Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря

строго напомнил ей я. — Говорить с ним я буду, чтобы без лишних охов и ахов — мы не знаем, сколько у нас есть времени.

Без вступления, однако, не обошлось — забыл я подчеркнуть, что прямо сразу буду с нашим оболтусом говорить. Татьяна установила телефон так, чтобы он видел на экране нас обоих — только лица и ничего больше — но, бросив мне: «О, поздравляю, освободился наконец!», он принялся забрасывать ее вопросами о том, как она себя чувствует, как сдала экзамен, что это за новая работа и когда она к ней приступает.

Я горько пожалел обо всех тех случаях, когда показывал ему — по его малейшей просьбе и проявляя чудеса эквилибристики, между прочим — еще ничего не помнящую о нас Татьяну.

Она умудрилась пространно отвечать на его вопросы, ни сказав ни слова по сути.

Отобрать у нее телефон я не мог — нечем было.

Попросить ее направить на меня телефон — тоже, во избежание других излишних вопросов.

Я даже пнуть ее онемевшей под путами ногой не мог!

Оставалось только внушать.

В смысле, попытаться. Безрезультатно — по всей видимости, нарушенное кровообращение и на работе мозга сказалось.

Я осторожно прокашлялся, проверяя, не онемел ли уже и язык с голосовыми связками.

— Татьяна, к делу! — бросил я сурово и коротко, чтобы случайно не испортить впечатление предательским фальцетом.

Сработало — то-то Стас всегда односложными приказами ограничивается. Татьяна с готовностью оставила нас с Игорем лицом к лицу, а он мгновенно настроился на серьезный, приличествующий моему сыну лад.

Выслушал он меня внимательно и молча, лишь изредка перебивая уточняющими вопросами. В той части, где речь шла о заговоре аналитиков — план наших мер по противодействию им он встретил, согласно и одобрительно кивая. Так же коротко, спокойно и без раздумий ответил он на предложение стать координатором наших действий на земле — чего-то другого от моего сына только Стас мог ожидать.

Одним словом, введение моего сына в ряды лучших представителей ангельского сообщества — под моим руководством, разумеется, и при условии беспрекословного выполнения поставленных мной задач — прошло в атмосфере краткости и полного взаимопонимания. Вот он — результат моей благотворной строгости с ним, когда Татьяна вместе с памятью потеряла и возможность квохтать над ним с утра до вечера …

В голове взорвался фейерверк боли. В огненных брызгах запульсировало: неужели я, забывшись в приливе гордости, случайно поделился с ней последней мыслью? А кулаком в мозг со всего размаха — это она у Стаса нахваталась? Мне, в конце концов, когда-нибудь объяснят, чему ее здесь обучали в мое отсутствие?

А, нет — это она меня всего лишь под стулом пнула, слава Всевышнему. И нога, как выяснилось, не до конца онемела. И мозг контакт с конечностями не утратил. Но вот пользоваться тем, что я не могу ей тем же ответить… В смысле, никогда не смог бы ей тем же ответить, даже если бы меня не связали.

Я укоризненно глянул на Татьяну — она произнесла одними губами: «Дара».

Известие о том, что нужно держать всю полученную информацию втайне от Дары, Игоря удивило. Что неприятно не удивило меня. Я передал ему соображения Стаса о недопустимости подвергать ее опасности в условиях невозможности обеспечить ее должной защитой — еле выговорил! И напомнил ему, со своей стороны, о тех совсем не давних временах, когда она свои мысли от него без малейшего колебания блокировала.

Убедил его явно второй аргумент. Он помолчал и — так и не найдя, что возразить — всего лишь поинтересовался из детского стремления оставить за собой последнее слово, что неужели, мол, даже Макс обеспечить ее безопасность не сможет.

Я ухватился за возможность мягко подготовить его к следующей неприятной новости. И он снова оказался на высоте — даже бровью не повел, услышав, что всем нам отныне будет резко ограничен доступ на землю. О неординарных выходах из этих ограничений я ему рассказывать не стал, чтобы он проникся всей серьезностью положения Дары. Он уловил мой скрытый намек на признание его способности справиться с такой же опасностью — и в глазах его даже тени паники не мелькнуло, только полное удовлетворение оказанным доверием.

Татьяна издала какой-то невнятный звук, но я не позволил ей испортить момент полного взросления моего сына неуместными предостережениями и причитаниями.

Я также не позволил ей отвлечь меня тем выражением запоздалого сочувствия, которое появилось у нее на лице, когда я отключил связь с Игорем. Нужно было думать прежде, чем пинать меня — а сейчас время ответов на мои вопросы пришло.

И на сей раз на краткости я не настаивал.

Рассказ Татьяны погрузил меня в любимую водную стихию. В которой бушевал девяти-балльный шторм.

Глава 5.5

О ее категорическом отказе в ответ на приказ Стаса немедленно отправляться на землю, я, разумеется, еще тогда сразу от него узнал — но сейчас меня снова накрыло волной глубокой благодарности.

Когда она нехотя призналась, что Тень сыграл на моем аресте, чтобы заставить ее попросить продолжения учебы и привести, таким образом, к аналитикам — я вцепился в стул, прикидывая, удастся ли вместе с ним в пещеру нырнуть. На пару минут и, желательно, прямо ножками этого стула на Тень. Не вышло — стол на якоре удержал.

От всей той грязи, которой меня поливали внештатники на занятиях Татьяны, чтобы спровоцировать ее, у меня в голове зашипела яростно пузырящаяся пена — мой счет к ним существенно удлинился. Я уже давно понял, что они к аналитикам в фарватер пристроились — пойдут ко дну вместе с ними.

Об энергетиках она упомянула вскользь — и меня вынесло на гребень облегчения, где я немного отдышался. Молодцы — четко придерживаются предписанного курса по снабжению страждущих жизненной энергией, невзирая ни на какие подводные течения. Среди них, правда, тоже без урода не обошлось — попробовал один застать Татьяну врасплох расспросами обо мне — но главное, что они Тень к источнику энергетической субстанции не подпустили.

О культовом отделе она говорила со смешливым ужасом. Тряся головой и отдуваясь — и меня мягко закачало на волнах добродушной насмешки. Сколько раз я объяснял ей на земле, что все человеческие религии отражают ангельское сообщество, как географическая карта реальную местность — нет, не поверила, пока сама в этом не убедилась.

А вот о наблюдателях Татьяна ничего мне не смогла рассказать — и меня низвергло в глубокую водную пучину. Прямо