Кваздапил. История одной любви. Начало - Петр Ингвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В мое время во дворе в бутылочку не играли. Наши пацаны не разделяли единого подхода к развлечениям, отчего составились разрозненные группы по интересам, разбившись на любителей спирта, спорта и компьютеров. Вместе вставали только за честь двора. Дворовые девчонки были разновозрастными, одни таскали с собой мелких братьев и сестер и все время на что-то отвлекались, вторые крепко держались за своих парней, третьим категорически не нравились оставшиеся мальчишки, и они предпочитали кого-то со стороны. А с четвертыми никто не захотел бы целоваться даже под страхом смерти. Теперь я с недоумением смотрел, как парень моей сестры целуется с другой девушкой, а Машка относится к этому совершенно нормально. Не понимаю современную молодежь.
Нет, внутри у сестренки не все было в порядке.
– Хватит уже, сколько можно. – Под ногами целовавшихся она вновь запустила стеклянный волчок, отчего подвинутая парочка едва не завалилась набок.
– Не виноватая я, он сам пришел, – возвращаясь на место, отшутилась Даша фразой из старинного фильма.
Покрасневший Захар стирал с губ следы помады, Машка надуто отвернулась от него.
Второй тур указал на меня и снова на Дашу.
– А я о чем говорю? – съязвила Наташа, глазами обрисовав гигантскую окружность, в которой подразумевалась удачливая подружка.
– Как сказал классик, красоте требуются жертвы. – Даша оказалась передо мной настолько быстро, что показалось, будто ее телепортировали.
Я поднялся. Ростом мы оказались почти одинаковы. Близко посаженные глаза делали широкое лицо девушки еще шире, но при опускании взгляда иллюзия полноты терялась, плотно сбитое тело выглядело соразмерным и дышало женственностью. Чувственный рот с удовольствием обтек мои губы. Ниже тыкнула грудь. Я мыкнул. Познакомившиеся языки оникнули. Игра местоимений оказалась чудесной. Превратившиеся в глаголы, они не опустились до вульгарности высказанного рыжим хорьком, но витали весьма близко к тем смыслам. Во мне поднялась теплая волна, губы и мысли стали горячими.
– Пардоньте, дайте и другим сыграть. – Машка с лукавой улыбочкой раздвинула меня и Дашу, бутылка вновь раскрутилась.
Дыхание никак не выправлялось. Мы сели на места, но взгляды, словно магниты, нашли друг друга, серые девичьи глаза что-то выискивали во мне, мои рылись ответно.
Игра? Ну-ну. Если игра, то совсем не детская.
Данила думал с точностью до наоборот.
– Что за детский сад? – Он скривил губы, затем сплюнул. – Следующий тур давайте с объятиями.
Я с тревогой оглянулся на сестренку. Ее плечи виновато вздернулись:
– Это же просто игра, Саня, ничего серьезного.
Целоваться выпало Наташе и Захару. Рыжий чертенок бодро соскочил с жердочки, тела прижались, руки обвились. Два лица слились, поедая друг дружку с жадным прихлебыванием.
– Достаточно. – Машка хмуро полезла с бутылкой на середину, не давая победителям тура насладиться моментом.
А я смотрел на Дашу. Она не отводила взгляда меня. То, что происходило рядом, больше не трогало душу. Сестренка сама разберется с нерадивым дружком, ежу понятно (но, к сожалению, только не влюбленной малолетке), что он ей не пара. Во мне росло будоражащее возбуждение, в мозгу пульсировал вопрос: а надо ли куда-то ехать? Настя, это, конечно, Настя, златокудрый ангел грез, фантомная боль надеющегося организма. Однако, здесь тоже прорисовывается что-то взрывоопасное. Когда на тебя смотрят так, как Даша, это всегда что-то значит. Любопытно одно: сколько же лет рослой соблазнительнице, чей возраст на взгляд не определялся. Ныне встречаются пятиклассницы, которых не отличишь от студенток. В этом плане Настя выигрывала в надежности, жар воспоминаний влек к известному, и Даше придется постараться, чтобы решение переменилось. Кстати, сейчас, на расстоянии вытянутой руки, его очень хотелось переменить.
– Ну? – Сестренка бедром пихнула занятых друг другом победителей.
Наташа не пожелала отлипать от покорно опустившего лицо и руки Захара.
– Надоела ты со своей ревностью, – объявила она Машке. – Не хочешь играть – хотя бы другим не мешай.
Ее хлипкая фигурка раздраженно расправила крылышки и вспорхнула на любимый насест.
Стеклянный указатель остановился на мне.
– Ну, Саня, готовься. – Машка с улыбкой вновь раскрутила бутылку.
И опять горлышко, как заколдованное, уткнулось в мою ногу.
– Не понял. – Я обернулся к сестренке. – Пропускаю, что ли? Или самого себя целовать?
– Один момент…
Зеленый снаряд вновь поднял пыль, превратившись в юлу… и в третий раз ткнул в меня перстом судьбы. Захар осторожно напомнил:
– Правила бывают разные. Кто-то вертит еще, у кого-то выбранным считается следующий по часовой стрелке…
Даша встрепенулась, взгляд с надеждой обежал приятелей: именно она сидела слева от меня через проход. Встряла Наташа:
– Судьба указывает нам на героя дня. Пусть он сам выберет, кого хочет.
Она поелозила бедрами по перилам, выставленные коленки упрямо глядели на меня. Тонкие ноги даже в сведенном виде ничего не скрывали, скорее намекали и предлагали. Рыжая бестия изо всех сил привлекала мое внимание, показывая, что я не на ту запал и что рядом есть возможности не меньшие, пусть они и прячутся в глубине. Дашины прелести сами лезли в глаза; казалось, что любой ветерок их колышет, а случайная встряска приведет к большому землетрясению. Потому рыжей стервочке приходилось доказывать, что она тоже соблазнительна. Хиленькие плечи переходили в маленькую грудную клетку, славную тугими пупырышками, которые смотрелись такими исключительно из-за присутствия рядом объемистой подруги. Из-за худобы сложение Наташи казалось больше детским, чем женским, но тонкие ноги и узкий таз – тоже шарм своего рода, вот Наташа и старалась. Честно говоря, я назвал бы ее красивой, если б не оценивающее выражение риэлтора, делавшее лицо неприятным, а красоту сводившее на нет.
Между тем, все ждали моего решения.
– Выбираю сестренку.
Я склонился к Машке и чмокнул ее в гладенькую прохладную щечку.
Машка воссияла новогодней елкой. Как же, ее признали в собравшейся компании самой-самой!
– Извращенец, – проворчала Наташа, поиграв краем юбки, словно проветривая. – Выбирать для интимных игр родственницу – инцест. Если не хочешь, чтобы о вас поползли слухи…
Машка побелела.
– Правда, Саня, это неправильно, – просительно протянула она. – Мне приятно, но выбери другую.
– Он уже выбрал и поцеловал, – с пакостливым удовольствием констатировал Данила.
– Давай я тебя так же поцелую, и ты скажешь, считается это или нет, – отбрила Машка.
– К тому же, он не обнял, – тихо добавила Даша.
Наши с ней взгляды вновь пересеклись. И зацепились. Заискрило. Меня будто краном подняло, ноги сами шагнули вперед, а руки, без участия мозга, на одних рефлексах, призывно поднялись.
– Тогда выбираю Дашу.
– О-о, да тут новые отношения складываются. – Наташа прекратила игры с юбкой, и колени, наконец, соединились вплотную, а взор потускнел.
