Партизаны - Ян Лысаковский

У Коваля уже не было сомнений, что эти трое были из НСЗ [8]. Что их привело в деревню?

Болезнь мучила Коваля уже три недели. Привязалась она к нему совсем не вовремя. Всегда гордился тем, что никакая хворь его не брала. А теперь… Лихорадка била его нещадно. Приступ начинался обычно после полудня и продолжался до утра. Не было сил побриться и постричься. И вот сегодня борода и космы очень пригодились.

Галдеж на кухне становился все более громким и назойливым: пары самогона делали свое дело. Когда они наконец уберутся? Как долго ему еще придется их слушать, превозмогая слабость? А если заглянут еще раз? Наконец дождался тишины, а затем и Клоса.

— Ну как там? — спросил Коваль.

— От Когтя, сволочи, — вздохнул Клос. — Много их, с сотню. Обобрали всю деревню, буйствовали по хатам. Те, которые были здесь, — он кивнул головой в сторону кухни, — поверили во все.

— Как обстановка в деревне? — нетерпеливо перебил его Коваль.

— Плохо, — вздохнул крестьянин, — очень плохо. Громек убит, забрали Малярека и Цвека. У Вуйчиков перебили посуду, избили людей.

— Их привел кто-нибудь или сами пришли?

— Сами. Но шли уверенно и вели себя так, как будто они все знали.

— Они хотели ликвидировать ячейку и гарнизон, — медленно проговорил Матеуш.

— Боюсь, что вернутся, — сказал Клос. — С вами что-то надо делать. Может, пойдем в Могиляны? У Суйки вам будет безопаснее.

Тряслись в старой фурманке, Клос кнутом поторапливал коня. Только бы проскочить Едлиск. Немцев там было много, да и сторонников НСЗ среди жителей предостаточно и в имении и в деревне. Хозяева зажиточные, организацией руководил сын мельника Вельчиньский. Поэтому и людовцы [9], и коммунисты, и аковцы избегали эту деревню.

Громек уже год как состоял в Гвардии, участвовал в нескольких операциях. Парню удалось уйти от пули немецкого жандарма, а вот от своего не уберегся. Малярека и Цвека постигла такая же участь. Но почему в таком случае уцелел Клос? Он украдкой посматривал на крестьянина. Тот сидел боком на повозке, ноги свесил вниз, сгорбился. Какие мысли одолевали его? Нет, это не он. А если сейчас не выдал только потому, что хотел завоевать доверие? Нет, холера, ведь свой, проверенный. Тогда кто же выдал? Ничего не поделаешь, от Суйки надо сразу же ехать дальше. Если придут к нему, будет ясно, что Клос — изменник. На коммунистов охотились немцы и полицаи, теперь включился кто-то третий. И где-то существует утечка… А может быть, наши сами проваливаются? Беседуют с людьми, дают газеты, встречаются с чужими. Может, это только злые глаза соседей? А Роман далеко. Его отряд добрался до самой Вислы. Есть надежда, что с самолетов сбросят оружие. Все больше вливается людей в ряды Гвардии Людовой, а оружия по-прежнему не хватает. А в НСЗ об этом знают. Раньше они не вели себя так нагло: боялись отряда Романа. А теперь… Гарнизоны распылены, немцы наседают со всех сторон, а тут еще свои… И болезнь так некстати навалилась… Дает, видно, о себе знать осень прошлого года. Ему пришлось тогда присоединиться к отряду, так как в деревнях стало небезопасно. Думали, что после разгрома под Курском немцы в Польше поутихнут. Однако облава следовала за облавой; едва вырывались из одного кольца, как сразу же попадали в другое. Почти ежедневные схватки с врагом…

Сорок третий год для него связан также с Каменицей. Впервые попал он туда летом сорок второго. Деревня бедная, и название свое, видимо, получила от каменистых взгорков. До кровавого пота работали крестьяне, голодали и все чаще задумывались о необходимости изменения жизни. В деревне действовала организация WICI [10] и ячейка Коммунистического Союза Молодежи, были коммунисты. Правда, многих из них рассеяла по свету война. Некоторые остались. Матеуш начал с того, что установил с ними связь. Чаще всего он наведывался к Хромому Аптеку и Шорнику. У них собирались соседи, заводили разговор о войне и жизни, о том, что было и что будет. В итоге этих посиделок возник гарнизон Гвардии, а затем и партийная ячейка. Нескольких парней направили в лес. В деревне собирали продовольствие для партизан, находили приют активисты. Не все, разумеется, смотрели на это с одобрением, но в целом деревня была солидарна с пришлыми.

