Под знаком Z (сборник) - Антон Текшин

– А что… Может сработать… Есть только одно «но».

– Какое?

– Мы с тобой – несчастные докторишки из обычной зачуханной больницы. Кто станет нас слушать?

– Если не послушают, придётся кричать громче, – ответил я, улыбаясь.

Отчасти Авдеев оказался прав. Тянулись драгоценные дни, пока идея с вакциной медленно ползла по бесконечной бюрократической лестнице. Идея с «признанием» вирусной этиологии эпидемии поначалу вообще вызвала ужас в верхах, но, по всей видимости, не мы одни пришли к такому решению, как единственно верному. Спустя неделю после того, как на юге зародилось безумие, в больницах началась массовая вакцинация против «Крымского вируса». Впереди были ещё долгие недели ожесточённых сражений с мародёрами и безумцами, но начало было положено.

Одна великая ложь победила другую.

«…ной проблемой остаются тысячи людей, не реагирующих ни на какую терапию, – ответил на вопрос журналистке лысый мужичок в белом халате. – Их держат в этих лагерях… Концентрационных, по сути своей, лагерях. Колят всё, что ни попадя, практикуют электросудорожную терапию и даже массовый гипноз. Но процент излечившихся крайне низок, и происходит это в основном независимо от лечения, само собой. Это поразительно! Ничего подобного этой массовой истерии не случалось со времён Средне…»

Я переключил канал. Показывали рабочих на улице разгромленного города.

«…восстановление станет неподъёмной ношей для и без того скудного бюджета. Коррупция, связанная с международной помощью, приняла невиданный…»

Ещё щелчок.

«…продолжают сжигать тела погибших. По предварительным подсчётам, число погибших составило…»

И ещё.

Господи.

Это она.

– Скажите, Алина Николаевна… Как вы оцениваете итоги вашей… кхм… акции? После всех этих судебных тяжб, последовавших за обнародованием вами информации о начале «эпидемии» и гибели многих участников вашей творческой группы, выступивших в роли зачинщиков истерии…

– Блестяще, – перебила она ведущего и улыбнулась. Какой же потрясающе красивой она была, сидя в студии, забросив ногу на ногу, в чёрном платье, как героиня старого нуара…

– Множество передовых арт-критиков назвали ваш перформанс величайшим событием в искусстве последних десятилетий, но гибель огромного количества людей и чудовищные разрушения многих привели в ярость. Вас даже называют «Доктор Менгеле от искусства».

Алина смущённо улыбнулась.

– Испытываете ли вы какие-то… кхм… сомнения, по поводу этого… кхм… проекта?

Та же лёгкая улыбка.

– Это искусство. Я лишь помогла некоторым познать самих себя, настоящих. За всё случившееся несут ответственность лишь те, кто это сотворил.

Я понял, что в последний раз видел её по телевизору во время одного из бесконечных судов, начавшихся после того, как она призналась и предъявила доказательства своего «авторства». Поначалу ей светило пожизненное, но грамотная работа лучших адвокатов, а также незримое присутствие и заступничество влиятельного бизнесмена и мецената Бориса Островского привели к постепенному развалу процесса. Алине впаяли огромный – в несколько миллионов – штраф, который благополучно выплатил фонд Островского «Арт-Армия». Сколько получила она сама, оставалось лишь догадываться.

– …ться вечная полемика о границе допустимого в искусстве, есть ли у вас планы на будущее? Какие-нибудь новые идеи?

Алина посмотрела в камеру, и на одно жуткое мгновение мне показалось, будто она видит меня.

Я непроизвольно вжался в кресло, но продолжал смотреть на экран, когда она, ослепительно улыбаясь, ответила:

– Думаю, пора пробовать выйти на мировой уровень.

Алексей Бобл

Зомби-машина

Забраться в такую глушь было верхом идиотизма. За окнами дилижанса покачивались горные пики и черный лес на крутых склонах. Кругом ни души – тут даже охотникам делать нечего, никакой добычи, всегда туман, сыро, промозгло. Дорога настолько узкая, что, того и гляди, колеса сорвутся в пропасть, а не сорвутся, так карету подобьют осыпавшиеся по склону камни, – и поминай как звали.

Я принял заказ лишь потому, что сильно нуждался в деньгах: подходил срок оплаты по закладным на дом, банкиры уже потирали свои потные загребущие ручонки, с алчным блеском в глазах взирая на особняк в центре столицы, доставшийся мне в наследство. Но в роду Сиверсов не принято отступать. Когда нечего терять – не велика проблема раздобыть тысячу золотых, чтобы отсрочить выплаты еще на месяц. Совсем недавно я был лучшим игроком на бирже, вхож в компанию и дом губернатора, одалживал в казино самому министру финансов и имел виды на Марго, первую фрейлину короля. Но сейчас я должен всем. Да, я такой, я – Сиверс Рид III-й. Мой дед очистил эти глухие места от нечисти – истребил армию восставших парогноидов, стал героем битвы за Северный фронтир, за что удостоился «Звезды доблести» от Его Величества лично, получил пожизненную пенсию и особняк в придачу, и все это – будучи в чине лейб-майора. Правда, спустя день после награждения он ходил уже в полковниках, а в отставку вышел генералом.

Карета подпрыгнула на крупном камне, закачалась, покатив значительно быстрее. Впереди встревоженно зафыркали гнедые, тянувшие дилижанс. Я высунулся в окно и завертел головой с одной лишь мыслью: не пора ли выпрыгнуть на обочину, прихватив саквояж.

– Милейший, – обратился я к возничему, когда скорость вновь стала прежней, – что это было?

– Не волнуйтесь, сударь, – ответствовал густым басом бородач, восседавший на передке. Взмахнул хлыстом, щелкнув над головами лошадей. – Все в порядке, гнедые запах гари почуяли, вчера недалёка лес горел, вот и заволновались немного, припустили.

– Пожар? – я спрятался на миг в карету, чтобы не получить крепкой сосновой веткой по лицу. – Как любопытно, откуда здесь пожар, милейший?

– Тут нынче часто лес горит, – с явной неохотой отозвался возничий.

Я ожидал некоторое время продолжения, но бородач ничего не добавил, а стоять в неудобной позе, высунувшись в окно, было тяжело. Усевшись обратно, я на всякий случай не стал задергивать занавеску, чтобы лучше видеть склон.

Хм, в сухое жаркое время пожар – не такое редкое явление: например, крестьянин-лесоруб плохо затушил костер, вот и занялась хвоя, а за ней и деревья. Но сейчас не лето, сейчас поздняя осень, на дорогах грязь, дожди каждый день, в горах туман…

Лес за окном пропал, и открылось хмурое небо. Я отдернул занавеску с другой стороны – далеко на горной круче возвышался замок. Напрямик до него была примерно лига, – если по воздуху перелететь через долину. Дорога впереди круто изгибалась и шла по горной гряде, которая обрывалась отвесными скалами.