечностях.
– Было сказано худовата, а не дистрофична, – напомнил Филька.
– Худоватый – это стройный, – вставил Тимоха, – а ты больной.
Он тоже быстро приводил себя в порядок.
Игорь не обиделся, подначки в нашей компании были нормой:
– Лучше изображать восклицательный знак, чем вопросительный.
– Вопросительный в любом случае лучше точки с двоеточием на носу. – Оба весело оглянулись на мелкого очкарика Фильку.
– Без точки вы ни вопросительный с восклицательным, а палка с червяком, – отбрил тот. – Без точки никуда, это вам не ноль какой-то.
Все трое со смехом поглядели на чуточку раздавшегося в талии меня.
Я прекратил перепалку:
– Даю три минуты на приведение комнаты в порядок, потом мы заходим. Время пошло.
Я нажал на дверную ручку.
– Она уже здесь?!
– Три минуты, – повторил я и вышел.
Даже за дверью слышалось, как гремела посуда, двигалась мебель и летали, шмякаясь об пол и стены, убираемые с проходов вещи. К этому времени Мадина вставила линзы и заканчивала с маской.
– Придерживайся сценария, – попросила меня копия Мэрилин Монро. – Если подниму обе руки и буду держать, будто сдаюсь – значит, требуется помощь.
– Надеюсь, до этого не дойдет. А какой знак, что все в порядке? Иногда не мешает удостовериться.
– Просто – окей. – Указательный и большой палец сложились в кружок.
– Принято. Уверена, что сможешь долго молчать?
– Для женщины с Кавказа это нетрудно.
– Все же признаешь, что ты горянка?
– Какая разница, где человек родился? Родину и родителей не выбирают, остальное зависит от нас.
– Настроился на спор, а приходится согласиться.
– Всегда бы так, цены бы тебе не было.
– Плохо, если у человека есть цена.
– Плохо, когда человек вообще ничего не стоит.
– Это еще хуже, но человек с ценником – вещь, а не человек.
– С этим соглашусь. – Мадина закончила с выравниванием плотно облегающей маски, на меня глянули голубые глаза блондинки. – Готова. Заходим?
– Я первый.
Глава 11
За несколько минут комната изменилась до неузнаваемости. Кровати были заправлены и сдвинуты, в центре образовалась площадка, где из нескольких слоев ковролиновых дорожек сокомнатники соорудили подобие ковра. Стены и люстру украшали вытаскиваемые раз в
