Алая заря - Саша Штольц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По-хорошему ей стоило забыть дорогу к этому дому навсегда, потому что Тимур Андреевич не только нечестным образом превратил ее в вампира, решив за нее ее судьбу, но еще и человеком был, мягко говоря, не самым приятным. Он часто ругался и ныл, сердился на Соню по любому поводу, особенно если она вызывалась ему в чем-то помочь, и много пил, совершенно не пьянея, но делаясь при этом еще более несносным.
А еще он постоянно крутил Муслима Магомаева. Это, конечно, не было существенным недостатком, но меры Тимур Андреевич не знал. Соня уходила домой с ватной головой и продолжала слышать его песни и во сне, и на уроках в школе.
Несмотря на все это, она каждый раз возвращалась. Потому что двести сорок восемь лет! Когда ей еще такой шанс побеседовать с долгожителем представится? Иногда ей везло и она уносила домой удивительные крохи информации о том, как жилось в прошлом и позапрошлом веках. Тимур Андреевич читал книги со свечами, а не при свете электрической лампочки. Ездил на карете, а не на машине. Бывал на императорских балах. Играл в преферанс за одним столом с Пушкиным. На его глазах вершилась история! Да как же Соня могла такое проигнорировать и уйти?
Выбор событий, о которых он рассказывал, частенько оставлял желать лучшего, но и это слушать было интереснее, чем его обычное ворчание.
— Однажды маменькина служанка оставила меня в погребе с вином, и я так налакался, что хорошенько там все заблевал, прямо как ты после превращения, — вспоминал Тимур Андреевич, глотая чай с коньяком, который невесть где раздобыл. — Эх… дуру Марьяшку выпороли, а мне только дополнительные часы французского дали. Молодая девчонка была. Красивая очень. В одиннадцать лет думал, что вырасту — женюсь на ней… А ее замуж за конюха выдали.
Напрямую Тимур Андреевич ничего не говорил, но по таким его рассказам Соня довольно быстро выяснила, что он из дворянского рода и где-то на юге у него имеются родственники. В отличие от своих братьев, Тимуру Андреевичу в наследство почти ничего не досталось, кроме небольшого поместья с пятьюдесятью крестьянскими душами, потому что в вампира он обратился в двадцать лет, но не скрыл этого, за что и был изгнан, после того как случайно покусал младшего брата.
Как он сам стал вампиром, Соня узнать не смогла даже после того, как спросила напрямую. Тимур Андреевич ловко увернулся от ответа, заявив, что жил в Лондоне в 1850-х годах и видел строительство Биг Бена и запуск его часов. Соню оказалось чрезвычайно легко отвлекать от интересующих ее тем.
Самый животрепещущая, правда, на первый план долго не выходила, но бесконечно оттягивать ее обсуждение с каждым новым днем было невозможно.
Миновала первая неделя октября. Скоро…
За неделю до своей луны Соня как обычно принесла Тимуру Андреевичу выпечку из школьной столовой, упаковку риса и по пакету конфет, бубликов и пряников, которые купила по дороге к нему. Он не интересовался, зачем она его подкармливает — прямо как своих кошек по утрам перед работой — но от еды никогда не отказывался. Соня не знала, чем он питается без нее, и, по правде говоря, ей было больше интересно, откуда он берет самогон.
— Вы же так алкоголиком станете, ну в самом-то деле!
Она сердито выхватила у Тимура Андреевича бутылку и, прижав к себе, отвернулась вбок, чтобы не дать ее отнять.
— Не стану. Всегда им был! — с гордостью произнес он.
Соня сурово поджала губы, сдерживаясь от неуместных вопросов.
И так все было очевидно.
Тимур Андреевич, может, и был алкоголиком раньше, но особенно сильно пристрастился к самогонке — сам признался — сразу же после того, как Соня отказалась помогать ему отойти на тот свет. Сколько могло протянуть его с виду не старое, но все-таки древнее тело никто не знал, но процесс он явно решил ускорить.
По поводу бутылки он ворчал недолго. Соня и половины из этого не услышала, потому что не вслушивалась, занимаясь на кухне чаем. Лучше пусть пьет его. Хоть литрами!
Когда она вернулась в гостиную, он уже уже занял руки делом.
— Что это вы такое делаете? — удивленно спросила она.
— Глаза открой — и заметишь.
Соня и так была с открытыми, поэтому в ответ на это просто их закатила.
Тимур Андреевич вязал. Большой клубок красных ниток валялся на другом конце дивана, а сам он сидел с совершенно серьезным выражением лица и вязал какое-то большое полотно.
— Задам вопрос по-другому. Зачем вы это делаете?
Он дернул бровью, не отрываясь от петель.
— Вот ты чем заниматься любишь, Софья?
— Учить детей английскому.
— Ну да, разумеется. А в свободное время? Как отдыхаешь?
Соня уже поняла, для чего он ее об этом расспрашивает — а мог бы просто дать ответ сразу! — но все равно ответила:
— Читаю книги и играю в лото.
— А зачем? — не скрывая вредной улыбки, спросил Тимур Андреевич.
— Потому что нравится! Все-все, я поняла вас. Вяжите дальше — на здоровье!
Она поставила перед ним на стол чай и пиалку с пряниками и конфетами, а сама, подвинув клубок шерстяных ниток в сторону, присела на другой конец дивана.
Не дожидаясь момента, когда он спросит сам — Соня уже немного освоилась и больше не стеснялась говорить и задавать вопросы — она глубоко вздохнула и начала:
— Мне снятся кошмары.
Тимур Андреевич встрепенулся и повернулся к ней с широко раскрытыми глазами.
— И мне тоже! Я в них просыпаюсь и гляжу на календарь — а там! — он картинно схватился за сердце. — Там 2022 год!
— Вы не доживете до 2022 года, — пробормотала Соня.
— Дай Боже!
Он принялся вязать дальше, казалось бы, полностью игнорируя то, о чем сообщила ему Соня. Но на самом деле, он просто затих, чтобы она продолжила делиться тем, что было у нее на душе.
Тимур Андреевич не испытывал к ней неприязни, как ей поначалу казалось. Все его колкие ответы, ругательства, несмешные шутки и язвительные комментарии были следствием его не самой приятной натуры, да и возраст играл в этом далеко не последнюю роль. Но все-таки, хоть он и был иногда просто невыносимым стариком, где-то в глубине своей черствой души он как минимум испытывал чувство вины за то, что насильно обратил Соню, и пытался загладить ее так, как мог: внимательно слушал
