Тайный огонь - Джонатан Страуд

— А может быть, и нет. Может, она просто разозлилась, что ты пристаешь к ней со своими дурацкими измышлениями, и хотела от тебя отвязаться. Кто знает? Но на ферме Хардрейкер она не живет. И я это точно знаю, потому что меня только вчера попросили съездить туда, чтобы оценить эту ферму. Там никто не живет, Том. Эта ферма продается. И прекрати искать заговоры там, где ими и не пахнет!

Том был озадачен.

— А кто сказал, что там никто не живет?

— Мистер Кливер. Помнишь такого? Член приходского совета, бывший церковный староста — ну, ты знаешь. Он душеприказчик. Ну что, может, скажешь, что он тоже врет?

— Н-нет… но… Все это слишком…

— Черт побери, Том! — Сара окончательно вышла из себя. — Знаешь что? Вот как мы поступим. Через два часа жду тебя у меня дома к обеду. Заодно поговоришь с Майклом. А я тем временем, так и быть, сделаю тебе одолжение. Поеду на ферму Хардрейкер прямо сейчас и осмотрю ее как следует. И буду смотреть в оба: не обнаружится ли там летающих волшебников, коварных библиотекарш или краденых крестов. Договорились? Если увижу что-нибудь подозрительное, так и быть, я тебе сообщу. Ну а если ничего такого не обнаружу, то, будь любезен, прекрати донимать меня байками об этом чертовом кресте!

С этими словами Сара развернулась на каблуках и вылетела наружу, хлопнув дверью так, что по церкви гул пошел. Том остался стоять, растерянно глядя ей вслед и придумывая запоздалый ответ.

Глава 24

Как только Сара уехала, Стивен принялся караулить. Он слонялся по дому, потом принял душ, оделся и все это время не переставал наблюдать в окно за братом, опасаясь, как бы тот не сбежал. Но Майкл спокойно сидел в саду, попивая остывший кофе и глядя на горы.

«Вот и отлично, — радовался Стивен. — Главное, не вздумай слинять!»

Мало-помалу Майкл оживился. Он потянулся, зевнул и побрел обратно в кухню, где принялся бесцельно шарить по шкафам. Возможно, он хотел есть, но, если и так, его ничто не соблазнило. Он немного постоял в нерешительности, с рассеянным видом. Потом наконец направился в прихожую. Но когда он проходил мимо темного закоулка, у него за спиной возникла безмолвная фигура. Стальная рука обвила его шею и принялась душить, вторая же в это время заломила ему руку за спину. Майкл отчаянно сопротивлялся, но беспощадный противник неумолимо вел его к лестнице. Когда Майкл пытался остановиться, его подбадривали пинками, когда спотыкался, его рывком вздергивали на ноги. Таким-то манером, задыхающийся и растрепанный, прибыл он в ванную.

— Ну вот, — сказал Стивен. — Давай-ка немного потолкуем.

Майкл угрюмо дернулся.

— Не о чем нам с тобой разговаривать! И вообще, я устал. Я спать хочу.

— Ах, значит, разговаривать не о чем? Ладно, не хочешь по-хорошему, поговорим по-плохому.

Стивен сильнее стиснул руку брата.

— Во-первых, — с этими словами он ухватил Майкла за шкирку и сунул его головой в раковину, — нам надо поговорить о том, что было сегодня ночью. Во-вторых, — при этом он включил холодную воду и снял душевую розетку с крючка, — нам надо поговорить о том, что творится в твоей дурной башке. Есть вопросы, прежде чем мы начнем беседу?

— Отвяжись, придурок! — буркнули из раковины.

— Ладненько!

Стивен переключил воду на душ и сунул душевую розетку Майклу за шиворот. Вода хлынула под рубашку, рубашка ненадолго надулась пузырем, а потом вырвалась из-за пояса, и вода обрушилась на пол ледяным водопадом. Штаны вскоре тоже промокли, и вокруг его ног принялась растекаться превосходная лужа. Майкл мужественно сопротивлялся, но разница в возрасте все же сказывалась.

— Ну, как дела? — любезно осведомился Стивен минуты через три.

— Ты об этом еще пожалеешь, идиот вонючий! — последовал ответ.

Вода хлестала еще несколько минут, пока наконец одежда Майкла не отяжелела настолько, что штаны с него просто сползли.

— Ну так что, будем разговаривать? — спросил Стивен сочувственным и слегка удивленным тоном.

Ответ был твердым и отрицательным.

Пришлось перейти к крайним мерам. Они себя оправдали, притом почти сразу.

— Ладно, придурок, твоя взяла! — булькнул Майкл. — Хватит с меня. Я согласен с тобой разговаривать, но не надейся, что ты на этом что-то выиграешь!

Стивен позволил своей жертве вернуться в спальню, вытереться и лечь на кровать. Сам он стоял у двери, небрежно подпирая стену и стараясь не растерять влияние, завоеванное столь непростым путем.

— Ну так? — спросил он наконец. — Что произошло?

Майкл угрюмо и монотонно рассказал все, что помнил из своего сна: ощущение глубины, внимательный взгляд из-под земли, красота душ, которую их владельцы не в силах оценить… Про голос и про все то, что он ему говорил, Майкл предпочел не рассказывать.

— А у окна ты как оказался? — осведомился Стивен.

— Не помню, — непринужденно соврал Майкл и сразу сменил тему. — Да ты наверняка и сам это сознаешь, — сказал он, мало-помалу оживляясь. — Ты, конечно, идиот, но наверняка даже ты понимаешь, как это ужасно. Ну как вообще можно их уважать? Они же просто не понимают, чем владеют и что они теряют, когда умрут. Но мы-то понимаем всю ценность этого! Я, по крайней мере.

— И в чем же эта ценность? — поинтересовался Стивен.

— Ну как же — в красоте душ! Ты же их видел! Эти сияющие души так прекрасны! Как драгоценные камни.

— Мне они не кажутся похожими на камни. Они слишком живые и подвижные.

— Движение — это не главное! Это просто мысли и чувства, они связаны с характером людей, которым принадлежат души. Да какая разница, в конце концов?

— Что значит — «владеют», «принадлежат»? Ведь души — это и есть сами люди, разве нет?

— Ну, может быть, но этого мы не знаем. И потом, души все равно куда красивее самих людей. Мы все время думаем о том, что означают такая-то форма или такой-то цвет, а на самом-то деле это неважно. Это тупиковый путь. Главное — красота!

Майкл говорил медленно, вдумчиво, как будто припоминая то, что заучил когда-то.

— Дело в том, что с помощью нашего зрения мы можем овладеть этими душами! Видеть их каждый раз, как захотим, просто пожелав этого. А еще можем заставить их менять цвет…

В его голосе появилась грустная нотка.

— Жалко, что нельзя смотреть так все время! Тогда и глаза не болят…

Майкл внезапно переключил взгляд с отработанной непринужденностью. Он с минуту смотрел на Стивена.

— Даже твоя бесценна. Даже твоя. Она как будто перламутровая…

Лоб Стивена пронзила резкая боль, он ощутил легкую тошноту. Его передернуло, но он постарался скрыть это.