Кваздапил. История одной любви. Начало - Петр Ингвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утро затянулось, а когда я, наконец, собрался, Машка соблаговолила проводить на станцию. Это значило, что Захар чем-то занят, но подавалось как великое одолжение брату.
На перроне было пусто, электричка стояла давно, до отправления оставалась пара минут.
– Саня, ты уезжаешь от интересных возможностей, но весь светишься. Похоже, Дашка зря губу раскатала. Тебя кто-то ждет?
– Нас всех впереди ждет что-то хорошее.
Машка фыркнула:
– Ну-ну. Или кто-то хороший. Признайся честно: у тебя есть девушка, и ты едешь к ней?
Впервые она спросила о моей жизни. До сих пор наши разговоры состояли из безостановочного треска о тупых подругах, не менее тупых парнях и невозможности нормально жить с людьми, которые тебя не понимают и во всем ограничивают. Вчерашний день, кроме вечера, и все утро сестренка только этим и занималась.
Стоп, еще раз: тупые подруги и парни, жизнь с людьми, которые не понимают и ограничивают… Мозги вспотели: Машка рассуждает точь-в-точь как Мадина!
– Нет у меня девушки.
– А выглядишь, будто есть.
– Как будет, познакомлю.
– Ловлю на слове.
Вот, опять. Хоть вообще в женском присутствии рот не открывай. Я вошел в вагон, мы помахали друг другу, электричка тронулась.
Хотел бы я представить Машке Настю как свою девушку? Один раз и мимоходом – с удовольствием. Мне это подняло бы самооценку, а сестренка гордилась бы братом еще больше. Но при близком знакомстве выяснится, что мы разной породы. Насте нужно все и сразу, я этого дать не могу, значит не заменю категорию «все», а буду обидно малой частичкой много вмещающего понятия. Поправка: вмещающего многих.
А тут еще Мадина в подруги набивается, волею судьбы – исключительно в тайные. Если честно, я ее побаиваюсь, хотя ничего не имею против плотских удовольствий как таковых. В идеале хочется иметь их с той, кого полюблю, но вакантное место по-прежнему остается вакантным. Или пусть даже с той, кто просто нравится, но не должно быть ни одной причины, из-за которой одному из нас потом будет стыдно за прошлое. Из всех, кого я знаю, роль моей девушки подходила только Хаде. Вот человек, которого я мог бы любить не стесняясь: тихая, скромная, обычно незаметная и при этом, без сомнений, красивая. Красота, которая не выпячивается – лучшая красота. А внешняя красота плюс красота души – идеальный комплект. И почему Хадижат не родилась какой-нибудь Олей или Таней?! А сейчас даже думать о ней бессмысленно, и проблема, к великому сожалению, не во мне.
Машка вернулась домой к своим проблемам, я уехал к своим. Путешествие длиной в несколько часов пролетело незаметно. В шестикроватной квартирке ничего не изменилось, соседи привычно отсутствовали. Я побросал вещи на кровать, и меня понесло по адресу, который довелось узнать чисто случайно: однажды всей группой провожали сокурсниц по домам. Звонить, чтобы уточнить номер квартиры, не хотелось, мало ли чем Настя занята. Мое время – после шести. Дождусь назначенного часа на месте. Не хватало получить отказ из-за не вовремя раздавшегося звонка.
Чем ближе ко мне оказывался нужный дом, тем мощнее взвинчивались нервы и стучало сердце. Стрелки часов заснули. А правильно ли я все понял? Вроде бы правильно, но кто знает этих женщин?
Пятьдесят девять после двоеточия на телефоне сменилось нулями, и к Насте ушел вызов.
– Я внизу. У тебя какой номер квартиры?
– Кто это?
Черт подери, у нее же высветилось, кто звонит! Лень на экран глянуть или не забила в контакты? Если так – плохой знак. А с другой стороны, возможно, она не хочет, чтобы ее богатенький ухажер знал, с кем еще его подруга общается.
Общается. Фу.
Но половину тела пронзила истома предвкушения.
– Кваздапил, – назвался я.
– А-а, ты. Да-да. Сейчас перезвоню.
Глава 10
Я долго мерил шагами площадку перед подъездом Насти. Обещанный перезвон состоялся минут через десять, когда настроением можно было гасить пожары и одновременно питать атомные станции.
– Посмотри на третий этаж.
Я задрал голову. В одном из окон приветственно махала рукой знакомая пухленькая фигурка. Организм вновь заволновался. Помахав в ответ, я выдохнул в телефон:
– Подниматься?
– Нет.
Позади меня остановилась машина, но я не отвлекался, продолжая смотреть вверх. Настя говорила:
– Прости, что так получилось. Мне звонила сестра Гаруна…
Означенный объект уже терся о мое плечо. Мадина собственной персоной. С виноватой улыбкой на ярких губах. Излом бровей удрученно смягчился, выражение на лице застыло скорбное и умоляющее. Она приехала на такси, которое теперь ждало у подъезда.
Голос у меня в ухе не умолкал:
– Мадина сказала, что ты ей кое-что должен, но сбежал и не отвечаешь на звонки. Я помогла. Не сердишься?
Не сержусь ли?! Нет. Это слово не передает и доли того, что творилось в душе.
Меня беспардонным образом подставили. Поймали на живца. Осталось последнее, что требовалось утрясти.
– Помнишь, ты сделала снимок, когда Люську…
– Ну, еще через сто лет вспомнил бы. Я стерла его на следующий же день.
У меня полыхнули уши. Хорошо, что не успел предложить пакт о взаимном ненападении.
Мадина моргнула конфузливо и самоуничижительно, хотя и чуточку наигранно, меня под локоть ухватила ее рука:
– Прости, ты не брал трубку, и я попросила Настю…
Вверх последовал благодарный кивок, в сторону таксиста – показавший единицу указательный палец, затем ладонь прижалась к сердцу, а губы сотворили улыбку. Знак, что нужно подождать минутку. Тот понял.
Фигура в окне исчезла, шторы задернулись, мой телефон печально отозвался гудками. Меня под руку проконвоировали к скамейке, где мы с Мадиной плюхнулись бок о бок, причем моя ладонь непонятным образом оказалась в тисках чужих ладоней. У меня не было слов, поэтому говорила Мадина.
– Я долго думала и поняла, что ты прав. Все должно быть в меру и в свое время. Нельзя торопить события, нельзя давить на людей и заставлять их конфликтовать с совестью. Прости, что напрягала тебя и едва не поссорила с братом. Мне хотелось внимания, все девушки завалены им по уши, а я как на другой планете живу.
Мечты о Насте рухнули, придавленный и расстроенный я буркнул:
– Понимаю.
Торопиться теперь никуда не надо, вечер свободен. Отныне я тоже на
