Обратная сторона Японии - Александр Куланов

Дорогие россияне меня не поймут, если именно на этом – последнем – пункте я не остановлюсь особо. Самый распространенный ответ японцев на их отношение к сексу звучит примерно так: «Ну, это что-то вроде чистки зубов, только реже». Насколько реже – вопрос сложный, и ответу на него посвящена книга «Обнаженная Япония. Эротические традиции Страны солнечного корня». Говорят, среднестатистическое число сексуальных контактов здесь – 13 раз в год, но это слухи. Крупнейшая компания по производству презервативов «Контекс» приводит другую цифру: 37. Чтобы было понятно: среднестатистическое число сексуальных контактов в мире – около 100 раз в год. Рекордсмены – два центральноафриканских племени – записывают на свой счет около 400 раз. В любом случае, ученые бьют тревогу: японская молодежь становится равнодушной к сексу, что для страны с постоянно сокращающимся населением настоящая угроза национальной безопасности. Похоже, что секс для японцев неинтересен как таковой, так же как неинтересна для них просто жизнь: в этом есть некоторые особенности японской психологии. Для молодежи все чаще это превращается в формулу «Либо в этом должно быть что-то экстремальное, либо с этого должны получаться деньги. Последнее – предпочтительней».

При этом позор (с точки зрения европейца) современной Японии – повсеместное распространение школьной проституции «эндзе косай». Смысл ее заключается в том, что вполне благополучные и обеспеченные девочки 14–18 лет встречаются за деньги с «друзьями» в возрасте 40–60 лет (возраст виктимности в Японии – 13 лет). Интересно, что далеко не все встречи заканчиваются половым актом – в сексуальном плане японцы по натуре своей скорее вуайеристы, чем деловые люди, а деньги тратятся прежде всего на украшения и аксессуары. Честно говоря, мне, в общем-то, безразлично, на что они тратят свои деньги. Мне кажется, беда японцев в том, что один из главных секс-символов эпохи, чей образ активно насаждается здесь всеми без исключения СМИ, – девочка в школьной форме. Это для них если и не нормально, то по крайней мере привычно и, учитывая специфику японской морали и криминальных особенностей, вполне безопасно. И все же – если кто-то скажет мне, что это лучше, чем пить водку в подъездах, я этого человека не пойму.

Если же с деньгами не получается, то нужен хотя бы экстрим! Вкупе с желанием во всем следовать американской моде такое отношение к жизни дает иногда любопытные результаты. Когда давно уже канувший в Лету российский дуэт «Тату» завоевал высокое место в западных хит-парадах, его диски мгновенно наводнили прилавки японских аудиомагазинов. Но это было только начало! Уже через несколько недель появилась японская лесби-парочка, воркующая под музыку о своих проблемах в обнимку и с нежными поцелуями, что наводило на мысли о том, что музыка у «Тату» – не главное. Входя в магазин рядом со своим домом, я упирался в фанерные фигуры «татушек», над головой у меня висели плакаты с целующимся японским аналогом, а несчастные японские школьницы стояли перед выбором: какую лесбийскую любовь предпочесть – свою или иностранную? А музыка? Ни при чем.

Конечно, японцы женятся и выходят замуж. К счастью, прежде всего для самой Японии, после этого большинство подростковых болезней остаются позади. Смотреть на японские женатые парочки, да еще с детьми-милашками, очень приятно. Особенно летом, когда неподготовленный русский взгляд не шокируют голые коленки детей, синеющие от холода. В детских садах и школах Японии дети обязаны ходить с голыми ногами. Это тот случай, когда мы не можем навязывать им свое мнение. Тем более что многие японские женщины ходят так всю жизнь. Местная мода подстроилась под закаливание: шерстяная шапочка, шарф, меховая куртка, юбка, голые ноги и сапоги – это круто! Школьницы, впрочем, сапоги не носят – не положено. Роль голенищ выполняют приклеенные к ногам толстые белые гольфы. Клей не позволяет им сползать и держит форму «гармошкой». Это хотя бы безопасно.

Когда же я смотрю, как подростки красятся в электричках, подстригают ресницы и выщипывают брови, попутно болтая с подружками, мое сердце замирает от ужаса. Наверное, я не прав, но частенько встречающиеся на японских улицах девушки с повязкой на глазу из-за недостатка фантазии ассоциируются у меня именно с теми, кто во вздрагивающем вагоне хладнокровно тычет себя маникюрными ножницами в глаз.

