Бархат (СИ) - Оксана Шарапановская

— Папа, — слов у меня снова не нашлось и это уже по другой причине. У меня не было опыта общения с отцами и я эта ситуация была для меня в диковинку. Себастьян крепко обнял меня и прижал к себе. Я бы сказала, крепко прижал.

— Ладно, может, пойдем на кухню и что-либо приготовим? А то я поел бы что-нибудь…

Он отпустил меня и отстранился достаточно быстро, чтобы я поняла, что уже не обнимаю его.

— Да, я тоже.

Последовав вслед за ним, мне стало легче на душе. И почему я раньше времени радуюсь?

Себастьян включил чайник и достал с холодильника вчерашнюю курицу.

— Ты давно не упоминала об университете, — он немного нахмурился. Он всегда так делал, когда волновался или усиленно раздумывал над чем — то важным.

— Я думаю над этим, — но, заметив его недоверчивый взгляд, решила ответить, — Правда. Я перечитывала бумаги, перелистывала буклеты, те, что ты принес мне.

— Ты передумала, да?

— Нет! Конечно, нет!

Глубоко выдохнув, мне пришлось напрячься.

— Тогда, что? Ведь, что-то тебе не нравится? Или может у тебя с чем-то конкретные трудности?

— Да нет, я бы так не сказала.

Иногда он попадал в самую точку. Может быть, даже не случайно.

— Так, ты расскажешь? — его взгляд напомнил мне беспокойное выражение мамы, и я сдалась.

— Папа, просто я решила, что для начала мне нужно найти работу, а уже потом…

— Зачем тебе работа? А твоя учеба? — казалось, он не понимал.

— Понимаешь, ты только не обижайся, папа, — я перевела дух и решилась, — я хочу сама платить за свое обучение. Поэтому, для начала, мне нужно найти работу, чтобы подкопить денег на обучение, хотя бы на его начало, я о первом вступительном взносе и на квартиру.

Я видела его лицо и реакцию на слова. Ему было неприятно, и я это понимала. Он так старался быть хорошим отцом. Теперь, мне хотелось скорее уйти с его глаз.

— Кристина, я понимаю тебя и твое стремление быть независимой. Но, я не могу допустить, чтобы ты работала, а не училась! Тратить свое время на работу и собирать деньги! Это немыслимо! Почему ты не подумала, что я сам заплачу за твое обучение? — Себастьян разошелся не на шутку, и мне оставалось только молчать, держа язык за зубами.

Мне кажется, он снова вышел из себя, показывая наружу свой характер и раздраженность. Сегодня я впервые увидела его таким: полным обиды, возмущения. И сегодня он туже пару раз превысил на меня голос, пытаясь доказать свою правоту. Было неприятно.

— Кристина, так не должно быть. Я же твой отец, — он снова стал себя контролировать и сразу поменялся.

— Я знаю, но я сама так решила и не хочу, чтобы ты платил.

— Давай ты не будешь сейчас это решать.

Я могла только кивнуть и принялась нарезать небольшие кусочки курицы, забрасывая ее в сковороду.

Себастьян присел за стол, отлаживая несколько свежих газет в сторону.

Положив на стол две тарелки, вилки и салфетки, я тихо плюхнулась на стул напротив.

— Я так тебе и не успел сказать, — он пытался заглянуть в мои глаза.

— Чего именно сказать?

— Я уже снял для тебя квартиру рядом с университетом. И хотел сегодня рассказать об этом. Как ни крути, а сегодня всемирный день шока и открытых ртов.

— Как уже снял? А. как ты? Правда? — я не могла поверить в это. Даже настроение от такой неожиданности поднялось.

— Правда. Я решил, что тебе нужна отдельная квартира, кроме нашего дома, ну, чтобы друзей с университета приводить, к примеру.

Услышав приятный запах, мне пришлось встать, и помешав крицу, положить ее в тарелки, сверху натирая твердый сыр и кусочки помидора.

— Спасибо. Я даже не ожидала, — я улыбнулась впервые за утро, даже немного засмущавшись.

Себастьян так же улыбнулся и принялся за свою порцию еды.

После обеда я сидела в своей комнате и рассматривала солнечный луч, который попал через окно в комнату и светил в одну ее точку — мою подставленную ладонь. Хотелось позвонить маме и рассказать последние новости. Поразить ее новостью о первой ссоре с отцом и о съемной квартире. Июньское тепло напополам с прохладой, давало освежающий и успокаивающий эффект. Особенно по вечерам и в безветренную погоду. Удобно устроившись на постели и согреваясь от лучика, по телу разлилось необыкновенное тело, наполняя его бархатной истомой.

Сердце бешено стучало уже так долго, что хотелось остановиться и упасть на сырую землю. Но, я не могла перестать бежать. Было страшно и невыносимо больно, от мысли, что кто-то преследует меня. Я понимала, что если остановлюсь, я умру. Мысль врезалась в мое сознание с такой силой, делаю мою голову больной, просто сплошной остро ноющей раной. Я не знаю, куда я бежала. Ноги несли мое тело прямо, если это можно назвать моим телом. Его я уже не чувствовала; ни ног, ни движений, только боль. Пересохшие губы немного отвлекали мое внимание вкусом свежей крови. Я люблю вкус собственной крови. И это придало мне еще больше волнений. Я усилила бег, каждый раз оборачиваясь назад и засматриваясь в темноту. Споткнувшись о что-то острое и возможно, расцарапав себе ногу, мне пришлось остановиться и нырнуть в глухой переулок. Вонь от огромных мусорных баков чуть было не вызвала приступ тошноты. Мне было все равно, что делать. Ведь, переулок был закрыт с другой стороны, и мельком увидев небольшое место среди мусорных бачков, я немедленно прошмыгнула туда, прислонившись спиной к влажной, холодной стене. Сердце не унималось, а в ушах просто звенело. Ко всему чудовищному букету добавилась ноющая правая нога. Моя неуклюжесть! Я могла похвастаться этим! Упасть на ровном месте, или растянуть связки, неловко повернувшись. Это же я! Мне ничего не стоит устроить себе больничный.

Услышав шаги слева от меня, мой разум перестал соображать. Я начала опираться на свой страх, который овладел мной довольно давно. Ничего не оставалось, как замереть и держать рот на замке, дабы не выдать себя им. Стук в висках и громадные глухие удары сердца, вот — вот выдадут меня, и я закрыла рот грязной, горячей, окровавленной ладошкой.

Нет! Нет! Пожалуйста! Меня здесь нет! Пожалуйста!

Чья-то рука, впереди шарила в пустоту, пытаясь в этой норе, между мусором, нащупать меня. Я даже дышать перестала. Мурашки и волосы на голове, скорее всего, стали дыбом. Страх разваливал меня на сотни тысяч молекул. Это был конец.

Я забилась в дальний уголок, прямо к углу грязного бака, и от ужаса всхлипнула, боясь потерять сознание именно сейчас.

— Она здесь! Иди сюда, бегом!

Господи, они нашли меня! Что же делать? Помогите! Кто — нибудь! Нет!

Женский командный голос совсем близко кричал и дальше говорил что-то, но я уже не слышала ее и того, кто был с ней рядом. Страх сковал меня напрочь, и я была рада такому состоянию. Мой обморок был спасением, но ненадолго!