Судьба боится храбрых - Андрей Имранов

- Понял, - сказал со вздохом Тим и полез под рубашку - шрам невыносимо чесался уже минут пять и он решил не ждать ухода куратора. Чесаться-то ему никто не запрещал. Но Ашер Камо ожег Тима вопросительным взглядом.

- Чешется, - пояснил Тим, - надеюсь, он не разойдется.

- Покажи, - велел куратор и Тим расстегнул рубашку. Ашер Камо осмотрел грудь Тима и поинтересовался неприязненным тоном:

- Зачем ты так сделал?

- Чего сделал? - не понял Тим, - оно само... сделалось. Ночью...

- Нет, - отрезал куратор, - Сан Тамо не стал бы оставлять шрам, я уверен, он излечил тебя полностью. Это ты сам себе его сделал.

- А..., - сказал Тим и замолчал.

- Удивительно, - произнес Ашер Камо, - как можно настолько не контролировать собственную волю? Подозреваю, ты и внушению Сай Ашана противодействовал не намеренно, а повинуясь собственным заблуждениям.

Тим почувствовал, что у него краснеют уши, и опустил взгляд.

- Как он вообще смог меня вылечить? - пробормотал он, - я же должен не верить в возможность такого лечения.

Куратор усмехнулся - Тим даже вздрогнул - эмоции в голосе учителей еще иногда проявлялись, но лица их почти всегда оставались бесстрастными, поэтому неожиданная мимика куратора его слегка напугала.

- Близость смерти очень часто раскрепощает сознание так, что и годами тренировок не добиться, - сказал куратор и кивнул в сторону лежащего бруска, - возможно, это придется использовать, если обычные наказания не помогут тебе его сломать.

Тим вскинулся:

- Но день еще не кончился!

- Да, - кивнул Ашер Камо, - у тебя еще восемь лирмов, если ты не преуспеешь за это время, тебя ждут десять ударов.

Тим уже наклонился было за бруском, но на половине фразы куратора замер и озадачился. Переводчик, однако, с переводом не торопился. Выждав с полминуты Тим увидел, что Ашер Камо собрался уходить и остановил его вопросом:

- А... лирм - это что?

Против ожидания, куратор не рассердился:

- Лирм - мера времени, равная двадцати эрмам.

Тим нахмурился, припоминая, чему равен этот эрм и пытаясь в голове умножить единицу с четвертью на двадцать да еще и на восемь. Но додумать не получилось. 'А куда переводчик делся?' - вдруг озадачился Тим.

- А почему я сам не понял? - спросил Тим, - до этого, если я слышал незнакомое слово, я тут же понимал его, а сейчас...

- Действие заклинания закончилось, - ответил куратор, - теперь в твоей памяти остались только те слова нашего языка, которые ты уже обдумал и понял. Значения остальных тебе придется узнавать самому.

'Вот не было печали', - огорчился Тим. То-то ему показалось, что переводчик как-то барахлит последнее время. Жаль, однако. Эдак как дело до более серьезных вещей дойдет, он и понимать ничего не сможет. Хорошо, однако, что на уроках он думал на местном языке - так было проще. Если он думал по-русски, то постоянно приходилось тратить время на перевод, и он частенько не успевал за учителем. Но эти-то - тоже хороши - нет бы предупредить его, что халява скоро закончится. Тим бы тогда посидел, всякие редкие слова пообдумывал. А теперь гадай - почему перевод слова 'корова' в голову никак не идет - потому что у них тут коров вообще нет или потому что он про коров не думал, пока переводчик работал? Вот блин. Тим подобрал чертов брусок и сел на топчан. Ашер Камо постоял с полминуты, бросил:

- Не делай себе шрам больше, - и вышел.

Тим вздохнул, посмотрел под рубашку, хмыкнул - кожа опять была гладкой и белой. Закрыл глаза, зашвырнул брусок под топчан и откинулся на спину. Ну его к черту, десять ударов он как-нибудь вытерпит.

Глава 7

Записи Каравэры.

Мое предположение было ошибочным. Есть человек (человек!), который может управлять музыкой сфер. Это человек-маг. Вероятно, таких людей более одного. Но он делает это не напрямую, а опосредованно, совершенно невозможным, невероятным, неправильным и омерзительным способом. Они называют это 'заклинаниями'. Я наблюдал за его действиями. Все они видны как на ладони и могут быть изменены и аннулированы мной в любой момент, но должен признать, что результат его действий для меня оказывается сложнодостижимым или даже недостижимым.

Заклинания могут быть вложены в предмет и активированы некоторым образом. Последовательность заклинаний может быть вложена в предмет и активирована некоторым образом. Важный вывод! Допустимо, что однажды Хозяин не сможет дать своему человеку-магу указание обучить меня умению упорядочить мысли. В таком случае, если бы у меня был предмет, в который вложены необходимые для этого заклинания, я мог бы обучиться сам и сохранить, таким образом, свою эффективность.

Они не умеют защищаться от слияния Я! Человек-маг не согласился с моим указанием сделать для меня предмет, более того, он собрался известить о моем указании Хозяина. В панике я атаковал его своим Я, и с удивлением понял, что он не способен отразить мою атаку. Теперь у меня есть предмет. Возможно, Хозяин, также не умет защищаться от слияния. Следует спровоцировать его на действия, которые могли бы спровоцировать меня, не знающего о прошлом, на атаку на Хозяина. Если он не умеет защищаться от слияния, это решит все проблемы.

На этом записи заканчиваются. Все записи сделаны достаточно давно и порядком выцвели.

Дома Тим всегда удивлялся при виде бомжей, калек и всяких там попрошаек. Он приставал к маме с вопросом: 'Как можно так жить?', мама отмахивалась и уверяла, что привыкнуть можно к любым условиям. Тим не верил. Ему казалось, если его выгнать из дома, то он либо быстро разбогатеет и обзаведется своим домом (ну, это скорее всего), либо просто умрет, но спать на вокзале и питаться из помойки - не сможет. Но теперь ему начало казаться, что мама была права. Ну и что, что у него есть крыша над головой и еда два раза в сутки? Главное-то не это. Он только сейчас понял, чем именно смущали его разум те земные бомжи. Там, дома, все его убеждали, что жизнь человека - громадная ценность. Прям-таки все - и мама с отчимом, и учителя и все знакомые. И по телику об этом говорили, и в газетах писали. Правда, вид безногого инвалида, просящего милостыню под проливным дождем, порой действовал убедительней, чем слова лоснящегося политика с экрана телевизора, но про инвалида можно было быстренько забыть. А здесь... Здесь любой бы только выпучил глаза, скажи ему Тим, что жизнь человека ценна уже только фактом ее наличия. И вот как раз это-то отношение к его, Тима, жизни и ставило его на одну ступеньку с земными нищими. Да может, даже и еще ниже - все-таки нищего нельзя просто взять и избить на виду у всех... то есть, не всегда нельзя... если рядом милиционер окажется или там Брюс Уиллис какой-нибудь. А тут - ну проткнет его Сан Тамо пару раз мечом, ну и подумаешь. Никто и ухом не поведет. Не подох ученик - и ладно. А и подохнет - невелика потеря. Вон, на втором уроке по Воле в Бездействии одному ученику голову разрубило - никто и не дернулся, кроме Тима, который весь завтрак на пол выложил. И получил за это вечерком двадцать плетей в придачу к накопившимся двадцати за брусок. Ну, ладно хоть под лезвия его Сай Ашан сажать не стал.