Сезон Маршей - Дэниел Силва

— Конечно, нет, — раздраженно ответил Макдэниелс. — К тому же большинство репортеров такого рода деталями не интересуются.

— Вы не женаты, — сказал вдруг Майкл Осборн, поднимая голову от досье, которое он листал, пока вопросы задавал Уэтон.

— Не женат. А что вы здесь делаете?

— Если не возражаете, вопросы будем задавать мы, — отрезал Уэтон.

— Вы с кем-нибудь встречаетесь? — продолжал Майкл.

— Вообще-то, да.

— Давно?

— Пару недель.

— Как ее зовут?

— Ее имя — Рэчел. Не соблаговолите ли вы…

— Рэчел… а дальше?

— Рэчел Аркер.

— Где она живет?

— В Эрлс-Корте.

— Вы бывали в ее квартире?

— Нет.

— А она бывала у вас?

— Не ваше дело.

— Боюсь, что если речь идет о режиме безопасности, это наше дело. Пожалуйста, мистер Макдэниелс, ответьте на вопрос. Бывала ли Рэчел Аркер в вашей квартире?

— Да.

— Сколько раз?

— Несколько.

— Сколько?

— Не знаю… восемь… десять…

— Вы берете домой документы, касающиеся рабочего графика посла?

— Да, беру. Но я всегда соблюдаю инструкции. Документы никогда не попадают в чужие руки.

— Случалось ли так, что документы были у вас в то время, когда к вам приходила Рэчел Аркер?

— Да, случалось.

— Вы показывали ей график рабочего дня посла?

— Нет. Послушайте, я уже отвечал на этот вопрос и…

— Рэчел Аркер около тридцати, у нее черные волосы, светлая кожа и серые глаза, — перебил его Майкл.

Престон Макдэниелс побледнел.

— Боже… Что же я сделал?

Вообще-то эту мысль первым высказал Майкл. Уэтон поначалу упирался, но в конце концов, уже к концу продолжавшегося чуть ли не весь вечер обсуждения — после телеконференции с Лэнгли, после встреч с представителями Ми5 и МИ6, после консультаций с Даунинг-стрит и Белым Домом — согласился, заодно объявив идею своей.

Предстояло решить два вопроса. Нужно ли реализовывать план? И если да, то кто будет всем заправлять? На первый вопрос ответили довольно быстро. Второй был потруднее. Речь шла о сферах влияния, а сфера влияния в мире разведки охраняется и оберегается любой ценой, иногда даже ценой секретов. Казалось бы обеспечением безопасности американского посла должны заниматься американцы. Но Северная Ирландия — сфера влияния британцев, да и проводиться операция должна была на британской территории. После часа нервных, напряженных переговоров стороны достигли соглашения. Вклад британцев — наблюдатели и техническое обеспечение, а когда подойдет время действовать — боевая мощь. Американцы занимаются Престоном Макдэниелсом и готовят материал для его портфеля — разумеется, при тесном сотрудничестве с британскими коллегами.

Повоевать пришлось и с Управлением. Эдриан Картер настаивал на том, чтобы с американской стороны операцией руководил Майкл, поскольку главную роль на первом этапе сыграл именно контртеррористический центр. Против выступил Уэтон, аргументы которого сводились к тому, что поскольку операция проводится в Лондоне и требует тесного взаимодействия с местными спецслужбами, то и стоять во главе ее должен резидент, а не КТЦ. Для принятия решения Моника Тайлер удалилась в свой кабинет. Уэтон призвал на помощь как старых друзей, так и былых врагов. В конце концов чаша весов склонилась в пользу Уэтона. Объясняя мотивы такого выбора, шеф Управления напомнила, что Майкл лишь недавно вернулся к оперативной работе после долгого перерыва и еще не обрел должной формы. Таким образом дирижером стал Уэтон, а Майклу досталось лишь роль второго плана.

Тогда же к участию в игре привлекли Престона Макдэниелса. Из кабинета Уэтона он позвонил в «Ристоранте Рикардо» и попросил пригласить Рэчел Аркер. Голос с сильным итальянским акцентом ответил, что она занята, но Макдэниелс объяснил, что дело срочное, и ее все же позвали. Разговор продолжался ровно тридцать две секунды — Майкл и Уэтон записали его и прослушали потом несколько раз, пытаясь обнаружить Бог весть что. Дипломат сказал, что зайти не сможет из-за загруженности работой. Женщина выразила легкое разочарование и под оглушающий звон посуды и громкие проклятия Рикардо Феррари добавила, что зайдет после смены.

Запись разговора тут же передали через спутник в Лэнгли и уже более традиционным способом, через курьера, отправили в МИ5 и МИ6. Состоящий в штате МИ5 лингвист пришел к выводу, что английский акцент женщины подделка, а сама она, скорее всего, родом из Северной Ирландии. Возможно, из-под Белфаста.

