Бездыханные ІІ (СИ) - Айзель Кон

— Знаю, — я вздохнула. — Но меня беспокоит еще одна вещь: когда она убивала тех мужчин, то упоминала какие-то догмы. Что-то про расплату за проступки и равный обмен… И еще странную аббревиатуру «КЧД». Что это может быть?

Парень на пару секунд задумался.

— Хм… если догмы, то может быть кодекс какой-то?

— Думаешь, нужно спросить об этом Мелори и Данте?

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Они все равно не скажут. А если еще и узнают о том, что это ты, вернее, Лилит убила тех парней, то черт знает, что будет. Вдруг вообще запретят тебе выходить из дома?

Я кивнула. Крис был прав — лучше пока держать все в секрете.

— А что ты думаешь об Алане? — спросила я, когда мы выходили из парка.

— В смысле? — удивился парень.

— Ну, знаешь, у меня такое ощущение, что все, что происходит — неспроста: этот Лука, появление Вайлет, демоны… И еще, почему за все время, что ты был знаком с Мелори и Данте, они никогда тебе не рассказывали об этом? Я имею в виду экзорцистов и демонов. Почему они сказали об этом только тогда, когда мы столкнулись с этим сами? И почему они с такой неохотой говорят о демонах?

Крис с минуту обдумывал сказанное и потом произнес:

— Помнишь, после того, как ты первый раз пробудила Лилит, и мы пошли узнавать у них информацию о ней и Бельфегоре, Данте, на нашу просьбу рассказать нам о демонах, которые сидят в них, сказал что-то типа: «Запрещено теми, кто прорвался в этот мир».

— Думаешь, он имел в виду демонов, типа Алана и Луки?

Парень кивнул.

— Да. Если так, то все сходится. Они не говорили нам о демонах, так как это было запрещено самими демонами. Только вот не ясно почему.

Я пожала плечами и сказала:

— Ну, сейчас нам это никак не узнать.

Крис со мной согласился.

Мы еще немного погуляли по городу, обсуждая все, что можно. Спустя два часа, когда мы шли по главной улице, я заметила одну новую небольшую кафешку, у которой, судя по шарикам и ленточкам, завешанными повсюду, сегодня был день открытия. Возле входа стоял молодой парень в смешном зеленом костюме и приглашал всех желающих во внутрь.

Я, подумав пару секунд, дернула Криса за рукав и указала на это кафе.

— Давай зайдем.

Парень взглянул туда, куда я указывала, и хмыкнул.

— Да я вообще-то и не голоден.

Я закатила глаза и просто потащила его в сторону заведения.

Парень в зеленом, завидев нас, лучезарно улыбнулся и произнес:

— Добрый день! Вы пришли туда, куда надо. Только сегодня у нас действуют скидки для парочек и подарок в честь открытия, не пропустите!

Обрадовавшись, я взглянула на Криса.

— Видишь, для пар даже скидки, идем.

Схватив парня за рукав, я уже хотела потащила его внутрь, как меня остановили его внезапные слова.

— А мы что, пара?

Я удивленно обернулась. На лице Криса выражалось искреннее недоумение.

— Эмм… — у меня не было слов. Мне казалось, что он шутит. — А что, нет?

Но тон парня был совсем не шуточный.

— Ну, мы ведь не любим друг друга. Какая тогда пара?

Его слова окончательно сбили меня с толку. Я опустила его рукав и нервно замахала головой, не понимая, что он имеет в виду.

— Так, стоп. Но все эти пол года… Все наши разговоры, поцелуи… это что значит?

Парень пожал плечами.

— Близкие друзья?

То, что сейчас происходило, почему-то начало меня раздражать. А то, что он говорил, вообще сбило меня с толку. И я даже перестала обращать внимания на удивленно поглядывающего на нас парня в зеленом.

— А то, что произошло в среду? Это тоже для тебя ничего особенного не значит?

Крис нахмурился.

— Откуда я знаю! Тем более сама посуди, какая из нас пара? У наших отношений же совершенно нет будущего. Тем более секс может быть и без любви, а в нашем случае все будет без любви, так что и смысла нет встречаться. А эти поцелуи, и все такое — так, баловство. А ты…

Договорить он не смог. Этому помешал мой кулак, ударивший прямо в его челюсть. Крис пошатнулся, но не упал, а только дотронулся до щеки и ошарашено взглянул на меня.