Все началось со стычки на мосту возле Лонов. Гордый совершил ошибку: атаковал немецкие автомашины. Быстро придя в себя, жандармы залегли в кювете и открыли плотный огонь. Гордый, видя полные решимости взгляды ребят, приказал снова начать атаку. Пятеро погибших и столько же раненых. Двух убитых не смогли унести. Жандармы согнали людей из окрестных деревень и приказали опознать трупы. Крестьяне беспомощно разводили руками: не знаем, мол…

И вдруг случилось неожиданное. Рась, который бедствовал на своих двух моргах земли так же, как и другие крестьяне, который никогда не интересовался политикой, подошел к жандармам, погладил желтые от махорки усы и сказал:

— Знаю… Парни из Каменицы.

Офицер кивнул головой, и жандармы разогнали крестьян. Убитых забрали с собой, а под Лонами организовали засаду. Жандармы были уверены: партизаны придут, чтобы ликвидировать Рася, Действительно, ребята Романа дважды пробовали уничтожить его и дважды терпели неудачу.

Беда пришла месяц спустя. Немцы прочесывали леса, отряд Романа пытался вырваться из кольца, но безрезультатно. Надо было принимать решение: как быть дальше? Совещались втроем: Коваль, Роман и Черный Весек. Самое главное — сохранить отряд. Ему нужна свобода действий, его необходимо освободить от всего, что сковывало маневренность. В противном случае — гибель. Именно тогда Коваль назвал Каменицу. Сам отправился в деревню со взводом Гордого. Собрал больше десятка хозяев и изложил им суть дела: надо спрятать одиннадцать раненых и пять еврейских семей. Крестьяне согласились. Роман вывел отряд из окружения, прорвав кольцо облавы в районе железной дороги. Коваль пробыл в деревне пару дней и перебрался в Могиляны. В воскресенье утром Суйка запряг коня, и они отправились в Каменицу. Коваль хотел забрать из деревни часть людей, для которых уже было подыскано новое убежище.

Они сразу заметили: происходит что-то неладное. За Могилянами им встретились полицейские, затем их догнал грузовик с жандармами, вооруженными пулеметом. Машина остановилась, немцы выставили длинную цепь постовых. Ковалю и его спутнику было приказано повернуть назад. Суйка, который попробовал вступить в разговор, едва избежал удара прикладом.

Потом наступили долгие часы ожидания. Выслали на разведку двух парней. Они вернулись и доложили, что Каменица плотно оцеплена немцами. По окрестным дорогам беспрерывно сновали автомашины и мотоциклы. И снова ожидание… И вдруг в избу влетела жена Суйкю:

— Горит!

— Где?

— Страшный дым над Каменицей!

Они пошли на старое кладбище, где когда-то хоронили умерших от холеры. С пригорка хорошо были видны столбы черного дыма. Люди обнажили голову, как на похоронах.

А жандармы шли от избы к избе, выгоняли людей на улицу. Того, кто не мог идти сам, пристреливали на месте. Раненые партизаны пытались сопротивляться. Многие из них, чтобы не попасть живыми в руки немцев, покончили с собой. Однако несколько человек взяли живыми. Большая часть деревенских мужчин была расстреляна за школой, оставшихся людей увезли. Уцелели только три человека. Дома и постройки были преданы огню.

От этих тяжелых воспоминаний Матеуш очнулся только у Суйки. Клос передал ему Коваля и поспешно вернулся к фурманке.

— Поздно уже, — объяснял он, — до дома путь неблизкий. Бывайте здоровы.

— Спасибо, — громко произнес Коваль, внимательно глядя вслед уходившему. Поздно, это правда, но только ли поэтому он спешил? Боялся или…

А Суйка уже начал докладывать ему сведения, полученные от Лесничего.

Завернувшись в два одеяла и сверху прикрывшись попоной, Матеуш почувствовал себя лучше. Может, наконец избавится от этой чертовой лихорадки?.. Да, дело ему предстоит сложное: решить с людовцами вопрос о создании народных Советов. Район должен быть готов установить народную власть. У Коваля при этой мысли мурашки побежали по спине; деликатность новой работы пугала его. Отложить встречу он не мог, хотя очень боялся за ее исход. Давно уже он не испытывал такого страха. Собственной жизнью, да и не только собственной, предстояла проверка верности Клоса. А что, если нагрянут немцы? Наверняка им известно, кто такой Коваль. Ради его поимки они могут подарить Клосу жизнь его собственных детей. Но как сказать людям, что он подозревает Клоса? Какое у него для этого основание? Холера…

Людовцев привел Черный Весек. Он же доложил Ковалю, что посты охранения ими расставлены. Для этого ему пришлось вызвать два подразделения и оперативную группу из Сакова.

— Не маловато? — с беспокойством спросил Коваль.