Алхимик - Владимир Кузнецов

Хорст ухмыльнулся, задумчиво оглядел Сола.

— Нужно заплатить входные, — сказал он, наконец. — По кроне за бой.

Эд наклоняется, так что они почти касаются лбами.

— Если заплатишь за меня — верну две.

Хорст улыбается шире, обнажив ряд кривых коричневых зубов.

— Можешь начинать готовиться, — он хлопает Сола по плечу.

Два удара колокола глухо звучат через толстое дерево палуб. Вторые склянки ночной вахты — значит, девять вечера. Сол уже привык к морскому распорядку, колокольный звон распознает почти так же легко, как раньше — стрелки на карманных часах. Сверху слышится топот множества ног — матросы уже собираются поглазеть на бои. Из офицеров и мичманов на корабле этой ночью остались только второй лейтенант и лейтенант морпехов. Оба уже пару часов как засели в кают-компании. Мидшипмены, Бейтс и Карлайл, по словам Риджа, сами охочи боев, так что бояться их не стоит. Эд поднимается и не спеша начинает разминаться. Моряки за соседними столами, те что предпочли зрелищу карты и выпивку, смотрят на него недоуменно. Все эти гимнастические изыски они связывают разве что с бродячими циркачами.

— Одноглазый, — бросает один из них. — Сегодня тебя отделают.

— Это пари? — фыркает Сол. — Сколько ставишь?

Матрос замолкает, слышатся смешки его товарищей. Эд поднимается на первую палубу. Большая часть экипажа здесь — кроме, пожалуй, тех, что стоит на вахте. Ну и тех, кто остался внизу — от безденежья, жадности или еще по какой причине.

Здесь шумно и душно. Матросы громко переговариваются, стучат кружки, кое-где слышится визгливый женский смех. Протолкавшись сквозь толпу, Сол оказывается на краю свободного круга чуть больше пяти шагов впоперек. Под крики толпы в круге идет поединок. Точнее, уже заканчивается. Рослый, белобрысый детина нещадно лупит коренастого, с бочкообразной грудью, противника. Оба уже хороши — лица в ссадинах и кровоподтеках, губы разбиты, ухо низкорослого распухло и налилось темной кровью. Белобрысый проводит удар за ударом, заряжая то в плечо, то в грудь, а то и в челюсть. Наконец, коренастый падает на руки ближних зрителей и обвисает. Нокаут. Матросы собираются вокруг боцмана, раздающего выигрыши по ставкам.

— Вот и ты, — Хорст появляется откуда-то из-за спины. — Следующий бой — твой.

— С кем буду биться? — интересуется Эд.

— Вон с ним, — Хорст кивает в сторону жилистого паренька лет двадцати. Он легче Сола килограмм на двадцать и почти на двадцать сантиметров ниже. Хорошо, что здесь не слышали про весовые категории.

— Не лыбься так, — предупреждает Хорст. — Это — Полубак Нэд. Уже три года плавает и два — дерется на кулаках. А проигрывает один раз на четыре, а то и реже. Его поставили, чтоб народ потешить — показать как он тебя, здоровяка, уделает.

— Это мы еще посмотрим, — кивает Сол. — Какие ставки?

— Три к одному. Не в твою пользу, понятно.

— А ты на кого поставил?

Хорст смеется:

— На кого? А когда крону тебе давал, ты не заметил, или не сообразил? Давай, пора.

Сол вразвалку выходит в круг. Толпа возбужденно гомонит, тугодумы проталкиваются к боцману, чтобы поставить.

Полубак Нэд становится напротив. У него длинные, жилистые руки — такие длинные, что почти достают до колен. Из-за низкого потолка Эду приходится наклонять голову вперед — еще одно преимущество. Ну и, конечно же, глаз. Все это противник наверняка использует.

Боцман, кончив принимать ставки, становится между ними.

— Ниже пояса не бить. Локтями и коленями не бить. Не лягаться. Лежачего не добивать. Кто захочет сдаться — пусть поднимет обе руки. Все ясно.

Бойцы кивают. Боцман оскабливается, отступая к границе круга:

— Я поставил на тебя, Нэд! Уделай его!

Полубак бросается на Эда — стремительно, как кошка. Он бьет слева — так, что это не видит удара. Кулак впечатывается в челюсть, в ухе раздается звон. Эд, не целясь, отвечает прямым, но Полубак уходит вбок, добавляет хуком в корпус. Удары у него поставлены хорошо — дыхание сбивается. Эд бьет левой — этого удара противник не ждет, получив в ухо так, что невольно отступает на пару шагов. Не теряя темпа, Сол добавляет двоечкой. От правого Нэд уходит, а левый снова достает — прямой в грудь, чуть выше солнечного сплетения. Полубак отвечает, но тут Эд разыгрывает свой козырь — закрывается в блоке. Наблюдая за боями он понял, что блок здешним драчунам неизвестен. Так и с Нэдом — он явно не ожидал такой реакции — за что получил уверенный кросс с правой. Брызнула кровь — похоже, Эд рассек бровь. Еще удар, еще — Нэда повело, он попытался ответить, снова попал в блок, получил под дых, согнулся, поймал дропкик в затылок. Полубак падает навзничь, тяжело грохнув о палубу. Секунду или две Эд стоит в полной тишине, оглядывая моряков застывших вокруг. Он встречается взглядом с боцманом, вопросительно поднимает бровь. Полубак Нэд лежит без движения. Боцман с досадой сплевывает ком жевательного табака.

