Крутые парни - Стивен Хантер

Ричард начал заикаться. Из его горла слышались странные прерывистые звуки. Губы пересохли. Чувство было такое, что у него во рту полно сухого песка. В нетерпении коп повторил свой странный жест и снова постучал в боковое стекло.

— Оути теко, — сказал Оделл.

Ричард стал заикаться еще сильнее. Потом до Ричарда чудесным образом дошло, что хотел сказать ему Оделл: опусти стекло.

Его трясущиеся пальцы метнулись к ручке и повернули ее. Ричард почувствовал, что на его лице появилась идиотская улыбка. Это была уже не паника, это было нечто большее, Ричард уже обитал в таком месте, где бабочки чистейшего страха невозбранно летали где им заблагорассудится.

— Привет вам, мэм, — проговорил молодой полицейский.

Разинув рот, Ричард, как идиот, закивал полицейскому.

— Сегодня очень жарко. Я просто забеспокоился, видя, что вы закупорились в машине, как в консервной банке. Через час такой жары в закрытой машине даже собаки не выдерживают и могут сдохнуть, да, честное слово, мэм, я сам это видел. Вам нужно хоть немного свежего воздуха.

Для Ричарда это прозвучало чистейшей бессмыслицей. Он что, не видит щетины на его висках, широких плеч, волос на руках, широких и мощных запястий? Или он специально не замечает приклада автоматической винтовки, который нагло высовывается из-под одеяла, лежащего между ним и Оделлом?

— Вы из города? Оклахомы? Приехали погостить?

Язык Ричарда прирос к небу. Казалось, он прочно отвык разговаривать.

— Тетя Люси! О, тетя Люси! Ты чем-то расстроена, с тобой ничего не случилось?

Он оглянулся и увидел, как по ступенькам крыльца буквально летит Рута Бет. За ней появился Лэймар, трезвым изучающим взглядом окидывающий местность.

Она подбежала к Ричарду и качала нежно гладить его по руке, обращаясь к полицейскому:

— Вы знаете, тетя Люси была очень бойкой, пока ее на хватил удар. Теперь она способна только на то, чтобы все время сидеть в кресле-качалке в компании миссис Джексон, и они все время качаются, качаются и качаются. По четвергам мы вывозим их на длительные прогулки. Это единственный день, когда они покидают ферму.

Юный коп отступил на шаг, переводя взгляд с Руты Бет на Ричарда и обратно. При этом он ухитрился не заметить Лэймара.

— По четвергам Билл дает себе день отдыха, — продолжала Рута Бет. — Он работает на заводе Чалмерса в Оклахоме. Мой Бог, это добрейшей души человек. Мой первый муж, Джек Уильямс-младший, был совсем не таким. Тот человек ничего не сделает, если ему не светит выгода. — Она обернулась к Лэймару с грацией провинциальной драматической актрисы: — Билл, солнышко мое, все в порядке. Можешь вернуться и принести мороженое.

Лэймар кивнул и направился в ресторан.

— Они обожают мороженое, — продолжала Рута Бет, обращаясь к молодому полицейскому. — Но Боже их упаси от захода внутрь заведения. Они становятся неуправляемыми, устраивают там черт знает что. Поэтому мы обычно оставляем их в машине, быстро перекусываем, а потом приносим им мороженое. Это самый лучший для нас день недели.

— Все хорошо, мэм, — ответил полицейский. — Но следите за ними. Наверное, эта старая леди случайно закрыла окно...

— Тетя Люси, какая ты нехорошая девочка!

— И я пытался объяснить им, как быстро они могут задохнуться в закрытой машине в такой жаркий день. С собаками это случается постоянно. Мама с двумя детишками однажды пошла в магазин, а собаку оставила в машине. Через час они вернулись, а собачка, бедняжка Фидо, к этому времени сдохла на заднем сиденье. Представляете, какой это был удар для малышей.

— Ладно, я поговорюс тетей Люси, и будьте уверены, сделаю ей внушение. Ей придется научиться вести себя правильно.

— Может быть, мы еще увидимся. Добро пожаловать в Уичито-Фоллс.

— Я тоже надеюсь, что мы побываем здесь еще раз. Полицейский прошел мимо Лэймара, спешившего к машине с двумя порциями мороженого в бумажных стаканчиках, и приподнял шляпу. Лэймар улыбнулся в ответ и, обойдя машину, открыл дверцу.

— Вот и я, тетя Люси, — громко сказал он и сделал вид, что протягивает стаканчик Ричарду. Но когда тот потянулся за мороженым, Лэймар отдернул руну.

— Ну-у-у, — разочарованно протянул Ричард.

— Безмозглая тварь, — прошипел Лэймар, проскользнув на переднее сиденье. — Черт тебя подери, ты что, не мог придумать ничеголучше, чем сидеть и смотреть на него, словно ты только что проглотил аршин?

— Я не актер, Лэймар.

