Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

– Но оставил пост, – задумчиво продолжил Эльсор, недовольно нахмурившись: то ли не одобряя слишком фамильярного поведения охранника, то ли досадуя, что сам не помог Видящей.

– Не сошелся во мнениях относительно месторасположения ночного поста со вторым супругом Владычицы, – откровенно ухмыльнувшись, объяснил Дарет.

Родителем он явно гордился. Ну еще бы, не вступая в препирательства из-за двусмысленных ситуаций, не оправдываясь, не перекладывая часть вины на провоцирующую неизменно в силу своей природы женщину, Дорг просто оставил свой пост, ушел из дворца, с престижного места, практически в никуда, чтобы не унижаться. Сын, единственный, весь пошел в отца.

– Да, это невезение у вас наследственное, – рассмеялась Ника, сглаживая натянувшиеся было нити напряжения, и в красках принялась описывать Эльсору встречу с морщинистой дамой. Рассказ прервался буквально на середине, когда из-за подушки в углу сиденья показался маленький носик взъерошенной бежевой собачки. Девушка ахнула и всплеснула руками. – Какая красавица! Это твоя, Пепел?

– Узгар с замковой псарни, – повторил уже ранее сказанное Эльсор и пояснил, не дожидаясь, пока заинтересованная Видящая впадет в прострацию ради поиска нужной информации с помощью своего дара: – Порода следопытов с тончайшим обонянием.

– За таких собачек, лоана, по весу золотом платят. Один к пяти, – встрял Дарет, присаживаясь на одну из мягких скамей напротив зверька, жадно поводящего носом. Близость новых запахов приводила Шотар в тихий восторг.

– А погладить ее можно? – спросила Ника. – Я никогда прежде таких махоньких близко не видела, только по телевизору. У нас больше покрупнее собак держат, для охраны.

– Попробуй, – безразлично предложил альсор, никогда не испытывавший желания теребить зверька, да никогда и не наблюдавший тяги Шотар к ласке. Сейчас его куда больше волновало здоровье Видящей.

– Во дворце тебя осмотрит лекарь, – не предложил, категорично констатировал очевидное и не подлежащее обсуждению Пепел.

Тем сильнее было его удивление мгновенным отказом. (Ну не любила терронка с детских лет ходить по больницам, и все тут! Очереди, небрежная грубоватость замотанных докторов, бесконечные анализы.) Ника снова покраснела и выпалила:

– Не надо лекарей, я уже выпила обезболивающее! – Меняя тему, девушка попросила: – Расскажи лучше, вас куда порталом выбросило? – И, ожидая ответа, вплотную занялась маленькой следопыткой.

Нежно воркуя ей что-то в развесистые ушки, приподнявшиеся локаторами, Ника поглаживала кончиками пальчиков крохотного песика так, что он только довольно жмурился, подставлял шейку и крутил махоньким пушистым хвостиком. Шотар совершенно забыла о своих нюхательных талантах, целиком отдавшись нехитрой и нечастой ласке.

Эльсор ощутил странный приступ жгучей зависти к миниатюрной псинке и в сердцах тряхнул шнуром звонка, подавая кучеру знак прибавить ходу. А тут еще этот Дарет, нанятый Видящей, иронично ухмыльнулся, будто понял, какие чувства испытывает альсор, и отвернулся к окну, сделав вид, что шибко увлечен пейзажем.

Пепел взвесил необходимость контроля информации в присутствии лишних ушей и не нашел ее необходимой. Пока наемник из Доргов служит Нике, он будет молчать. Решит расторгнуть контракт монеты – исчезнет. Уж о безопасности девушки Эльсор собирался заботиться вне зависимости от ее на то желания, впрочем, не посвящая объект заботы в некоторые неприятные подробности.

– Работа портала была нарушена из-за атаки гроахов. Нас троих перебросило в портальный зал. Владычица велела немедленно начинать твои поиски. Поскольку Искру и Глеану легко ранили, отправился я.

– Ранили? – встревожилась Вероника.

– Не волнуйся. Думаю, к нашему возвращению во дворец они уже будут на ногах, – утешил девушку Пепел, и снова почему-то ему захотелось странного. К примеру, легкого ранения, чтобы сочувственный взор и ласковые касания пальчиков достались ему, а не мелкой сявке и не братьям.

– Ты чего? – заметив у одного из пассажиров странное окаменение а-ля пострадавший от взгляда горгоны Медузы, бойко поинтересовалась Ника. При этом девушка продолжала почесывать и поглаживать крохотульную собачку, растекающуюся по сиденью лужицей блаженства.

Теперь, когда ее так быстро нашел альсор, девушка почти успокоилась. Даже перестала гонять в голове сомнения на близкородственные темы: «А зачем мне во дворец? Кому я там нужна? И что вообще буду делать, поелику в этикете Альрахана ни бельмеса не смыслю?»

