Сезон Маршей - Дэниел Силва

Макдэниелс поужинал в пабе на Бромптон-роуд и, углубившись в газету, даже забыл на несколько минут о Рэчел. Но через какое-то время она опять возникла в мыслях, как полюбившаяся мелодия, которая снова и снова прокручивается в голове, даже если ее долго не слышишь. Он представил ее в постели — с раскрытыми, жаждущими наслаждения губами и закрытыми глазами. Глупые, беспочвенные фантазии уносили его все дальше: свадебная церемония в сельской церкви, коттедж в Котсуолде, дети… Пустые, нелепые мечты, но он не спешил их прогонять. Любовь вцепилась в него мертвой хваткой, но, к сожалению, Рэчел была не из тех, кто мечтает о браке. Она хотела писать и тщательно оберегала свою свободу, как интеллектуальную, так и сексуальную. Престон знал, что стоит завести речь о браке, как она тут же сбежит от него.

Дорога привела его на тихие улочки южного Кенсингтона. Здесь у него была уютная квартира на первом этаже. Войдя, Престон в первую очередь просмотрел почту. Потом принял души и переоделся.

Вторая спальня служила ему кабинетом. Разбирая захваченные с работы бумаги, Макдэниелс посмотрел «Девятичасовые новости». Завтра послу Дугласу Кэннону предстоял напряженный день: встреча с министром иностранных дел, ланч с группой английских бизнесменов, интервью репортеру «Таймс». Закончив с документами, он сложил их в папку, а папку убрал в портфель.

Около половины одиннадцатого зазвонил интерком. Макдэниелс нажал кнопку и шутливо спросил:

— Кто там?

— Я, дорогой. А ты ждешь кого-то еще?

Невинная игра — шутки насчет других любовниц и любовников, притворная ревность. Их отношения развивались на удивление быстро.

— Ты — моя единственная женщина, других не было и не будет.

— Лгунишка.

— Я открываю.

Он поднялся и поправил волосы. С лестницы уже донеслись ее шаги, но Престон заставил себя подождать, пока она постучит. Дверь открылась, он отступил в сторону, и Рэчел, шагнув в объятия, крепко поцеловала его в губы. Губы ее раздвинулись, и влажный язык проскользнул внутрь. В следующий момент она слегка отстранилась.

— Я так спешила. Боже, у нас впереди вся ночь.

Престон улыбнулся.

— Мне жутко повезло встретить такую, как ты.

— Это мне повезло.

— Выпьешь что-нибудь? Я приготовлю.

— Вообще-то у меня очень серьезная проблема, и помочь можешь только ты.

Она взяла его за руку и повела в спальню, на ходу расстегивая блузку. Потом усадила на край кровати и, взяв за плечи, прижала к груди.

— О, Боже, — застонал Престон Макдэниелс.

— Побыстрее, дорогой. Пожалуйста, побыстрее.

Ребекка Уэллс проснулась в три часа ночи. Несколько минут она лежала неподвижно, прислушиваясь к его дыханию. Обычно он спал очень крепко, тем более, что они уже дважды занимались любовью. Она села, спустила ноги с кровати и поднялась. Блузка лежала на полу, там, где Ребекка ее и оставила. Она подняла ее, накинула на плечи и осторожно вышла из спальни.

Пройдя через прихожую, она открыла дверь кабинета. Вошла. Закрыла дверь. Села за стол. Портфель, как всегда, стоял у стола. Ребекка достала папку, просмотрела содержимое и нашла то, что надо: два скрепленных листа с подробным расписанием рабочего дня посла Дугласа Кэннона.

Она взяла со стола блокнот и начала торопливо переписывать расписание. Здесь было все: время каждой встречи, способ передвижения, маршрут. Закончив, Ребекка перелистала остальные документы в надежде обнаружить что-нибудь интересное. Ничего не найдя, она положила папку в портфель и выключила свет.

Прежде чем вернуться в спальню, Ребекка заглянула в ванную. Включила свет. Ополоснула лицо. И посмотрела на себя в зеркало.

Она пообещала это себе, когда ИРА убила Ронни: я никогда не выйду замуж; я никогда не лягу в постель с другим мужчиной. Тогда казалось, что сдержать слово будет трудно, но ненависть, заполнившая сердце после гибели мужа, не оставила места для других эмоций. Мужчины в Портадауне пытались ухаживать за ней, но ей не был нужен никто. В Бригаде, где ее знали лучше, желающих тратить время зря не нашлось.

