Ликабет Книга 1 - Владимир Балашов

Татьяна осмотрела окружающих, которые и так уже пялились на них, взяла его под руку.

— Пойдемте, я покажу вам сад. Заодно и побеседуем — и они отправились по белой от лепестков траве, под внимательными взглядами гостей, которые гадали — кто этот молодой человек, идущий под ручку с дочерью самого Годунова.

Конспираторы блин, пронеслось в голове у Валерия, высший уровень секретности. Полковник Полетаев от всего этого повесился бы, или его повесил. Интересно, светские хроникеры здесь присутствуют. Если нет, может все еще обойдется.

Татьяна провела его по всему саду, рассказывая о своих любимых уголках. В основном это были воспоминания детства. Рассказала о своей учебе и многом другом. Они гуляли почти час, и вскоре Валерий знал о ней почти все. О том, что она любит кошек, а собак не очень. О том, что светские вечеринки она не любит вовсе. О том, что сейчас у нее никого нет, и о том, что он ей очень понравился. К концу этого часа они общались на «ты», и она оставила ему номер своего телефона. Валерий свой номер оставил тоже, но предупредил, что от него проку будет немного, поскольку ему придется исчезнуть на год по делам государства. Неизвестно, поверила она или нет, но кивнула без особой радости и сказала.

— Валера, я подожду, только ты обязательно вернись.

— Я вернусь — пообещал он, и уже через минуту жалел об этом. Не потому, что не хотел возвращаться, а потому, что не мог гарантировать, что сдержит обещание. Чтобы там ни случилось, он не хотел ее расстраивать, а то, что она расстроится, было видно невооруженным взглядом. Актриса из нее была плохая.

Когда они вернулись к гостям, около мраморного портика их ждал Лютаев. Поздоровался с Татьяной и жестом позвал Буховцева за собой. Тот кивнул, показывая, что понял, попрощался с дочерью Годунова и пошел за магом. Теплый камень портика и отделки дверного проема действительно был мрамором. Он почувствовал это, когда проходя провел по нему рукой. Да, это был не их полированный газобетон. Кое в чем дом Годунова отличается от их с Горяевым загородной дачи, усмехнулся Валерий.

В большой, залитой солнечным светом, комнате, за столом сидели Годунов с Чистяковым. Валерий тоже присел на стоящий в углу диван, Лютаев же встал у окна. Разговор шел о проекте, Валерий понял это сразу — уроки Полетаева не пропали даром.

— Испытания прошли успешно, хотя полученное излучение лишь половина от необходимого. Испытание установки на полную мощность через три дня. Далее окончательная отладка оборудования и собственно нашу работу можно считать законченной — докладывал штаб–легат.

— Законченной мы все‑таки будем ее считать после успешного запуска Валерия Александровича в прошлое — он внимательно посмотрел на Буховцева.

— Вы готовы?

— Готов — кивнул Валерий.

Годунов посмотрел на Лютаева. Тот тоже кивнул, помолчал немного, добавил.

— Нужно будет на местности отрепетировать его действия в первые часы после перемещения. Это самый опасный момент.

— А Тевтобургский лес? — удивился Годунов.

— Тевтобургский лес будет через год. Здесь от нас ничего не зависит. К тому же я думаю, что через год Валерий Александрович будет неплохо разбираться в ситуации и сможет решать проблемы самостоятельно.

Годунов ничего не ответил. Сидел в раздумье. Потом обратился к Валерию.

— Валерий Александрович, я говорил вам в прошлый раз, что постараюсь сделать так, чтобы государство оценило вашу работу. Но может быть, у вас сейчас есть какие‑либо пожелания?

Буховцев был озадачен. Все что нужно у него было. Каких‑либо пороков, которым нужно потакать, у него не было, а если бы и были, то на это совершенно не оставалось времени. На будущее же загадывать в его обстоятельствах, просто глупо.

— Пожеланий никаких нет. Я и так деньги почти не трачу.

Годунов хмыкнул.

— Извините, я не подумал — потом добавил — может вам моб заказать. Вернетесь, у вас будет собственный аэромобиль. Мы можем это устроить из собственной очереди.

Предложение было неожиданным. Аэромобили собирали на двух заводах общим количеством десять тысяч штук в год. Планировали увеличить объемы, но это дело будущего. К тому же изготовить аэромобиль, это не выпустить с конвейера автомобиль. Моб после изготовления дорабатывали несколько месяцев на испытаниях. В общем, заказчик получал испытанный готовый к эксплуатации продукт, но время это занимало немалое. Так что, несмотря на цену, очередь на них была приличная, и впереди очереди всегда стояли различные государственные службы.

