Хроники инспектора Ротанова - Евгений Гуляковский

Вздохнув и смирившись с этими противоречивыми выводами и наблюдениями, Ротанов отправился дальше.

Поднялся по широкой лестнице на второй этаж, где его взорам предстала большая библиотека, полная старинных бумажных книг. Весь дом таил в себе эту странную смесь современности и старины. Если бы он встретил нечто подобное на Земле, то объяснение могло бы найтись в ностальгии по прошлому. Хозяевами подобного дома могли быть люди, прожившие долгую жизнь и не принимавшие перемен, хотя и не отказывавшие себе в удобствах современных технологий, это должны были быть весьма обеспеченные люди, не стесненные в средствах. Но здесь, на Ароме, все это могло означать нечто совсем другое. И его раздражало, что он так и не смог ухватить главного. Даже названия книг ничего не сказали ему о вкусах отсутствующего хозяина. Здесь была странная смесь учебной, технической, научной и художественной литературы, подобранной без всякой системы, словно на полки ставилось все, что попадало под руку…

Вот только где оно попадало? В брошенной колонии, из которой люди поспешно бежали? За десятки километров отсюда? Для того чтобы перевезти оттуда все эти сотни килограммов книжной бумаги, нужен был хороший транспорт, но вокруг дома не было заметно никаких следов транспортных средств. А из оставленной колонии люди уходили пешком, захватив с собой лишь самое необходимое.

И вот теперь он обнаружил эту библиотеку в доме, отстоящем от покинутого людьми города на десятки километров…

Была еще комната для гостей, пустая и безликая, похожая на гостиничный номер, в которой, очевидно, никто не жил с момента ее создания.

И наконец, за последней дверью инспектор увидел просторный кабинет с компьютерной консолью и плазменным дисплеем, не меньше метра по диагонали… Рядом с консолью на столе навалом лежали небрежно брошенные кристаллические фишки с памятью.

Ничто не может рассказать о человеке больше, чем его компьютер.

И, не слишком задумываясь о моральном аспекте проблемы, Ротанов нажал клавишу запуска. Экран загорелся мертвенным синим светом.

Машина работала, несмотря на то, что он не заметил в доме никаких намеков на провода и розетки, — возможно, большая часть оборудования была упрятана в стены, а питание подавалось дистанционно.

После того как мелькнули привычные заставки, появилось приглашение ввести пароль. «Все-таки стоит защита»! — мельком подумал Ротанов, наугад вставляя в приемник один из кристаллов памяти и уже не надеясь ничего узнать, хотя иногда подобные кристаллы снабжались автоматическим, заранее введенным в них паролем…

Машина заворчала, переваривая полученную информацию, и неожиданно, вопреки ожиданиям Ротанова, вместо повторного требования пароля на экране медленно поплыли строки текста… Видимо, код доступа все же содержался в самом документе, и теперь Ротанов едва успевал читать торопливые, местами оборванные строки, непричесанные, рваные мысли, обрывочные описания событий, полузабытые воспоминания… Все это выливалось в какую-то странную форму, нечто среднее между рапортом и дневником, свидетельство непосредственного участника развернувшейся здесь трагедии, свидетельство, которому не было цены… И которое он искал так долго и безуспешно в брошенном колонистами городке.

«Дорогие сограждане! Не знаю, попадет ли когда-нибудь этот документ в нужные руки, но это моя единственная возможность предпринять попытку предупредить и передать вам то, что пережил и прочувствовал я сам…

Это началось двенадцатого июня… Нет, вообще-то я ошибаюсь, все началось гораздо раньше, и я не знаю точно, когда именно. Но двенадцатого июня меня угораздило оказаться в самом центре событий… И надо же было такому случиться! Как странно играет человеком судьба! Не зайди я в этот день в пивную «Третья кружка», не встреть там Рона Палмеса, не заговори с ним о том, что меня не устраивает мое нынешнее место работы, — все могло бы обернуться иначе. Не погибли бы тысячи людей, не началось бы нашествие и последовавший за ним исход! Неужели от такого пустяка могут зависеть сотни человеческих жизней? Но, возможно, я не прав. Нам не дано проникнуть в тайные переплетения человеческих судеб. Случайно я оказался в нужное время в том месте, где начиналась одна из таких линий, и стал свидетелем…

Впрочем, меня все время заносит, но рассказать обо всем, что произошло, последовательно и четко невозможно, во всяком случае, для меня. Слишком свежи еще воспоминания… Там была девочка с куклой. Мертвая девочка, на руках у собственной матери, но это случилось потом. До этого я встретил Рона Палмеса, который пил со мной пиво в баре и почему-то с участием отнесся к моим сетованиям насчет работы, а работал я грузчиком в доках и уставал к концу рабочего дня, как последняя скотина.

