Пули отливают из ненависти - Кирилл Казанцев

Конечно, роль самого Кабана в таких кражах оперативникам была известна. Но зачем портить себе жизнь и трепать нервы, если преступление раскрыто?.. Возьми сейчас Пашу – и что ему предъявить? Деньги, как известно, не пахнут и особых примет не имеют. Золото… От драгоценностей Кабан избавлялся в течение часа, скидывая оптом цацки знакомому ювелиру. Ну, а сам Кабан, волчара битый-перебитый и многоопытный, наверняка пойдет в отказ.

Вот и ходит Паша на свободе, радуется своему воровскому фарту…

Однако в этот раз судьба жестоко посмеялась над Кабаном. Вроде бы сделал все, как обычно. И лох, предназначенный на заклание, был хоть куда. И квартира без сигнализации, но прекрасно упакована – вон, только золота две горсти, да и денег изрядно. И ушли с места кражи чисто, не привлекая к себе внимания…

Однако их повязали. Толстый полусонный «гаец», принаряженный в кокетливый фартучек ядовито-зеленого цвета, лениво взмахнул своей «волшебной палочкой», подавая знак остановиться. Кабан напрягся, ладонь в кармане легла на украденное золото. Может, скинуть его, от греха подальше?.. Прямо здесь, в машине, под ноги. Поди потом, докажи, что оно побывало в его кармане.

Но только гаишник выглядел таким мирным, неопасным… Возьмет свою «заслуженную» «пятихатку» да и отпустит с богом. И расслабился Кабан. А когда автомобиль остановился и из-за ближайших машин к нему рванулись пятнистые фигуры, было уже поздно что-то делать…

Не знал Кабан – да, собственно, и знать не мог, – что подобранный им лох Игорь Ляхневский уже второй день находится под контролем службы наружного наблюдения как подозреваемый в убийстве. И в настоящий момент, сидя на «шконаре» камеры в изоляторе временного содержания УВД города, Паша безуспешно пытался понять, где же он так жестоко ошибся?

Впрочем, душевные терзания домушника Игоря мало занимали. Так же, как и он сам. Оперативник считал, что ему повезло – подозреваемый Ляхневский будет приземлен в тюрьму за совершение другого преступления. То есть с ним можно будет работать спокойно, не спеша – никуда он из тюремной камеры не денется… Так же, как и с подводной лодки.

…Леший, услыхав столь лестную для себя характеристику, несколько приосанился. И на физиономии появилось почти что глубокомысленное выражение, которое никоим образом не подходило к его перманентной небритости и повышенной лохматости.

– Вот и я говорю, – задумчиво заявил он. – При чем тут прокуратура? Они там кражами не занимаются, у них другие дела.

– Верно мыслишь, Леший! – охотно согласился с ним Игорь. – Уж прокуратура точно ерундой не занимается! – И добавил многозначительно: – Так же, как и я, собственно…

Намек был настолько прозрачен, что даже Леший, в мозгу которого благодаря дешевому спирту уже полным ходом шли необратимые изменения, въехал в тему. И задал прогнозируемый вопрос:

– А ты, командир, кто будешь?

– Ну, вот… Ты же мне не дал толком представиться, адвоката потребовал… – почти ласково попенял Игорь собеседнику. – Ладно. Пройдемся по второму кругу. Зовут меня Игорь Николаевич. Я – старший оперуполномоченный по особо важным делам. Второе отделение…

– По особо ва-ажным делам… – Леший был явно заинтригован.

На номер отделения он просто не обратил внимания. А зря… В системе уголовного розыска «двойкой» традиционно обозначались подразделения, которые – с легкой руки питерского полицейского-литератора – в массах любовно называли убойными отделами.

– Да-да! – с готовностью подтвердил Игорь. – И как ты думаешь, о чем мы с тобой будем разговаривать?

– Да я не знаю… – Леший уже забыл о своем намерении говорить только в присутствии адвоката. Игорю удалось раскачать крадуна, втянуть его в процесс общения…

– Тогда для начала ответь на парочку вопросов, – предложил оперативник. Его собеседник ничего на это не сказал – только вздохнул тяжело да глаза отвел.

Воспринимая это как знак согласия, Михайлов продолжил:

– Вопрос первый – знаком ли тебе господин Вершинин Анатолий Олегович?

– Кто? – недовольно скривился Леший. Ерунда какая-то! Названные оперативником имя и фамилия ему ни о чем не говорили. Вообще в тех кругах, где вращался задержанный, в ходу больше были клички, «погремухи». Спроси гражданин начальник что-нибудь про Пузыря или Рыжего – тут бы Лешему было что сказать. А Вершинин… Да еще Анатолий Олегович… Какой-то «левый» тип. – Не знаю я такого, командир. И вообще первый раз слышу!

