Бешеный мир - Роман Глушков

– Мир тебе, странник, – буркнул привратник. Несмотря на свою сердитость, говорил он тем не менее спокойно и вежливо. – Что за нужда привела тебя в нашу скромную обитель?

– И вам добрый день, божьи люди, – столь же вежливо кивнул я, приподняв шляпу. – Извините за беспокойство. Я разыскиваю одного человека, чью жену, а также его самого вы у себя приютили. Его зовут Рустам, но все называют его Ходоком. Не позволите ли вы мне войти и посоветоваться с ним по одному крайне важному делу? Уверен, он мне не откажет. Передайте Ходоку, что с ним хочет увидеться Квадро. И обязательно не забудьте добавить: я знаю о его проблемах, но клянусь, что пришел сюда совершенно по другому вопросу. Прямо так и скажите: Квадро дал клятву, что не причинит Рустаму вреда. Что бы там у него ни случилось, мое слово должно для него еще что-то значить.

Привратник покосился на мои револьверы, потом оглянулся назад и отошел от окошка. А его место занял бородач постарше, который, судя по всему, занимал в общине более высокое положение.

– Человек, которого ты называешь Ходоком, не будет с тобой встречаться, – заявил мормон тоном, не терпящим возражений. – Ни с тобой, ни с кем бы то ни было еще. Такова была его воля, и мы не намерены действовать ей вопреки. Извини нас, Квадро, но это все, что мы можем тебе сказать. Ступай с богом, и да поможет он тебе найти ответы на все вопросы, которые не дают тебе покоя. Прощай!

И он отстранился от окошка, собираясь захлопнуть его прямо у меня перед носом.

Терпеть не могу сектантов и прочих религиозных фанатиков! Но есть у них одна положительная черта, которая мне импонирует. Все они рьяно чтят заповеди своих богов и пророков, а те крайне нетерпимо относятся к лжецам. Тот же Ректор в аналогичной ситуации соврал бы не задумываясь, заявив, что человек, которого я ищу, в его укрепрайоне отсутствует, и когда вернется, неизвестно. После чего мне осталось бы лишь развести руками и убраться восвояси, поскольку опровергнуть эту ложь я все равно не смог бы. Но мормоны были не такие. Их грозный бог взирал на них с небес денно и нощно, поэтому они сказали мне сущую правду: Ходок действительно прятался сейчас в психбольнице и попросил ее хозяев никого к себе не впускать. Вот только если они думали, что эти условия неизменны, то я считал иначе. И был готов доказать это, не сходя с места.

– Одну минуту, божий человек! – попросил я, подняв вверх указательный палец. Отказ хозяев меня не смутил. Пока не произошло ничего такого, к чему бы я не был готов. – Удели мне всего одну минуту своего драгоценного времени, и ты увидишь, что потратил ее не напрасно.

– Ты говоришь как те заезжие торговцы, что хотят продать нам втридорога какое-нибудь барахло, – заметил с укоризной мормон, но окошко все-таки не закрыл.

– Возможно, – не стал я спорить. – Только я вам ничего не продаю, поскольку не вожу с собой никакого товара. Да и вообще, торговля – не моя стихия. Все, что я хотел, это сделать небольшое пожертвование на то богоугодное дело, которым вы занимаетесь. Я имею в виду тех несчастных копателей э-э-э… в смысле, больных людей, за которыми вы ухаживаете. Представляю, какой это тяжкий труд. И как много сил и средств он у вас отнимает.

– Пожертвование? Нам? – переспросил бородач. Похоже, он слышал это слово впервые за очень долгое время, и засомневался, не померещилось ли оно ему часом.

– Ну да, – подтвердил я. – Ваши больные – они же очень энергичные. Не спят, все время кричат, мечутся, травмируют себя и все такое. А раз так, значит, вы постоянно нуждаетесь в медикаментах, верно?

Мормон не ответил. Вместо этого он, как и его предшественник, тоже убрался от окошка, где тут же возникло лицо совсем пожилого человека – белобородое, морщинистое и обрамленное длинными прядями седых волос. Оно напоминало иконописный лик самого бога Саваофа, и если бы я сейчас лгал, бранился или грешил, мне, наверное, стало бы неловко под таким испытующим взором. Но я и в мыслях не держал ничего предосудительного. Так что старец-мормон изливал на меня свою молчаливую суровость абсолютно незаслуженно.

– Да, мы нуждаемся в медикаментах, – подал голос уже третий решивший пообщаться со мной бородач; я подумал, что это мог быть сам вожак общины. Наверняка он слышал весь предыдущий разговор и догадался, к чему я клоню. – Милосердный Господь дает нам все, что необходимо. Но от лишних медикаментов мы тоже не отказываемся, ибо бережливого раба своего он одаривает благодатью чаще и охотнее… И о какого размера пожертвовании идет речь?