В то время я не умел писать так складно, как сейчас, и с компьютером не умел обращаться — все пришло много позже, но об этом будет отдельный рассказ, а сейчас я расскажу вам о Палмесе, который предложил устроить меня на работу в охрану «Черной гавани», принадлежавшей компании «Инпланет». Впрочем, официально у этой гавани было совершенно другое название, но в народе ее называли либо «Чертова», либо «Черная», и никаких других имен она не носила.

Скорее все же «Чертова», поскольку только черт мог дернуть меня согласиться на это предложение…»

В этом месте Ротанов заставил себя прерваться, вспомнив о дожидавшихся его людях. Он остановил бегущие по экрану строки и, не выключая компьютера, спустился с антресолей на первый этаж, вышел на крыльцо и помахал рукой, давая понять скрывавшимся в зарослях людям, что внутри здания нет опасности.

Трое его спутников ввалились в дом шумной гурьбой, в один миг разрушив его таинственное очарование…

Все же было в этом доме что-то такое, чего Ротанов не сумел заметить и понять с первого взгляда, и возможно, понял бы сейчас, если бы в голове не засело, как заноза, найденное послание неизвестного колониста, ставшего участником каких-то невероятных событий, обрушившихся на земное поселение. Оно вытеснило из головы инспектора все остальные мысли, и, не дожидаясь, пока прибывшие осмотрят дом, освоятся и расположатся в комнатах, он вновь поднялся на антресоли.

В кабинете все осталось по-прежнему — и Ротанов снова полностью погрузился в события, разрушившие благополучное человеческое поселение на этой планете полгода назад…

ГЛАВА 19

Ничто не предвещало беды в то раннее весеннее утро, когда Силан Грант, проснувшись, как всегда, по сигналу старинных часов, отправился на кухню готовить себе кофе. Жена еще спала, и у него был, по крайней мере, целый час тихого, ничем не замутненного времени, когда он мог позволить себе расслабиться, выбросить из головы все мелочные заботы предстоящего суетливого дня и подумать о своей душе.

Собственно, верующим Грант не был, в общинную церковь не ходил, а о душе стал задумываться лишь после странного случая, произошедшего с ним двенадцатого сретения, ровно за восемь месяцев до того дня, когда на орбите Аромы появился «Разгон».

Землю Грант покинул четыре года назад, и потому старожилом колонии не считался и должность получил самую скромную — грузчика на верфи. Большинство вновь прибывших колонистов, посыпавшихся на Арому, как горох, с тех пор как были опубликованы данные о райском климате этой планеты, и того не имели. Он был доволен своим решением, ни разу не пожалел о том, что покинул задыхавшиеся от смога города Земли, и, несмотря на небольшую зарплату, на то, что остался без всех своих многолетних сбережений, полностью ушедших на оплату билета космического лайнера, несмотря на все это и на тяжелую, грязную работу, Грант чувствовал себя почти счастливым.

Он был доволен скромным жилым отсеком, полученным им во временное пользование, сроком на два года, и смирился с тем, что практически всю его зарплату съедала плата за жилье и оплата карты временного вида на жительство.

Гражданином Аромы он сможет стать лишь через пять лет. И все равно он считал себя полностью вознагражденным за все эти временные трудности тем, что здесь у него появилась перспектива роста, — каждый год, согласно контракту, служащие компании «Инпланет» получали повышение, и никто не мог припомнить случая, чтобы компания хоть раз нарушила свои обязательства.

Но главное — здесь, впервые с того момента, как Силан помнил себя мальчишкой в интернате Земли, он увидел солнце, чистое голубое небо и настоящее море. И, если бы не Ирина, не ее постоянные жалобы на нехватку денег, его счастье было бы полным. Возможно, она была в чем-то права, как-никак она ждала ребенка, и ему следовало уже сейчас думать о будущем своего еще не родившегося сына. По мнению Ирины, он не использовал до конца представившиеся ему в новом мире возможности.

Он пытался найти дополнительный приработок, но времени на это оставалось слишком мало, да и сил тоже. Хотя большинство погрузочных и такелажных операций совершали автоматы, ему приходилось весь день работать в пыли, подбирая обломки тары и рассыпавшиеся по полу упаковки товаров. Устаревшие модели роботов, давно не проходившие модернизации, частенько ошибались с новыми контейнерами, повреждая их крышки.