Драко Малфой и Солнечный путь - Джуд

— Квиддичный чемпионат начнется десятого октября, — сообщил Деннис Криви из-под локтя Гарри. — Помочь тебе, Гермиона?

— Подержи это, — Гермиона сунула ему в руки толстую книгу, которая едва не придавила маленького Денниса к полу.

— Я понял, Дамблдор — это Вольдеморт под Всеэссенцией, — мрачно сказал Гарри. — Поняв, что убить меня не удастся, он решил меня заморить.

— А что такое? — спросила Гермиона, нацепив наконец очки.

— Дамблдор попросил меня и Драко временно заменить Снейпа.

— Вау! — ахнул Деннис. — Гарри, ты будешь вести у нас?

— А ты на каком курсе?

— На четвертом.

— Нет, у вас будет Малфой.

Деннис скривился.

— То-то Бэддок обрадуется…

— Бэддок? — переспросил Гарри. — Это тот шеймусов мальчик? Он еще играет за команду Слизерина…

— Он. Только он уже не шеймусов. И вздыхает по Малфою.

— Я не скажу, что он большой оригинал, — сухо заметила Гермиона. — Могу помочь тебе с проверочными работами, Гарри, или еще с чем-нибудь. Правда, зелья не мой конек…

— Спасибо, — с огромной благодарностью в голосе ответил Гарри. — Не прибедняйся — ты все знаешь.

Дамблдор даже намекнул, что при случае можно обратиться к МакГонагалл за хроноворотом.

— Лучше не надо, — содрогнулась Гермиона. — С ума сойдешь… Гарри, — она коснулась руки юноши, — не хочешь выпить чаю? У меня есть тортик…

— Тортик? — задумчиво повторил Гарри. — Тортик — это…

— Гарри!

В дверях холла, опершись на косяк, в ореоле солнечного света стояла Вельгельмина; на губах ее цвела чуть насмешливая улыбка — «доктор Джекилл» вечной злой малфоевской усмешки.

— Ну, я пойду, пожалуй, — Гарри не глядя сунул свитки в руки Денниса и рванул к девушке.

— Влюбленные слепы и глухи, — заметила Лаванда.

— И страшные эгоисты, — добавила Парвати. — Правда, Гермиона?

— Угу, — Гермиона сгребла рассыпавшиеся свитки и запихала их в сумку, которая и без того напоминала запасливого хомяка и наотрез отказывалась застегиваться. Плюнув, Гермиона протянула руку за книгой.

— А тортик? — спросил Деннис немного обиженно.

— Забудь.

— Зачем тебе «Справочник начинающего анимага»? — сменил тему Деннис.

— Догадайся, — огрызнулась Гермиона и, выхватив у Денниса книгу, стремительно унеслась прочь.

— Еще немного, — произнесла Лаванда, — и я начну думать, что Грейнджер влюбилась в Гарри — Уже хорошо, что ты начнешь думать, Браун, — желчно бросила проходившая мимо Сольвейг.

Ближе к десяти вечера Гермиона выбралась из гриффиндорской гостиной и пошла искать тихое убежище.

Просто удивительно, насколько она успела за лето отвыкнуть от своих шумных сокурсников. Отвыкнуть от Хогвартса. Отвыкнуть от мысли, что Рона больше нет.

Дома еще можно было представить, что они просто расстались на каникулы. Но в Хогвартсе о нем напоминало все, вплоть до огня, горящего в гостином камине: в последнее время — их последнее время — она полюбила сравнивать огонь с его волосами.

Мне кажется, я пальцы обожгуЕдва дотронусь до твоих волосИ больно мне, и страшно мне до слезИ не касаться тоже не могу.

Так себе. Несколько слабо срифмованных фраз и назойливый мотивчик, вертящийся в голове. Глупость. Она даже не сможет это выразить…

Она полагала, что ее и Гарри что-то связывает. Но оказалось, что этим чем-то был Рон. Втроем они были друзьями. Вдвоем они были… товарищами. Пожалуй, Гермиона состояла при Гарри чем-то вроде старшей сестры. А сестры не обязательно должны быть друзьями. Как правило, нет. Скорее всего, нет…

У Гарри есть человек, который ему сейчас дороже всего мира. А она… она осталась одна. Это не огорчало, не было неожиданностью или чем-то непривычным. Собираясь в Хогвартс в первый год обучения, она ничего другого и не ожидала. Она всегда была одна. Кому нужна подруга-зубрилка? Только законченным двоечникам-подлизам, но такие люди были не нужны ей самой.

Друзья в Хогвартсе — это стало полной неожиданностью. Друзья-мальчики — двойной неожиданностью.

Наверное, стоило научиться дружить с девочками. А теперь уже поздно.

Гермиона остановилась перед дверью, из-за которой неслись завывающе-рыдающие звуки. Ах, ну да, усмехнулась она. Дом скорби. Туалет Плаксы Миртл. Мне сюда, решила она, и толкнула дверь.

Миртл рыдала громко и настойчиво, но какой-то еще звук примешивался к ее трагическим рыданиям. Обойдя кабинки, Гермиона увидела, что рядом с раковинами, совсем близко к тому месту, где раньше был вход в Тайную комнату, сидит на небрежно брошенной на пол мантии Сольвейг Паркер и наигрывает грустный мотивчик на большой шестиструнной гитаре.

Друг мой, проснисьИ слезы вытри с глазСегодня сбежим,Мы сбежимЭй, соберись,Пока нас не засталиПока не пошло все к чертям.Только дышиТолько останься со мнойГлубже дышиМне не суметь одной.

Пела она совсем тихо, словно стесняясь собственного голоса, а меж тем, думала Гермиона, стесняться было нечего — голос был хороший, низкий, иногда немного отдавал в хрип, но это не портило звучание.

— Грейнджер, — имя тяжело упало в тишину, совсем как если бы его произнес Малфой. Их, наверное, в Слизерине специально тренируют, подумала Гермиона.

— Извини, что помешала, — Гермиона сделала небольшой шажочек в сторону Сольвейг. — Я иногда прихожу сюда, чтобы побыть одной. Я думала, никто здесь не появляется, кроме Миртл.

— Мой ранг как раз между «никто» и Миртл, — спокойно отозвалась Сольвейг. — Так что ты не особенно ошиблась.

— Что ты здесь делаешь? — задала Гермиона глупый вопрос и тут же поправилась: — В смысле, почему ты сидишь здесь?

— Мне стало слишком весело в слизеринской гостиной, и я решила придти сюда, чтобы Миртл привела меня в чувство, — ответила слизеринка. — Мы хорошо звучим вместе, тебе не кажется?

— Пожалуй, — согласилась Гермиона, наколдовывая себе циновку и садясь на нее.

— Собираешься заниматься? — Сольвейг покосилась на «Справочник начинающего анимага» в руках у Гермионы. — Ладно, было невыразимо приятно пообщаться.

— Ты мне не мешаешь, — запротестовала Гермиона. — Просто… у нас слишком буйно. А мне нужно сконцентрироваться, чтобы определиться с выбором, — она показала слизеринке обложку книги.

— Ясно, — сказала Сольвейг. — Надеюсь, что у тебя не будет следов от очков вокруг глаз. Такое сходство с МакГонагалл было бы слишком утомительно. А я тебе не помешаю концентрироваться?