Надо было возвращаться, но при мысли о Престоне Макдэниелсе ее едва не вырвало. Пришлось напоминать себе о важности порученного дела, о его значении для победы протестантского образа жизни в Северной Ирландии. Иногда ей становилось жаль американца. Он был неплохой человек, добрый и мягкий, но попался на самый незамысловатый трюк. Сегодня он сказал, что любит ее. Ей не хотелось думать о том, что станется с ним, когда обман вскроется.

Она выпила стакан воды, выключила свет и вернулась в спальню.

— Я уж думал, что ты не придешь, — тихо сказал Макдэниелс.

Ребекка едва не вскрикнула, но все же сохранила самообладание.

— Что-то в горле пересохло.

— А мне не принесла?

— Извини, милый.

— Вообще-то я хочу кое-чего еще.

Он подмял ее под себя.

— Тебя.

— А сможешь?

Престон предъявил доказательства.

— Ну и ну, с этим надо что-то делать.

Он вошел в нее одним сильным движением.

Ребекка Уэллс закрыла глаза и подумала о погибшем муже.

Глава двадцать вторая

Графство Тирон, Северная Ирландия

Вскоре после того, как в 1969 Северную Ирландию захлестнула очередная волна насилия, британские спецслужбы решили, что наилучший способ борьбы с терроризмом это непрерывное отслеживание передвижений отдельных террористов. Известные члены полувоенных организаций постоянно находятся под наблюдением как британцев, так и Е4, специального подразделения королевской полиции Ольстера. Информация поступает на компьютер в штаб армейской разведки в Белфасте. Если террорист внезапно исчезает, компьютер автоматически отмечает его красным флажком, и у спецслужб появляется основание считать, что он, возможно, участвует в той или иной операции.

Столь крупномасштабное наблюдение требует привлечения огромных человеческих ресурсов и передовых технологий. В наиболее «горячих» местах, таких, как Фоллз-роуд в Белфасте, установлены десятки видеокамер. Армейские посты устроены на крышах Дивис-Флэт. В дневное время солдаты просматривают через мощные бинокли, отыскивая известных членов ИРА; с наступлением темноты им на помощь приходят приборы ночного видения. Службы безопасности устанавливают на машинах специальные маячки. Подслушивающие устройства и миниатюрные видеокамеры помещают в домах, пабах, автомобилях и на сеновалах. Телефоны прослушиваются. «Жучки» прячутся даже в оружии, перемещение которого по провинции отслеживают спецслужбы. Даже небо патрулируют специальные летательные аппараты, настроенные на обнаружение человеческой активности там, где ее не должно быть. Разведку на меньшей высоте ведут беспилотные самолеты. Деревья нашпигованы детекторами движения.

И все же, несмотря на все достижения передовой научно-технической мысли, основная работа делается по-старинке: человек следит за человеком. Работа это опасная, иногда смертельно опасная. Агенты под прикрытием постоянно патрулируют Фоллз-роуд. Сутками прячутся они на чердаках и крышах, питаясь всухомятку и фотографируя каждую подозрительную личность. В сельской местности эти смельчаки скрываются в ямах, за кустами и на деревьях. На языке северо-ирландских спецслужб это называется «окопаться». Именно такой метод избрали для наблюдения за фермой, расположенной неподалеку от деревни Крана в Сперрин-Маунтинс.

Грэм Сеймур прибыл туда из Лондона на шестой день операции. Пост наблюдения устроили за кустом дрока в буковой рощице на склоне холма в полумиле от дома. На вооружении пары агентов Е4 имелись специальные микрофоны направленного действия и видеокамеры, работающие в инфракрасном диапазоне. Сеймуру парни представились Марксом и Спарксом.

За годы противостояния ИРА заманила в ловушку и убила десятки разведчиков, поэтому специалистов прикрывали два десантника из частей особого назначения, САС, которые окружили Маркса, Спаркса и Грэма защитным периметром. В камуфляже, с раскрашенными гримом физиономиями, спецназовцы выглядели весьма устрашающе. Сеймур дважды едва не споткнулся о них, когда ходил в рощу облегчиться. Организм требовал сигареты, но курить на посту запрещалось. Продержавшись три дня исключительно на высококалорийной жвачке, он понял, что готов отведать даже отвратительной стряпни Хелен. Ночью, лежа на сыром, промерзшем склоне, Грэм Сеймур посылал молчаливые проклятия в адрес Майкла Осборна.

С самого начала стало ясно, что с фермой в маленькой долине внизу не все в порядке. Ею владели два брата по фамилии Далтон. Они держали с десяток тощих овец и пару дюжин кур. Каждый день, рано утром и на закате, братья обходили владения, явно выискивая следы вторжения чужаков.

Первый посетитель появился у них только на десятую ночь.