Тайные страсти - Алекса Смарт

«Варвар» — снова подумала Марселла и нерешительно шагнула вперед, осторожно и в то же время весьма заинтересованно рассматривая спальню мужа.

Первое, что бросилось ей в глаза в мерцающем свете лампы, — вездесущий герб Нортрапов. Здесь этот вариант фамильного волка оказался выполнен из ярко раскрашенного гипса и гордо располагался над кроватью с пологом на четырех резных столбиках. Марселла невольно задержала взгляд на изображении зверя, с его презрительно смотревшими на окружающих глазами и нахально высунутым языком. Подавив детское желание тоже показать в ответ язык, она осторожно прошла вперед.

В то время как ее комната была отделана в мягких золотисто-розовых тонах, спальня Гарета оказалась по-мужски строгой, выдержанной в густо-зеленых и коричневых оттенках. Вместо пышных персидских ковров Марселла увидела пол, инкрустированный дорогими породами дерева. Что касается обстановки, то в отличие от легкой и изящной мебели ее апартаментов, здесь стояла более массивная мебель. В общем и целом эта комната вполне подходила для графа Вольфа.

Внимание Марселлы неожиданно привлекло какое-то движение справа. За одной из открытых створок резного шкафа она заметила мужские сапоги, хотя самого человека видно не было.

Марселла сделала глубокий вдох и с лихорадочно бьющимся сердцем произнесла:

— Милорд, я хотела бы проговорить с вами, — решительно начала она, стараясь придать жесткость своему тону. — Мне вовсе не нравится…

Двери шкафа в этот момент закрылись, и девушка оказалась лицом к лицу с человеком, который уж точно не являлся ее мужем. По щекам Марселлы разлился горячий румянец; плотнее запахнув на груди свое легкомысленное одеяние, она спросила:

— Кто вы?

Стоявший перед ней неопределенного возраста человек с рыжеватыми волосами, увидев ее неглиже, сконфузился не меньше самой Марселлы: краска смущения залила его и без того красноватое лицо.

— Меня зовут Квинн, мадам, — ответил он с легким поклоном, глядя куда-то мимо ее левого плеча; мужчина судорожно проглотил слюну, так что при этом дернулся его выступавший кадык, и продолжил: — Я новый камердинер его светлости. Чем могу служить, мадам?

— Вы случайно не знаете, где его светлость, Квинн?

— Думаю, мадам, он уехал на весь вечер.

— Уехал?..

При этих словах кровь отлила от лица Марселлы. Она ожидала любой невоспитанности со стороны Гарета, но только не того, что он вот так просто покинет ее… именно в этот вечер.

Изобразив спокойствие, которого вовсе не было в ее душе, Марселла спросила:

— А куда собирался отправиться его светлость?

— Он сказал, что проведет вечер в «Золотом Волке».

— Понятно. Спасибо, Квинн.

Прилагая все усилия, чтобы сохранить достоинство, Марселла повернулась и направилась обратно к двери. «Судя по всему, волку-Вольфу женитьба вовсе не помеха для его ночной охоты», — сказала она сама себе. Впрочем, разве ей не все равно, как этот человек проводит свое время? Однако вместо того, чтобы утешиться этой мыслью, Марселла неожиданно испытала странное чувство, будто Гарет предал ее.

— Прошу прощения у вашей светлости.

Нерешительный голос Квинна остановил Марселлу у самого порога. Повернувшись, она обнаружила, что слуга почтительно и вместе с тем выжидающе смотрит на нее.

— В чем дело, Квинн?

— Если вы уделите мне минуту вашего времени, я могу рассказать о том, как оказался на службе у его светлости.

Горькая улыбка тронула губы девушки. Вне всякого сомнения, теперь она вполне может уделить слуге довольно много минут своего времени. Тщательно маскируя неприязнь в своем голосе, Марселла ответила:

— Хорошо, я с интересом выслушаю вашу историю.

— Гм, видите, миледи, до того как поступить на службу к его светлости, я несколько лет работал у одного высокопоставленного джентльмена, воздержусь, правда, от упоминания его имени. Все шло хорошо, пока с некоторого времени — по причине болезни жены — этот джентльмен не стал искать в других местах, где бы удовлетворить, э-э, свои потребности.

Квинн беспокойно переминался с ноги на ногу и покраснел еще больше, однако взгляд его оставался твердым.

— Будьте спокойны, миледи, не в моих правилах вмешиваться в личные дела хозяев, но однажды поздно вечером я наткнулся на него на задней лестнице. Джентльмен был пьян и силой пытался привлечь внимание новой служанки, которая буквально помертвела от страха. Когда хозяин не внял моим призывам прекратить безобразие, я прибег к крайним мерам.

— О Боже, — озабоченно нахмурилась Марселла. — Вы, Квинн, конечно, не…

— Я врезал ему как следует, мадам, — с нотками гордости и сожаления в голосе признался Квинн.

Неожиданно для себя Марселла почувствовала невольную симпатию к этому простому честному человеку. Между тем Квинн распрямил узкие плечи и продолжал:

— К сожалению, его светлость оказался не настолько пьян, чтобы не вспомнить на следующее утро, кто именно расквасил ему нос. Он уволил меня в тот же день… без рекомендации.

— Как это ужасно для вас, — с искренним сочувствием заметила Марселла, прекрасно зная, что слуга без рекомендательного письма не имел ровно никакой возможности получить место в приличном доме. — Как же вам удалось попасть сюда?

— Прошел слух, будто новый граф Шербрук ищет камердинера. Я рассуждал так: если граф только недавно получил титул и все такое, он, очевидно, может и не знать, как нанимают прислугу.

— Весьма умно с вашей стороны, — усмехнулась Марселла. — Значит, граф взял вас на службу, не спросив рекомендаций?

— Напротив, мадам, он в первую очередь спросил именно мои рекомендательные письма. Я попробовал было увильнуть, но сразу же понял, что его светлость не из тех, кого можно обмануть.

— Действительно, он не такой, — прошептала Марселла, вспомнив свое собственное коварство, впрочем, граф Вольф вел себя не менее коварно. — Так что же сказал мой муж, когда вы во всем признались ему?

— Он спросил, не собираюсь ли я сделать привычным делом решение вопросов с хозяевами посредством кулаков. Когда я заверил его, что у меня нет подобного намерения, он сразу же нанял меня… и положил жалованье в полтора раза больше, чем мне платили на прежнем месте. Надо сказать, его светлость — человек весьма великодушный.

— Кажется, так оно и есть, — мягко согласилась Марселла. — Спасибо, что поведали мне эту историю.

Она даже не потрудилась отпустить слугу, а спокойно повернулась и, переступив порог, оказалась в своей комнате, осторожно закрыв после этого дверь. Затем Марселла с холодной решимостью подошла к туалетному столику, взяла изящный позолоченный стул, вернулась к двери и бесцеремонно продела ножку стула в ручку.