— Ты не убил его часом, парень? — негромко интересуется он. Эд пожимает плечами:

— Не знаю.

Пара молодых подбегает к Нэду, переворачивают его, поливают водой. Пару раз моргнув, тот приходит в себя. Глаза его смотрят бессмысленно.

— Живой! — радостно заявляет один из молодых. Напряжение, сковавшее палубу, разом отпускает — матросы разражаются выкриками, смехом, воплями ободрения, досады и удивления. Немногие подходят к боцману получить свой выигрыш. Подходит и Сол.

— Где мой выигрыш? — спрашивает он. Бок болит, на скуле вздулся кровоподтек. Боцман ухмыляется.

— Ты хорошо заработал сегодня, — монеты тихо лязгают в его мозолистых ладонях, когда он отсчитывает долю Эда. Десять крон — неплохой подъем. Два месячных жалований рабочего на его фабрике — или стоимость блюд для одной персоны на званом обеде у какого-нибудь лорда.

Эд кивнув, отходит. Найдя глазами Хорста, он протискивается к нему.

— Отличный бой, — ухмыляется матрос. — Знал бы, что ты так хорош, поставил бы на тебя.

Он протягивает руку для пожатия. Эд вкладывает в его ладонь три кроны. Зжав их в кулаке, Хорст хмыкает:

— Договаривались на две.

— Ставки были три к одному, — невозмутимо парирует Сол. Моряк отвечает ему коротким кивком.

— В следующий раз будет один к трем. Если кто-то вообще захочет встать против тебя.

«Следующий раз не понадобится», — про себя думает Эдвард.

— Лучше подскажи, к какому мичману лучше подкатить. Чтобы к капитану провел.

Эд, не мигая, смотри в глаза Трампу, прозванному матросами Бульдог. Трамп стоит, скрестив руки на груди. На правом запястье у него скрещенные сабли, вдоль левого предплечья тянется длинный белый шрам — распороло канатом, не иначе. Горбатый, не раз ломанный нос похож на хищный клюв, кустистые брови низко нависают над глазами, седые бакенбарды сердито торчат в стороны.

— Не пущу, — в голосе его злая уверенность.

— Пустишь, — Сол не собирается пресмыкаться или упрашивать. Что-то говорит ему, что с таким надо говорить жестко. К гадалке не ходи, этот тип даже на капитана ворчит и ему это с рук сходит. Такого лестью не удивишь.

— Ты что, с мачты упал? — оскаливается Трамп. — Или тебе Полубак последние мозги отбил?

— Четыре кроны, — Сол не ходит вокруг да около. — Прямо здесь и сейчас.

Глаза Бульдога вспыхивают. Деньги немалые. И все же…

— И как это все будет? — издевательски спрашивает он. — «Господин капитан, тут один лэндсмен хочет с вами поболтать о том о сем!» Так что ли?

— Не так. Ты можешь ночью вызвать его из каюты? Куда угодно, по любому поводу?

— Это еще зачем?

— За тем. Можешь или нет?

— Ну если и могу…

— Вызови сегодня к полуночи. Скажи, где мне его ждать.

Трамп задумывается ненадолго.

— На квотердеке. Деньги давай!

Сол протягивает кулак с зажатыми в нем монетами, задерживает над раскрытой ладоню Бульдога.

— Не обмани.

Трамп смотрит тяжело и зло. Монеты с тихим звоном падают на раскрытую ладонь и тут же исчезают.

— В полночь.

Назначенный срок подступает незаметно — офицеры не дают матросам отдыха даже на приколе. Сегодня бригада Сола как раз н средней вахте. Эд поднимается на квотердек, проверяет и подтягивает такелаж. Недовольное ворчание капитана раздается минут через десять. Вскоре Данбрелл поднимается на шканцы, подходит к борту, прикладывает к глазу подзорную трубу, осматривает морской горизонт.

— Трамп, бездельник, я тебе покажу, — на капитане нет мундира и жилета, только сорочка с развязанным воротником.

Эд решительно направляется к нему. Момент настал.

— Сэр Данбрелл?

Капитан резко оборачивается, окидывает Сола неприязненным взглядом.

— Почему не отдали честь, матрос?