Чудовище для проклятой (СИ) - Вельская Мария "Шеллар Аэлрэ"

Его лицо было совсем близко. С болезненно прищуренными глазами, тонкими чертами лица и умным высоким лбом. Кого-то он мне неуловимо напоминал…

Как же холодно! Кажется, что платье на мне обледенело.

— Я не знаю… ваши слова для меня — пустое. После покушения моего родственника я чуть сама себя не потеряла, — что-то толкало говорить, хоть немного, хоть не все. Вытолкнуть уже это неизбывное одиночество.

Чужие пальцы, дрожа от усилия, коснулись растрепанных волос.

— Хорошенькая, — кривая улыбка, — и слишком необычная. Сила ксайши давно не проникала в наш мир, — он говорил с отчетливыми паузами, с усилием, лишь бы не молчать.

Мы говорили о многом — о мире, о расах, о магии анорров, о силе ксайши и обычаях, о праздниках и пьянящей магии чаэварре, о дурацкой выдумке про истинные пары. Мы не говорили лишь о двух вещах. О моем признании и о том, как и почему Леаррен попал сюда. Не существовало ни “до”, ни “после”. Только здесь и сейчас.

И поэтому, когда раздался гулкий звук, напоминающий резкий стук, мы оба вздрогнули от неожиданности.

Дверь, до этого умело скрытая пеленой тьмы, сейчас распахнулась. Послышались голоса. Тьма начала таять, расползаться клочьями, оставляя неожиданное вдруг чувство беззащитности.

Мужчина рядом напрягся, вздрагивая всем телом, но рука твердо легла поперек моей груди, словно удерживая и защищая.

И в этот момент завеса спала. В нескольких шагах от нас замер Повелитель Асторшиэр, за ним — незнакомый темноволосый (ну надо же!) анорр с волевым острым лицом и ещё двое в безликих серых мундирах. Похоже, открывшаяся картина стала для них полнейшей неожиданностью.

Впрочем, император сориентировался быстрее прочих “гостей”.

Несколько шагов — и меня уже бесцеремонно разглядывают сверху вниз. На равнодушном лице ни тени эмоции. Пепельные волосы убраны назад в короткую косу. Серебристый глаз без белка и зрачка просвечивает насквозь.

Но ни страха, ни смущения, ни трепета больше нет. Наверное, замерз, околел от холода, поселившегося в теле и сердце.

Поднималась на одной гордости. Чужие глаза задумчиво щурились.

— Ваше величество… — попытка отвесить поклон и вымораживающее:

— Что вы здесь делаете, Марра? Вы не знаете о том, что зал Суда убивает таких, как вы?

Удивленный шепот за спиной.

— Чаэварре?

— Ещё живая, не может быть!

— Что произошло?

Властный жест рукой заставляет всех замолчать.

Тяжелый взгляд пригвождает к месту. Если бы я боролась за себя, отступила бы, осознала бы себя виновной — непонятно, впрочем, в чем.

Но Леаррен за моей спиной беспокойно завозился, снова пытаясь подняться, и этим привлек к себе внимание.

Я не увидела — ощутила всем телом направленный удар. И следующий шаг, когда я скользнула вправо, был поступком, обдуманным со всех сторон.

Я закрыла того, кто стал мне ближе родного брата, собой. Даже глаза зажмурила — умирать столь негероически уже входило в привычку.

Тишина. Отборная ругань на заднем плане вряд ли могла принадлежать выходцам с того света. Так же, как и едва слышные невесомые шаги. Да что ж никак не умрётся-то спокойно!

Жесткие пальцы с силой ухватили за подбородок.

— Если у тебя есть смелость вставать на моем пути и защищать преступника, так имей же смелость отвечать за свои решения, Так легко — в смерть — ты точно от меня не уйдешь… Кар-ра… — тихий шепот почти на ухо.

Этот тон. И — на контрасте — все тот же совершенный ледяной лик.

Вот только в разных глазах впервые за долгое время снова мелькнул неприкрытый интерес.

— Не убивайте Леаррена, Повелитель! — этот дрожащий срывающийся голос — мой? — Он не виновен! А, если и виновен, то не до смертного приговора!

— Ты готова в этом поклясться своей жизнью? Готова встать передо мной на колени и умолять за него? — непонятный взгляд. Непонятный тон.

Когда все это стало настолько личным?