— Было бы неплохо. Но боюсь, для меня это будет дорого. Даже после выплаты вознаграждения.

— Триста тысяч. Остальное, не ваши проблемы.

Буховцев рассмеялся. Щедро однако.

— Ну что же, тогда согласен.

Далее обсуждали в основном доклад Чистякова, и лишь когда он ушел, Годунов снова обратился к Валерию.

— Конечно, глупо загадывать, но помните, был разговор насчет работы у меня после возвращения. Вы не думали об этом?

— Нет, не думал. Я пока вообще не думаю о возвращении.

— Александр Андреевич, поверьте, у Валерия Александровича будет много времени на раздумья и принятие разных решений — вмешался в разговор Лютаев.

Годунов некоторое время внимательно смотрел на него.

— Хотите сказать, что он получит долголетие?

— У нас считают, что вероятность велика. Возможно, он увидит старость ваших правнуков.

Внезапно на лицо Годунова легла тень печали. Он задумался, и некоторое время смотрел куда‑то в пространство, потом взглянул на Валерия, печально улыбнулся.

— Ну, раз так у нас еще будет время обсудить этот вопрос. Что же, желаю вам удачи, я со своей стороны постараюсь сделать для вас все, что смогу.

Они задержались на приеме до вечера, и все это время Буховцев провел с Татьяной подальше от гостей. После разговора с Годуновым остался какой‑то странный неприятный осадок, и это Валерия беспокоило. С Татьяной он прощался в присутствии ее отца, поэтому все прошло без особых нежностей. Взмах руки, улыбка и рукопожатие на прощание.

Темнело. Только что село Солнце, и остатки заката еще виднелись на небе. Яркая оранжево–малиновая полоса по горизонту. Буховцев с Лютаевым стояли и смотрели на закатное небо. Маг сорвал едва пробивщийся листок малины, размял его и с наслаждением потянул носом воздух.

— Почти не чувствую запаха.

Валерий озадаченно на него посмотрел. Кругом все как раз источало яркие весенние запахи. Земля, деревья, трава, все дышало свежестью. Это, наверное, так кажется после зимы, когда ничего не пахнет — подумал он.

Лютаев усмехнулся.

— Нет Валерий Александрович, с носом у меня все в порядке. Просто если живешь очень долго, радость жизни пропадает постепенно. Солнце не так ярко, а ночь не так темна. Потом чувства снова обостряются на время, потом пропадают опять. Я и не знаю, смогу ли еще когда — нибудь, чувствовать мир, так как вы сейчас — сказал он печально.

Буховцев промолчал. Сказать на это ему было нечего. Потом он вспомнил о разговоре с Годуновым.

— Евгений Андреевич, сегодня в разговоре Годунов упомянул о долголетии, это касается меня?

— Да, вас. У нас считают, что после путешествия вы так или иначе придете к нам — помолчал и добавил — но это не обязательно.

Валерий стоял в раздумье. Нет, слова Лютаева не поразили его. Ничего такого не было. Так, просто принял к сведению. Долгая жизнь — что же здесь плохого.

— Я заметил, Александр Андреевич опечалился, когда вы ему это сказали. Он что, не хочет для меня долголетия?

Лютаев хмыкнул.

— Ему все равно. Это ваша судьба. А вот судьба дочери его беспокоит. Татьяна строит насчет вас какие‑то планы. Уж не знаю какие, но судя по выражению лица Годунова — планы серьезные. Какому отцу хочется, чтобы его дочь умерла от старости при молодом муже.

— Муже? — удивился Валерий — вы серьезно? — Люди его круга предпочитают заводить родню среди своих. К тому же, он может запретить ей со мной встречаться, раз все так печально.

— Может — подтвердил маг — но делать этого не станет. Годунов мудр и прекрасно знает — чему суждено быть, то и будет. Он не станет вам препятствовать. А свой круг он знает достаточно хорошо, чтобы утверждаться там путем родства.

— Он случайно не один из вас?

— Нет, но он точно человек, отмеченный судьбой, и это хорошо, что вы с ним нашли общий язык. Возможно, в прошлом вы встретите еще одного человека отмеченного судьбой — императора Августа. От этой встречи будет многое для вас зависеть. Я, Валерий Александрович, плохо чувствую запахи, но одно чувство не покидает меня в последнее время. Это ветер перемен, или как у нас его называют — «звездный ветер». Скоро многое изменится в этом мире — потом улыбнулся и добавил — и давайте заканчивать этот разговор. Нам нужно выспаться. У вас впереди неделя тренировок на местности. Побродите голым около речки, а дальше…. Дальше вам пора отправляться за камнем.