В отношении Макдэниелса мнения разделились. Уэтон настаивал на том, что доверять ему нельзя, а потому дипломата необходимо взять под полный, аудио- и визуальный, контроль. Квартира в южном Кенсингтоне подверглась нашествию специалистов из МИ5, поставивших камеры во всех комнатах, за исключением спальни — Майкл посчитал, что для нее достаточно только микрофонов. Уэтон нехотя согласился. Пара агентов МИ5, пожилой мужчина и симпатичная девушка, отправились в «Ристоранте Рикардо», где им повезло оказаться за столиком, который обслуживала «Рэчел». Отведав фирменную говядину, агенты выразили свой искренний восторг. Вторая пара, блюдя интересы конспирации, заказала спагетти-карбонара и цыпленка по-милански.

Временный штаб разместился в предложенной МИ5 большой меблированной квартире в Эвелин-Гарденс, неподалеку от Макдэниелса. Когда Майкл и Уэтон появились там поздно вечером, их встретил вонючий запах сигарет и недоеденного карри. В гостиной у мониторов и приемников собралось с полдюжины техников. Усталые, они сидели перед телевизором и смотрели в высшей степени познавательный и столь же скучный фильм Би-би-си о миграционных путях серых китов. Грэм Сеймур сел к пианино.

Квартиру Макдэниелса нашпиговали «жучками» так, что когда женщина, известная как Рэчел Аркер, переступила порог, звонок сработал не хуже противопожарной сигнализации. «Началось», — объявил Уэтон, и все ринулись к видеомониторам. Все, кроме Грэма Сеймура, оставшегося за пианино, чтобы доиграть «Клэр де Люн».

Если у кого и оставались еще сомнения относительно способностей Престона Макдэниелса исполнить отведенную ему роль, их рассеял долгий поцелуй, которым он встретил женщину у дверей. Потом он приготовил напитки — ей белое вино, себе внушительную порцию виску, — и они устроились на диване в гостиной, прямо перед скрытой видеокамерой. Через какое-то время начались ласки, поцелуи, и Майкл уже испугался, что станет свидетелем любовной сцены на диване, но Макдэниелс остановил подружку и повел ее в спальню. Майкл подумал, что в ней есть что-то от Сары, и за этой мыслью тут же последовала другая: а нет ли в нем чего-то от Макдэниелса.

— Нам нужно кодовое название, — сказал Уэтон, пытаясь придумать хоть что-то, чтобы отвлечься от доносящихся из мониторов звуков.

— У моего отца во время войны было похожее дело, — заметил Грэм. — МИ5 передавала специально подобранную информацию немецкой шпионке через одного американца, военного моряка.

— И как называлась операция?

— Если не ошибаюсь, «Кеттлдрам».

— «Кеттлдрам», — повторил Уэтон. — Звучит неплохо. Пусть будет «Кеттлдрам».

— И чем все закончилось? — спросил Майкл.

Грэм убрал пальцы с клавиш и посмотрел на него.

— А ты не знаешь? Мы победили, милый.

Первым это увидел техник МИ5 по имени Родни. Он и разбудил остальных. Уэтон занял единственную спальню, и Майклу пришлось спать на диване, а Грэму в кресле, как пассажиру трансатлантического рейса. Сонные, растрепанные, все сгрудились перед мониторами, чтобы стать свидетелями того, как женщина садится за стол в кабинете Макдэниелса, открывает его портфель и роется в бумагах.

— Итак, леди и джентльмены, похоже, мы вышли на Бригаду Освобождения Ольстера, — объявил Уэтон. — Поздравляю, Майкл. Обед сегодня за тобой.

Престон Макдэниелс не спал. Пытался уснуть, но не смог. Он лежал спиной к двери, неподвижно, с закрытыми глазами. И ждал. Наконец она соскользнула с кровати и вышла из комнаты. Престон представил, как она заходит в кабинет, роется в бумагах. Стыд, унижение, злость — его переполняли самые противоречивые эмоции. Как он мог столь легко попасться на крючок? Как мог стать пешкой в руках Уэтона в Осборна? Как… как… как… Чувства накатывали и уходили, но одно лишь нарастало и усиливалось — ощущение безысходности и отчаяния человека, которого предали.

Всего несколько минут назад, когда они занимались любовью, Макдэниелс верил, что какими бы ни были ее мотивы, между ними есть что-то еще. Он заключит с ними сделку. Устроит так, что когда все кончится, они смогут быть вместе.

Дверь открылась. Престон закрыл глаза. Она опустилась рядом. Он хотел повернуться, сжать ее в объятьях, стиснуть, сдавить, оказаться в кольце ее ног. Но он лишь лежал, притворяясь спящим, и думал, что будет делать без нее, когда все кончится.