Как будто больше никого здесь нет. Как будто этот разговор — прелюдия к чему-то иному. Хочет унизить? Растоптать? Показать мне мою глупость?

Я одернула юбку, склонив голову, и уже начала опускаться вниз, готовая встать на колени, когда жесткая рука перехватила под талию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он пах сейчас морозом. Свежим, ветреным, с иголочками льда.

Вот только мороза с меня было достаточно. Тело слабело, перед глазами плясали круги. Если бы Асторшиэр не держал — уже бы упала.

Мгновение молчания. Этого достаточно, чтобы он принял решение.

— Исхиль, Леаррена в камеру для особых гостей. Антимагические оковы. Искупать, накормить, подлечить, — короткий приказ.

Темноволосый важный незнакомец меняется в лице. Всего на миг — но я с удивлением замечает исказившую его лицо ненависть. Однако, он умен. Даже слишком. Он вежливо и коротко кивает головой одному из безликих, и тот шагает вперед, бесцеремонно подхватывая рывком Леаррена под подмышки, а потом — как тюк переваливая его на плечо.

— Иргин, нэру Марру доставить в её покои. Пригласите целителя. Я буду позже. Лорд, задержитесь, — приказ злому брюнету.

На меня он словно бы и не смотрел. Но я чувствовала всем телом чужую мощную силу, которая обволакивала, успокаивала, словно подмораживая чувства и заставляя расслабиться.

До комнаты меня доставили на ручках и порталом.

Жарко натопленный магический камин, теплые одеяла, ароматный ягодный чай.

И запоздалая дрожь, затаенный ужас от собственной смелости, мешающийся с удовлетворением. Снимут дурную голову — и все, прощай, несостоявшийся специалист по клыкасто-хвостатым.

Было жарко. Так, что семь потов сошло.

Целитель — высокий, сухопарый маг лет сорока на вид смерил неодобрительным взглядом, пробормотал что-то про слишком инициативных и велел отлеживаться.

Никаких особых манипуляций от него я не дождалась, как и лекарств, так что… оставалось надеяться, что собственный организм знает лучше, что именно делать.

Как и кинувшееся обниматься зверье.

Бедняга Вейши скулил, фырчал, пускал дым из ноздрей, порвал когтями покрывало, но добрался до любимой хозяйки.

И как отказать этим большим умильным глазкам? Этому чешуйчатому наглому тельцу? Этим противным крылышкам и хвосту?

— Иди сюда, — прохрипела, подгребая родное Воплощение поближе, — попа чешуйчатая.

Стало вдруг странно легче. Даже задышалось спокойнее. У чаэварре бы такого никогда не было. Да что там — чаэварре бы сегодня погибла! Рассыпалась бы прахом, или обернулась иссохшей мумией. Нет, об утрате этой силы я ни капельки не жалела. Леаррен казался каким-то до боли родным. Близким, теплым. Бросить его умирать — себя предать.

Нет, я точно осознавала — несмотря на то, что мужчина, даже смертельно израненный, был красив, в нем чувствовалась и порода, и внутренний стержень, и терпение, и забота — он не вызывал желания близости. Приятного флирта. Не говоря уж о чем-то большем.

Проклятье, демоновы портянки, надо было дожить до такого возраста и воплотиться в этом сумасшедшем мире, чтобы осознать — в любви мне снова не везет. Потому что единственный мужчина, который привлек внимание, холоден, как айсберг.

— А я ведь предупреждал, чтобы вы никуда не лезли. Мне казалось, что мы друг друга поняли. Как вы вообще смогли попасть в закрытый Зал Суда во время казни? Кто вас туда провел? — а вот и кара для Кары. Только и остается сил, что на дешевый юмор.

Бездна подери, каким бы ни был Повелитель анорров, он все-таки умный мужчина. И даже по-своему благородный. Убьет, но не солжет. Кажется, такой подход я начинала ценить.

Я подняла голову — и столкнулась взглядом с синим глазом. Зрачок в нем вытянулся в узкую щель. Однако, выглядел Высший все так же невозмутимо и спокойно. Черный с синим полувоенный мундир прекрасно оттенял рассыпанные по плечам пепельные волосы. Красив. Красотой не кукольной, но изящной, неуловимо отличающей анорров от других рас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не любуйся, глупая, потом больнее будет.

Я вскинула голову, смотря снизу вверх. Тело по-прежнему было налито свинцовой тяжестью, но становилось легче с каждым тактом.