Да, после окончания университетов у большинства бывших студентов увлечение молодежными забавами проходит. А университеты здесь оканчивает более половины населения. В некоторые из них поступить нетрудно. Сдать экзамены в школе, например, значительно сложнее. Некоторые, самые престижные: Токийский, Киотоский, Осакский, Васэда, Кэйо считаются «кузницами кадров» японской элиты, и попасть туда учиться, наоборот, совсем непросто. Само обучение в них тоже требует определенных усилий, тогда как по поводу учебы в других университетах японцы говорят, что это «отдых после школы и перед работой».

Именно в это время большинство молодых людей достигают пика «непроизводственной активности», полируя джинсовыми задами асфальт, тратя папины или «дяденькины» деньги в бесчисленных магазинчиках и шумно болтая в кафе. Они отдыхают. Скоро гигантская производственная машина по имени «Ниппон» востребует их в качестве винтиков для своего механизма, или, как писал уже известный у нас Рю Мураками, «рассортирует и классифицирует, чтобы сделать животными». Тогда от них потребуются все те качества, которые развивали у мальчиков и девочек в школе: беспрекословное подчинение, отсутствие способности к анализу, неумение ставить вопросы, полная невозможность работать в одиночку, невероятная работоспособность при деятельности в составе группы и многое, многое другое.

Если вы, уважаемые читатели, думаете, что я злословлю и не люблю японскую молодежь, послушайте, что сказал об обучении в японских школах и о последствиях такого образования известный писатель и крупный чиновник – специальный советник Кабинета министров Японии Таити Сакаия: «Усилия преподавателей были сосредоточены не на развитии у детей позитивных задатков, а на преодолении имеющихся у них недостатков. Как следствие, многие дети (в первую очередь наиболее одаренные из них) превратились в стандартных людей, лишенных как достоинств, так и недостатков…

Япония построила оптимальное индустриальное общество. Живя в этом обществе, японцы выработали свойственные им морально-этические воззрения, чувство прекрасного, воспитали поколения людей, подавляющих собственную индивидуальность… Мы должны пересмотреть не только методы организации производства и административную политику… но и то, что лежит в их основе. А именно: свой менталитет и свою систему… Совсем в недалеком будущем в Японии все же начнется революция интеллектуальных ценностей. Значительная часть японцев осознает ее необходимость».

По уровню технологического развития Япония обогнала Россию примерно на 70 лет. Боюсь, что первое, в чем мы японцев нагоним, будет ЕГЭ и аниме.

За что я не люблю аниме

Да, я не люблю аниме. И не люблю примерно за то же самое, за что не любил пролетариат профессор Преображенский: за разруху в головах и удручающий примитивизм.

Вот уже несколько лет аниме является не просто важным, а наиважнейшим орудием сотворения имиджа Японии. Ответственными за использование этого оружия назначены японский МИД и прилегающие к нему фонды. Как несложно догадаться, все они – основные «кормильцы» большинства наших японоведов, давно брошенных на произвол судьбы отечественным бюджетом и вынужденных помалкивать, делая вид, что назначение японским правительством кота Дораэмона Послом доброй воли – давно ожидаемое и совершенно нормальное решение.

Да-да, анимешный кот действительно назначен на ответственную должность, и это стало очередным блестящим решением японских имиджмейкеров, вдохновленных политикой фаната аниме (отаку), тогдашнего премьер-министра Японии Таро Асо, который находит, по его собственному признанию, время просматривать около 10 томиков манги в день – вот уж точно: работа на галерах.

Здесь надо пояснить, что манга и аниме – ближайшие родственники, и, говоря об одном, в Японии часто подразумевают и другое – за компанию. Но аниме – продукт более современный, глобальный, а значит, более важный и выгодный. Объем японского культурного экспорта, основу которого составляет аниме, на 2003 год представлял собой сумму в 12,5 миллиардов долларов с тенденцией к «агрессивному росту», невзирая ни на какие кризисы. Аниме экспортируется примерно в сотню стран мира, а вслед за ним там продается сопутствующая продукция: музыка, куклы, открытки, одежда… Во многих случаях иностранцы даже не знают, что смотрят именно японские мультики. Кто сообразит, например, что название «Инопланетные рейнджеры» придумано специально для того, чтобы зритель не догадался о восточноазиатском происхождении товара. Однако сама по себе культурная экспансия, приносящая стабильно высокий экономический доход, никак не может быть поводом для ее неприятия. Ничего личного – только бизнес! Проблема в качестве товара, и вот тут, как говорится, возникают вопросы.