— Баловство?! — крикнула я, яростно схватив его за кофту. — Значит, для тебя все это было просто баловством?! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Мы столько времени были вместе, целовались и даже переспали! Ты говорил, что жить не сможешь, если я умру по-настоящему! Ну и что, что мы не можем любить! Ну и что, что мы можем только ненавидеть! Да, я понимаю, что нормальной пары из нас не выйдет, но не смей говорить, что для тебя все, что было — это баловство! Если для тебя я только человек, который избавит тебя от одиночества, то…

Я не смогла продолжать говорить. В груди образовался огромный ком, от чего горло сдавило и невозможно было вымолвить ни слова. Эмоции лили через край и хотелось плакать. Я прижала руки к груди и начала часто дышать, пытаясь унять душевную боль.

— Мио…

Крис попытался положить руку мне на плечо, но я лишь зло ее оттолкнула и тихо прошипела:

— Да пошел ты, Сернари.

После этого я резко сорвалась с места и побежала прочь от Криса и ошарашенного парня в зеленом. Ком в груди все рос, и даже ноги начали заплетаться, мешая бежать. Я была в отчаянии. Оказывается, все эти полгода были построены на иллюзии — меня просто-напросто использовали. Оказывается, все это время я была одна. Ничего не изменилось даже после смерти. Хотя нет, смерть забрала у меня возможность жить рядом с Локки и Ирен, что привело к еще большему одиночеству. Теперь я по-настоящему одна и, осознав это, я впервые за все время пожалела, что не погибла тогда, когда злосчастный нож вонзился мне в живот.

Ноги сами почему-то принесли меня к стадиону. Был почти вечер, и никого, кроме парочки парней в конце трибуны тут не было. Сама не зная почему, но я пошла туда, где вечно сидела с Гримом. Отрешенно и медленно, хотя и знала, что его сейчас там быть не должно. И я оказалась права. Место, где он обычно сидел, играя на своей гитаре, сейчас пустовало. Это меня не удивило, но все равно разочаровало.

Сев на свое место, я обняла себя за плечи и опустила голову. Боль никак не проходила, но, кажется, была не такой уже сильной. Но даже так мне было ужасно плохо и чудовищно одиноко. И теперь никто не сможет мне помочь. Последний, кто мог это сделать, оказался фальшивкой.

— Конфетка? — внезапно послышалось спереди.

Я вздрогнула и резко подняла голову. Грим стоял в трех метрах от меня, с гитарой в фиолетовом чехле, пакетом мармеладок в правой руке и неизменных солнечных очках. Через секунду его лицо озарила улыбка.

— Действительно, ты. Давненько тебя тут не было. Какими судьбами?

Я попыталась что-нибудь сказать, но почему-то, когда я его увидела, огромное облегчение от этого усилило боль, и она хлынула с новой силой, от чего из горла вырвался только приглушенный писк, и я опять обессилено опустила голову.

— Конфетка, что такое? — донесся до моих ушей тихий взволнованный голос.

Парень подошел и присел передо мной на корточки. Я опять не смогла ничего ответить и только сильно закусила губу. В следующую секунду я почувствовала, как на меня что-то давит. Грим обнял меня за плечи и начал гладить по голове, от чего по телу прошла легкая волна тепла.

— Ну-ну-ну, тише… — успокаивающе зашептал он, — не нужно плакать. Скажи, что случилось?

Ответить я смогла только спустя почти пять минут. Все это время парень не переставал обнимать меня и гладить по голове.

— Я бы сказала, что меня бросили, — начала я невнятно, уткнувшись в плечо Грима. — Но, оказывается, меня даже не находили.

— С парнем поругалась, что ли? — спросил он без тени издевки.

Его слова меня почему-то насмешили, и я ответила:

— Оказывается, он и не считал нас парой. Так, близкие друзья, которые целуются и спят вместе. Весело, черт возьми!

Грим перестал гладить меня и обнял двумя руками.

— Оу… Да уж, странная ситуация. Ты только не плачь, слышишь? Не плачь…

Я только и кивнула. Странно, но боль понемногу начала проходить. Через десять минут я наконец-то почувствовала себя нормально. Все это время Грим обнимал меня, смиренно дожидаясь, пока я успокоюсь.