Сатана и Искариот. Части первая и вторая - Карл Май

— Они же были здесь; это ясно. А следов все-таки не видно. Мои глаза сегодня словно поражены слепотой. Пусть Олд Шеттерхэнд не думает, что так бывает всегда!

— Утешься тем, что глаза Олд Шеттерхэнда, которые куда опытнее твоих, тоже ничего не увидели, — ответил я. — Но ведь есть другие глаза, не телесные, а духовные, глаза души. И если первые поражены слепотой, нужно пошире раскрыть вторые.

— Глаза моей души видят столь же мало, как и настоящие глаза.

— Возможно, ты смотришь ими не в том направлении.

— Тогда, может быть, Олд Шеттерхэнд скажет мне, о чем я сейчас думаю.

— Конечно, о вожде индейцев-юма.

— Но я уже давно об этом думаю, однако никак не могу обнаружить его.

— Потому что ты исходишь из того, что знаешь сегодня, а ты попытайся начать с того, что ты знал вчера, тогда и придешь к успеху. Когда оба ваших врага бежали от меня, ты стоял на выступе скалы, а значит, мог видеть все лучше меня. Они ускакали вверх по долине. Мы выбрали то же самое направление, но не видели ни самих беглецов, ни их следов. Куда же они делись?

— Вероятно, они должны были как можно быстрее покинуть долину.

— И я так думаю. Склоны долины крутые. Может ли всадник подняться по ним?

— Ни в коем случае. Значит, они свернули в боковую долину.

— Да. Я вижу, что мой юный брат правильно пользуется глазами души. Но, конечно, беглецы искали не первую попавшую боковую долину.

— Нет, в этой долине находились их люди.

— Верно! А может ли мой юный брат привести мне и другое обоснование того, что дело обстоит именно так?

— Нет, — ответил он после минуты напряженных раздумий.

— Я считаю, что юма хотят напасть на асиенду, а значит, они уже находятся в ее окрестностях. Сейчас они выжидают подходящий момент. Тогда они не будут показываться открыто, а где-нибудь спрячутся. Долина является частью пути, который ведет из Уреса к асиенде; в любой момент этой дорогой может кто-нибудь воспользоваться. Поэтому юма не могут расставить здесь свои посты. Вот то другое объяснение, о котором я думал. Вождь и его белый спутник оказались вчера в главной долине на разведке, и совсем случайно они встретили вас. Но где встречаешь разведчика, там найдешь и воина, пославшего этого шпиона. Когда я говорю «там», я не имею в виду близкое расстояние, потому что вождь повел бы воинов в погоню за нами, если бы они находились совсем рядом. Итак, мы предполагаем, что воины юма спрятались в одном из боковых ущелий этой основной долины, но, пожалуй, на порядочном удалении; нужно не меньше часа, чтобы добраться до них на лошади. Не хочет ли мой юный брат сказать, где должна быть эта боковая долина?

— Там должны быть деревья, за которыми можно укрыться, и трава, которой могли бы кормиться лошади.

— Весьма вероятно. А теперь мой брат мог бы вспомнить, что мы вчера проезжали мимо трех боковых долин. Как далеко лежит отсюда первая из них?

— Белые называют это время половиной часа.

— А другие?

— Вторая — еще в четверти часа пути, а третья лежит очень, очень далеко отсюда.

— Да, так далеко, что ее можно не принимать во внимание. Теперь пусть мой брат вспомнит о двух ответвлениях. Как они выглядят? Дают ли они основание предполагать, что являются началом долин, которые поднимаются в горы по меньшей мере на протяжении получаса конного пути?

— Нет, — ответил индеец, не раздумывая. Стало быть, у него была хорошая память на местность. — Первая боковая долина кажется узкой и короткой. Но устье второй долины было очень широким.

— Значит, вероятнее всего искать юма именно в этой второй долине, и эта вероятность повысится, если мы увидим, что долина поросла леском. Вот этим мы теперь и займемся.

После этих слов я уселся в седло. Мальчик тоже быстро запрыгнул на лошадь, сказав с юношеской важностью:

— Но мы должны быть очень осторожны, потому что за деревьями, которые мы хотим увидеть, могут скрываться юма!

— Я тоже подумал об этом! — рассмеялся я. — Меня бы очень обрадовало, если бы они оказались именно там, а не в другом месте.

— Но тогда они заметят, как мы подъезжаем!

— Ну, тут мы должны позаботиться о том, чтобы они нас не заметили.

Мои слова, точнее — то, как они были сказаны, заставили его возразить:

— Мой знаменитый белый брат может подумать, что мы сразу заметим деревья! Но в такой местности они видны уже издалека. Нам же надо обследовать долину, которая, скорее всего, образует не одну извилину. Если там находятся деревья, то мы сразу наткнемся на них, а если в лесу скрывается враг, то просто не будет времени избежать нежелательной встречи!

— Мой маленький брат говорит как старый, опытный следопыт. Не будет ли он настолько любезен, чтобы вообразить себе эти изгибы долины, за которыми, конечно, может скрываться опасность? Но для осторожного человека они являются отличным укрытием. Поворот, за которым притаился враг, мешает ему увидеть меня. Вообще говоря, если привести удачное сравнение, человеку, который хочет отыскать костер, совсем не надо подходить к огню и совать туда руку, чтобы, получив ожог, убедиться в наличии пламени. Достаточно заметить дым или отблески костра. Стало быть, мы скорее всего даже не заедем во вторую долину, в которой предполагаем присутствие врагов.

Он принял эти слова как должное, склонил голову и промолчал. Мы поехали вперед по вчерашней дороге; я — впереди, причем так направляя лошадь, что она шла все время по камням и не оставляла следов. Я вел себя осторожно, потому что в любой момент нам мог повстречаться индеец-юма или даже целый отряд этих краснокожих. Но, к счастью, этого не произошло. Примерно через полчаса мы прибыли к началу первой боковой долины, ведшей, точно так же, как и следующая, налево. Я свернул туда. Индеец какое-то мгновение помедлил, а потом последовал за мной, не сказав ни слова. Он не мог понять мои действия, но молчал, чтобы не выслушивать еще раз наставления. Если мы решили искать юма во второй долине, то зачем же свернули в первую? Именно такой вопрос задавал он себе. Ответ он получил уже через несколько минут.

Долина эта была точно такой, как мы ее представляли: узкой и неглубокой. Она круто поднималась к верховьям; не прошло и десяти минут, как мы ее всю проехали. Мы оказались снова на равнине. На запад, север и юг равнина шла до самого горизонта, а с востока ее замыкали горы. Равнина была голой, исключая одно место на северо-западе, где угадывалась темная полоска леса. Я указал рукой в этом направлении и спросил:

— Что находится там, за этой темной линией?

— Вы сами видите, что лес.

— Нет, потому что эта самая полоска и есть лес. Он окаймляет верховья той самой второй долины, которую мы ищем. Теперь мой юный брат узнает, почему я свернул не в ту долину, а в первую. Там нам бы грозила опасность; здесь же мы обнаружили лес, не дав возможность увидеть себя тем, кто в этом лесу прячется. Если юма действительно находятся там, то они ожидают пришельцев только из главной долины и расставили в этом направлении наблюдательные посты. Если мы хотим их выследить, то теперь можем без опаски ехать прямо к лесу — они нас не увидят. Теперь мой юный брат видит, что можно обнаружить костер, не обжигая руки в его пламени.