– Ой ли? – насмешливо прищурился Игорь. – Так уж и в первый раз? А вот свидетели утверждают, что ты его знаешь. Неплохо знаешь… А сестра твоя – так и вовсе хорошо…

При упоминании о сестре Леший нахмурился, всем своим видом выражая недовольство. Громко шмыгнув носом, заявил:

– Короче, командир! Если тебе есть что конкретно мне предъявить – давай! А сестру – не трожь! Она к моим делам – никаким боком…

– А ты? – быстро спросил оперативник.

– Что – я? – не понял Леший.

– Ты – к делам сестры? – Игорь чувствовал, как растет напряжение в кабинете. – Ты к ее делам никакого отношения не имеешь?

Леший помолчал, потом, тряхнув кудлатой, давно не знавшей расчески, головой, отчаянно спросил:

– Я не пойму, командир, куда ты гнешь?! Какой-то гнилой базар получается…

– А по-моему, очень даже неплохой! – усмехнулся Игорь. Он медленно, но уверенно добивался желаемого – вывести объект из состояния душевного равновесия. – Значит, говоришь, Вершинина ты не знаешь?

– Не знаю! – упрямо закусил губу Леший.

– Папаньку собственного племянника – и не знаешь?! – делано удивился оперативник.

– А-а-а! – На лице Лешего проявилось что-то, похожее на выражение понимания, которое тут же сменилось брезгливой гримасой: – Так ты об этом козле! Что, заявку накатал, шакал?! Мало я ему тогда…

– Значит, ты не отрицаешь, что между вами произошел конфликт? – Игорь вставил свой вопрос как бы между прочим… Хотя на самом деле именно с него и начиналась основная работа.

– Было дело, – очень даже охотно согласился Леший. Сейчас он чувствовал себя почти героем. А как же, вступился за честь сестры! Не думал, что это чмо заявку накатает! Вот ты сам подумай, командир…

Тон его стал немного доверительным – чуть понизив голос и подавшись немного вперед, склонившись к столу, он как бы приглашал сидящего напротив него оперативника к откровенному мужскому разговору. Для начала – о проблемах воспитания глупых младших сестер… Но такой разговор в планы Михайлова никоим образом не вписывался. Поэтому он перебил Лешего, многозначительно произнеся:

– Да не писал он ничего. Мертвые – они ведь не только не потеют. Они еще и писать не могут…

Жулик дернулся, как от удара. В глазах поселилась тревога.

– Я не понял! – О какой-то доверительности в разговоре речи уже не шло. – Ты о чем, командир?!

– О птичках, – бросил Игорь первое, что пришло в голову.

– О каких еще птичках?!..

А вот теперь Леший нервничал уже всерьез. Он все еще не понимал, куда идет этот странный, маловразумительный разговор. За свою не особо длинную и небогатую на события жизнь он успел уяснить – полицейский не должен подкидывать ему загадки. Полицейский должен бить его ногами в живот, добиваясь признания во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Вплоть до убийства не нашего президента Кеннеди. А этот ведет себя странно, можно было бы сказать – если бы, конечно, Леший знал это слово – нетипично для обычного полицейского. И непонятно, чего он добивается своими разговорами. Ну, а неизвестность, как водится, всегда страшит.

– О попугайчиках, – уточнил Игорь. И сразу же, в лоб: – У меня только два вопроса. Первый – почто ты, Леший, своего родича завалил? Второй – где ствол? Всё.

Сказав это, оперативник жадно впился глазами в своего собеседника. Какой же будет реакция на это уже ничем не прикрытое обвинение в преступлении более чем серьезном? Какие действия предпримет подозреваемый?

К разочарованию Игоря, Леший повел себя немного не так, как ожидалось. Глаза его расширились, в них замелькало отражение внутренней паники. Неудачливый воришка резко побледнел и даже подпрыгнул на привинченном к полу стуле.

– Какой ствол? – торопливо забормотал он. – Ты чего, командир? Не было у меня никогда ствола! Не было!

– Ага, – спокойно согласился Игорь. И тут же поинтересовался: – Может, и Анатолия Вершинина не ты завалил?..

– Не я! – на автопилоте откликнулся Леший. И, уже существенно понизив тон, уточнил: – Так его… Что? Грохнули?

– А то ты не знаешь! – глумливо усмехнулся оперативник.

– Ты чо, командир? – заторможенно повторял Леший, не в силах отвести взгляд от этой – теперь такой страшной – ухмылки опера. – Ты чо… «Мокрое» на меня загрузить хочешь?

– И почему же сразу загрузить? – делано удивился Игорь. И тут же изобразил сомнение: – Ты хочешь сказать, что ты там не при делах?