Таймлесс. Рубиновая книга - Керстин Гир

А Жанне д’Арк, той вообще было пятнадцать, когда она…

— Значит, не ребёнок? — Гидеону так хотелось подколоть меня. — Что тебе известно, например, из курса истории?

— Достаточно, — сказала я. Не у меня, что ли, сегодня пятёрка за контрольную, в самом деле!

— Хорошо, проверим. Кто правил Англией после смерти Георга Первого?

Без понятия.

— Георг Второй?

Ха! Вид у него был разочарованный. Кажется, я угадала.

— А от какого королевского двора были отдалены Стюарты и почему?

Чёрт!

— Э-э-э… мы ещё этого не проходили, — сказала я.

— Да, всё понятно, — Гидеон повернулся к остальным. — Ничего она не смыслит в истории, говорит всегда не по существу. Куда бы она ни прыгнула, всё равно окажется не у дел. Кроме того, она совсем не знает, о чём речь. Она не просто бесполезна, а даже опасна для всего предприятия!

Что он сказал? Это я-то говорю не по существу? Мне тут как раз по существу пришла на ум парочка ёмких ругательств, которые я бы ему с удовольствием высказала.

— Мне кажется, ты выразился уже достаточно ясно, Гидеон. Твоё мнение нам понятно, — сказал мистер де Виллер. — А сейчас интересно было бы узнать, что по этому поводу скажет граф.

— Вы этого не сделаете, — сказала мама. Голос её вдруг задрожал.

— Граф будет рад с тобой познакомиться, Гвендолин, — сказал мистер Джордж, не обращая внимания на её замечание. — Рубин — двенадцатый, последний в Кругу. Это будет такой торжественный момент, когда вы выйдете друг другу навстречу.

— Нет! — сказала мама.

Все посмотрели на неё.

— Грейс! — сказала бабушка. — Только не начинай опять.

— Нет, — повторила мама, — пожалуйста! Ему ведь вовсе не обязательно знакомится с ней лично. Разве не достаточно того, что она завершила Круг своей кровью?

— Завершила бы, — сказал доктор Уайт, всё ещё перелистывая документы. — Если бы мы не начали всё заново после той кражи.

— Как бы там ни было, я не хочу, чтобы Гвендолин с ним знакомилась, — сказала мама. — Это моё условие. Гидеон может взять это на себя.

— Сожалею, но ты не вправе решать, — сказал мистер де Виллер, а доктор Уайт возмутился:

— Условия! Она ещё смеет выдвигать условия!

— Но она права! Совершенно не обязательно втягивать в это девочку, — сказал Гидеон. — Я поставлю графа в известность о том, что произошло. Думаю, он примет мою сторону.

— Он наверняка захочет увидеть рубин собственными глазами, чтобы составить полную картину, — сказал Фальк де Виллер. — Это вовсе не опасно для неё. Нам даже не придётся выходить из дома.

— Миссис Шеферд, смею вас заверить, что Гвендолин ничего не угрожает, — сказал мистер Джордж. — Ваше мнение, должно быть, основывается на предвзятом отношении. Мы охотно развеем эти сомнения.

— Боюсь, у вас это не получится.

— И, конечно же, дорогая Грейс, ты не хочешь с нами поделиться, по какой причине ты отвергаешь графа — человека, которого ни разу не видела, — сказал мистер де Виллер.

Мама плотно сжала губы.

— Мы внимательно слушаем! — сказал мистер де Виллер.

Мама молчала.

— У меня… плохое предчувствие, — наконец прошептала она.

Губы мистера де Виллера растянулись в ехидную улыбочку.

— Тогда ничем не могу помочь, Грейс. Но мне всё-таки кажется, ты от нас что-то скрываешь. Чего же ты так боишься?

— Что это вообще за граф, и почему мне не нужно с ним знакомиться? — спросила я.

— Потому что у твоей мамы, видите ли, предчувствие, — сказал мистер де Виллер и поправил пиджак. — Между прочим, уже двести лет, как он сошёл в могилу, миссис Шеферд.

— Там пусть и лежит, — пробурчала мама.

— Граф Сен-Жермен — пятый из двенадцати путешественников во времени, Гвендолин, — сказал мистер Джордж. — В документариуме висит его портрет, помнишь? Именно он определил принцип действия хронографа и расшифровал древние записи. Он не только понял, как с помощью хронографа попасть в любой год и любой день, но и пролил свет на тайну, которая крылась за другой тайной. Тайну Двенадцати.

С помощью хронографа ему удалось связаться с четырьмя путешественниками во времени, которые жили до него, и посвятить их в эту тайну. Граф добивался поддержки лучших умов своего времени: математиков, алхимиков, магов, философов, — и в итоге снискал её. Все они были поражены его открытиями. Вместе они разгадали шифры древних текстов и вычислили даты рождения остальных семи путешественников во времени, которые пока лишь должны были появиться на свет, чтобы завершить Круг. В 1745 году граф основал здесь, в Лондоне, общество хранителей, тайную ложу графа Сен-Жермена.

— Расшифровкой древних текстов граф обязан таким известнейшим личностям как Раймунд Луллий, Генрих Корнелиус, Джон Колет, Генри Дрейпер, Симон Форман, Сэмюель Гартлиб, Кенельм Дигби и Джон Валлис, — сказал мистер де Виллер.

Ни одно из этих имён не показалось мне даже отдалённо знакомым.

— Ни одно из этих имён не кажется ей даже отдалённо знакомым, — сказал Гидеон с издёвкой.

Вот ужас! Он что, умеет читать мысли? На тот случай, если всё-таки умеет, я злобно уставилась на него и подумала что есть силы: Ты! Гнусный! Выскочка!

Он отвёл глаза.

— Но ведь Исаак Ньютон умер в 1727 году, как же он мог быть тогда членом ложи? — я сама удивилась, откуда вдруг всплыла эта дата. Ах да, Лесли сказала мне её вчера по телефону. И по неизвестной причине эта цифра крепко засела в моей голове. Прям такой уж дурочкой, как думал Гидеон, я всё-таки не была.

— Правильно, — сказал мистер Джордж и улыбнулся. — Это одно из преимуществ путешественников во времени — можно выбирать себе друзей из прошлого.

— А что это за тайна, которая крылась за другой тайной? — спросила я.

— Тайна Двенадцати раскроется, когда все двенадцать путешественников во времени будут внесены в хронограф, — торжественно сказал мистер Джордж. — Поэтому Круг должен быть завершён. Это великая миссия, которую предстоит исполнить.

— Но я ведь последняя из двенадцати! На мне Круг закроется!

— Именно так и случилось бы, — сказал доктор Уайт, — если бы семнадцать лет назад твоей кузине Люси не взбрело в голову украсть хронограф.

— Хронограф украл Пол, — сказала леди Ариста, — Люси только…

Мистер де Виллер махнул рукой.

— Да-да, давайте просто считать, что они вместе его украли. Две заблудшие души, два ребёнка. Пятьсот лет работы насмарку. Миссия почти провалилась, ещё немного, и завет графа Сен-Жермена был бы утрачен навсегда.

— Завет и есть тайна?