– Две полевые армейские аптечки, – ответил я. – Полностью укомплектованные и не просроченные. Извините великодушно, в лучшие времена пожертвовал бы больше. Но сегодня, как говорится, чем богаты, тем и рады. И за это мне нужно от вас одно-единственное маленькое одолжение: разрешите побеседовать с Ходоком.

Все-таки я оказался прав – со мной и впрямь снизошел до общения глава сей скорбной обители. Старец не стал ни с кем совещаться и после короткого раздумья вынес решение самостоятельно.

– Хорошо, будь по-твоему, – с явной неохотой сдался он. Для его огромной семьи, многие члены которой болели и содержались в карантине, две армейские аптечки были не бог весть какой радостью. Но, видимо, дела у богомолов и впрямь шли скверно, раз они без долгих колебаний согласилась на сделку. Или же Ходок, чье предательство обрубило мормонам связи с саранскими торговцами, просто потерял для них авторитет?… Впрочем, этих подробностей мне уже не узнать. Да и не больно-то хотелось. Главное, я устранил преграду между мной и Ходоком, и вот-вот с ним увижусь.

– Мы сведем тебя с Рустамом, но ты должен согласиться на одно условие, – выдвинул мне встречное предложение старец. – По законам нашего гостеприимства мы не вправе лишать тебя оружия. Поэтому на вашей встрече будут также присутствовать наши братья. Не потому что мы не доверяем твоей клятве. Просто в последнее время Рустам очень взволнован, буквально места себе не находит, и с нами ему будет спокойнее принимать незваных гостей. Не волнуйся, Квадро: мы, мормоны, умеем хранить чужие тайны. Можешь обсуждать с Ходоком какие угодно вопросы, не обращая на нас внимания. Итак, тебя это устраивает?

«Клянусь, вовек бы не подумал, что у вас есть законы гостеприимства!» – едва не вырвалось у меня. Но вслух я, разумеется, сказал иное:

– Ничего не имею против, божий человек. Премного благодарю вас за понимание и содействие. А теперь, если не возражаете, я бы хотел перейти к делу, а то время дорого, знаете ли.

Мормоны не возражали. Забренчали и заскрежетали многочисленные запоры, и пока я ходил к машине за аптечками, главный вход в крепость был для меня открыт.

Едва войдя в вестибюль я понял, что от психбольницы здесь осталось одно название. Теперь она являла собой нечто вроде религиозного центра или молельного дома. Кроме Христа эти люди также поклонялись своему пророку Мормону и главному святому мормонизма Джозефу Смиту-младшему, поэтому все – буквально все! – стены их убежища были испещрены от пола до потолка цитатами из Библии, «Книги Мормона» и трудов Смита. Причем, как я понял, два последних источника цитировались гораздо чаще. Сколько на эти художества было изведено краски, я мог лишь догадываться. Зато точно знал, что допустил ошибку, предложив хозяевам в качестве входного билета такую драгоценность, как аптечки. Эх, продешевил! А кабы знал заранее об их страсти к настенным росписям, то неплохо сэкономил бы, привезя сюда пару ящиков банок с краской. В современном мире – мире баррикад и крепостных стен, – на нее отсутствовал спрос, и она не стоила ни гроша. Поэтому и продолжала валяться тоннами в разграбленных строительных магазинах и на оптовых базах.

Шестеро мормонов с ружьями включая старца проводили меня на верхний этаж главного корпуса, где, по их словам, в одном из кабинетов квартировал Рустам Ходок. Седовласый сам постучал в его дверь и вкратце объяснил, зачем мы пожаловали. Ответа не последовало, хотя из комнаты доносился какой-то шум. Потоптавшись немного в замешательстве, вожак наконец вспомнил, кто здесь хозяин, а кто – гость. И решительно толкнул дверь, замок на которой отсутствовал, так как был давно выломан.

Однако дверь не поддалась. Она лишь чуть-чуть приотворилась, после чего уперлась во что-то, и теперь открыть ее без применения силы стало нельзя.

– Рустам, впусти нас! – повторно обратился к Ходоку старец, которого все это явно начинало злить. – Бог с тобой, это же я – брат Андроник! Немедленно впусти меня, слышишь? Слышишь или нет?

За дверью что-то громыхнуло – кажется, упавший на пол стул, – и задребезжало. Этот звук живо нарисовал у нас с хозяевами в воображении одну и ту же картину. Которую сразу озвучил самый молодой из мормонов – тот, что первым встретил меня на входе в крепость:

– Никак, повесился! – воскликнул он, округлив глаза. – Господи, вот грех-то какой!