Почему-то рядом с Пеплом на душу снисходило удивительное умиротворение, оно просачивалось даже в вечно-беспокойные глубины настолько полно, что психовать из-за предполагаемых неудобств и неудач не получалось. Ну а на фоне личного покоя раздражение Эльсора ощущалось как мелкий камешек в туфельке. Носить можно, но чревато мозолями.

Пепел отвечать не стал, только бровь приподнял: дескать, не понимаю, о чем ты спрашиваешь!

«Ничего не скажет, сколько вопросов ни задавай», – уяснила девушка, а ведь так хотелось, чтобы ее собственное умиротворение оказалось по-гриппозному заразительным и передалось Эльсору воздушно-капельным путем. Ради такого дела она бы даже почихала на него с удовольствием!

Но увы, увы! Ника все-таки писала об альсорах Альрахана достаточно долго, чтобы понимать: если Пепел, проницательный и сопоставляющий, предпочитает не догадываться о смысле вопроса, значит, не хочет говорить, а если говорить не желает, то настаивать бесполезно. Замкнется и будет молчать с утроенной силой, как просветленный буддист в час медитации или коммунист в фашистских застенках.

Хотя в роли мученика и жертвы писательница своего героя совершенно не представляла. Скорее, стоило бы альсору испытать некоторое неудовольствие от своего местоположения и обращения, Ника могла бы только сочувствовать месту и обращающимся. Понятие милосердия у Пепла если и было заложено в генетическом проекте, то весьма и весьма причудливое, мало совместимое с типично терронским.

Потому, наверное, желающих поконфликтовать всласть с альсором Эльсором на горизонте не наблюдалось. Вот даже Дарет – а ведь его едва по стенке ни за что ни про что не размазали – сидит рядом с партнером по принудительному спаррингу вполне мирно. Похоже, он нашел полезным для собственного здоровья считать произошедшее недоразумением и философски наплевал. Ника улыбнулась наемнику, тот подмигнул ей в ответ и, скрестив руки на груди, прикрыл глаза. Собрался подремать? А может, таким образом подкалывал Пепла. Дескать, спасибо, что везешь, и вообще мне тут так уютно и спокойно, что даже спать могу и ничуть никого и ничего не опасаюсь. Мужчины порой играли в весьма странные игры, впрочем, женщины тоже. Ника и у особ своего пола редко могла распознать все правила странных забав, а разгадывать заморочки пола сильного даже и не пыталась. А потом девушке стало не до наблюдений за другими пассажирами.

Карета двигалась удивительно мягко для транспортного средства, перемещающегося по мощеным улицам. Но ближе к концу пути из бледноватой, с легчайшим намеком на румянец, девушка стала зелененькой. Будто у нее в роду были дриады или русалочки.

Первым изменение во внешности работодательницы заприметил «спящий» Дарет и мягко уточнил:

– Худо тебе, лоана?

– Укачало, – вяло согласилась Ника и с трудом сглотнула. Клубничный йогурт, выпитый на завтрак, она оставила на грязной мостовой еще с час назад, после этого в желудок попала только колодезная вода. Очень приятная на вкус, однако не имевшая ни малейшей питательной ценности. Короче, девушка была банально голодна, а за волнениями сумасшедшего дня даже этого не заметила. Покормить свою нанимательницу Дарету в голову не пришло. Зато Пепел сурово потребовал ответа:

– Ты ела?

– Не-а. – Бедная писательница снова сглотнула подкатывавший к горлу горький комок. Состояние из «мне худо» стремительно приближалось к «выпустите меня из этой качающейся коробки немедленно, я пешком хоть на Северный полюс пойду».

– Почему? – принялся допрашивать Эльсор, отчего-то решивший, что все беды несчастной жертвы альраханского транспорта проистекают от недоедания. Причем недоедания по беспечности. Видел он, как девочка в ресторане клевала с тарелки. Крохотные птички из оранжереи Владычицы и то лопали больше зерна, чем эта худышка.

– У меня ваших денег нет. Продавать что-то, чтобы купить еду, время нужно. Я думала только о том, чтобы побыстрее во дворец добраться, волновалась, как у вас с порталом получилось, – вяло отозвалась девушка. Она сейчас больше думала о том, как же ей хреново, нежели о том, что, как и кому говорит.

– Кхм, извини, лоана, не подумал, что ты голодная. После того как выболтало, мало кого сразу жевать тянет. Моя-то кормежка тебе не по вкусу бы пришлась, простецкая больно, да и перцу в жаркое кухарка из «Ломтя» вечно от щедрот необъятных сыплет, а ты такая нежная. Но хоть хлебушка бы поела! – Дарет смущенно почесал затылок.