— Нет, ты точно не актер. — Лэймар повернулся к Руте: — Сладкая моя, ты спасла наши окорока. Ты выступила просто великолепно. Я думаю, что у тебя великое будущее в нашем дерьмовом ремесле.

— Лэймар, — канючил Ричард, — можно я возьму мороженое?

— Нет, нельзя, — ответил Лэймар. — Одно мороженое получит Оделл, потому что сидел спокойный, как огурец, и улыбался, как я его и учил. Второе мороженое получит Рута Бет, потому что сумела, как никто, запудрить мозги этому копу. А ты, Ричард, ничего не получишь, потому что по твоей милости в следующую секунду мне пришлось бы застрелить этого мальчика, и снова началась бы погоня, и нам пришлось бы удирать из-за такой ерунды, просто потому что ты дурак и дерьмо.

Он поцеловал Руту Бет, и она тронула машину.

— Спасибо, папочка, — сказала она.

— Уи-чад уи-уи, — вдруг произнес Оделл.

— В чем дело, Оделл? — спросил Лэймар. — Радость моя, ты поняла, что он сказал?

— Он говорит, что Ричард сделал пипи, — ответила Рута Бет.

— Ах, тетя Люси, какой же ты, в сущности, еще ребенок!

Глава 12

Ничто так не пугает человека, как вид собственной крови, но когда Бад в тот вечер добрался до госпиталя, он уже начал догадываться, что от такого кровотечения он, пожалуй, не умрет. Так и случилось. Он не умер. Просто у него под мышкой разошлись швы, когда он бурно отреагировал на удачный бросок Джеффа. Кровопотеря оказалась незначительной, но молодой врач, дежуривший в отделении неотложной помощи, решил проявить бдительность и наотрез отказался отпустить Бада домой, предложив ему провести ночь в госпитале. На него не подействовали ни стоны, ни мольбы Бада по этому поводу.

— Вот так он и хнычет все время, — сказала Джен доктору. — Наверное, он находит в этом какое-то удовольствие.

Но на следующее утро в госпиталь явился самолично полковник Супенский. В глазах его был стальной блеск, и он не собирался, как в прошлый раз, по-приятельски болтать с Бадом.

— Я очень недоволен вами, сержант Пьюти.

— Виноват, сэр, — угрюмо буркнул Бад.

— Я хочу, чтобы вы расценивали рекомендации доктора как мои приказы. Вы не должны болтаться целыми днями непонятно где. Вы не в отпуске. Пока вы еще на службе, и ваша задача — выздоравливать, чтобы вернуться к работе.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Бад.

— Бад, я по вашим глазам вижу, что у вас что-то неблагополучно. Когда в человека стреляют, он вспоминает о самом дорогом, что есть у него в жизни, и переоценивает ценности. Я хочу...

Бад в напряженном ожидании смотрел на полковника.

— Я слушаю вас, полковник.

— Мне надо поговорить с вами, Бад.

— Поговорить? О чем?

— Как я понимаю, чья-то жена видела вас в Эльджине, в местной закусочной в компании вдовы Теда. Это неприлично.

— Кому какое дело до этого?

— До этого никому не должно быть никакого дела, Бад. Но это бессмысленный разговор. «Должно» и «есть» отличаются между собой, мак день и ночь. Если говорить честно, то, если ты носишь кокарду и ходишь на службу, твое поведение не только должно бытьбезупречным, но и выглядетьбезупречным. Это неприятно, я даже считаю, что неправильно, но это жизнь и факт, и вы, точно так же, как и я, знаете об этом. Но сейчас единственное, чего я от вас хочу, — это скорейшего выздоровления. Вы меня поняли?

Бад глубоко вздохнул. За его долгую службу ему еще никогда не приходилось прекословить начальству. Это не его стиль. Если ты заставляешь других жить по правилам, то изволь и сам придерживаться этих правил — таково было его кредо. Но сегодня по непонятной причине он отступил от этого правила — возможно, было виновато его состояние, а может, просто он заглянул по ту сторону края вселенной, что изменило его умонастроение. Как бы то ни было, но он сказал то, что сказал.

— То, что происходит между миссис Пеппер и мной, касается только нас двоих, ну и, конечно, моей жены. Больше это не касается никого. Вот и все, что я могу сказать.

Полковник посмотрел на него тяжелым взглядом.

— Бад, скандал, р-раз-вод может очень дорого вам обойтись. Поверьте мне, уж я-то знаю. Я прошел через это, когда служил в морской авиации, четырнадцать лет назад. И мне потребовалась вечность, чтобы опять встать на ноги. От меня отвернулась моя средняя дочь, и я буду переживать это до самой смерти. Я все отдал женщине, которую, как мне тогда казалось, я любил и которая теперь замужем за генералом. Так что я все это испытал на своей шкуре. Кроме того, Бад, подумайте о службе. Если вы женитесь на вдове человека, с которым были вместе в перестрелке и он погиб там при непонятных обстоятельствах... Могут пойти разговоры. Потом существуют репортеры. А эти ребята падки на всякую грязь.