Ученик Бешеного - Виктор Доценко

Не обижайтесь, господин Водоплясов, — примирительно проговорил «представитель спецслужб», — у меня и в мыслях не было задеть ваше достоинство, тем более вас обидеть. Однако поймите меня правильно: с одной стороны, все ваши рассуждения выглядят весомо и вполне здраво, а с другой — не сердитесь, мягко говоря, звучат просто фантастично…

Говорите уж прямо, как безумная выдумка, — хмыкнул тот.

Если честно, то да, — поразмыслив, Аристарх Петрович решил не скрывать что думает.

Слишком многое ставилось на карту: вполне возможно, что вся жизнь перевернется. А потому он должен быть уверен и не испытывать ни малейших сомнений.

Если бы вы сейчас солгали, то я бы не стал продолжать беседу с вами, — признался Водоплясов, чем весьма порадовал Аристарха Петровича.

Да и у самого Иннокентия настроение заметно улучшилось, он даже приподнял подушки, чтобы было удобнее разговаривать.

Для того чтобы увидеть мое изобретение в деле, необходимо провести многочисленные эксперименты, испытать наночип на живых организмах, что позволит довести его до нужных параметров, заставить беспрекословно исполнять команды, — бегло обозначил Водоплясов главную суть своих планов.

Сколько времени потребуется для этого? — быстро спросил Молоканов.

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо знать некоторые другие, пока неизвестные, особенно мне, величины, — заметил изобретатель.

Какие? — не понял гость.

Собственно, достаточно знать и одну, но самую главную: хватит ли средств на приобретение необходимых приборов, реактивов, инструментов, на аренду помещения и мало ли для чего еще, чтобы иметь нормальные условия работы… — Он уставился на гостя.

Вы могли бы сейчас весьма примерно, навскидку, назвать сумму, необходимую на первое время?

Что означает «на первое время»? — не понял Иннокентий.

Сколько придется потратить времени и денег, для того чтобы вы смогли представить свой первый опытный образец, который хоть что‑то продемонстрирует… как говорится, наглядно, — не торопясь, пояснил Молоканов.

Только сейчас до Иннокентия дошло, что сидящий перед ним невзрачный мужчина пришел к нему совсем не для шуток и, судя по его конкретным вопросам, действительно всерьез хочет помочь разработке его изобретения. Если так, то он готов ему ноги целовать, готов в лепешку разбиться, чтобы как можно быстрее создать этот чертов наночип.

«Господи, неужели ты услышал мои молитвы и послал одного из своих рабов, чтобы я смог воплотить в жизнь свое изобретение и начал приносить людям пользу?» — мелькало в разгоряченном мозгу Водоплясова, и он стал истово возносить благодарственные молитвы Всевышнему.

Думаю, за год управлюсь, — немного помолчав, сказал Иннокентий.

За год… — прошептал Молоканов.

Подумал про себя, что времени могло потребоваться гораздо больше, а год — это всего лишь двенадцать месяцев, пятьдесят две недели: более чем здорово!..

О какой же сумме может идти речь? — спросил он.

После этого вопроса Иннокентий стал молиться еще более истово.

А Молоканов вообразил, что его собеседник подсчитывает необходимые затраты.

Если не будет никаких непредвиденных расходов и задержек, то до момента завершения первого этапа работы… — осторожно начал Иннокентий и снова сделал паузу.

Он был неопытный ученый, уж во всяком случае не экономист и не имел ни малейшего понятия, о каких деньгах может идти речь, однако догадывался, что вряд ли сидящий напротив него господин может судить об истинной сумме расходов. Понимал Иннокентий и то, что ни в коем случае он не должен показать загадочному гостю свою неуверенность.

Какую же сумму назвать? И тут, словно давая подсказку, из старенького радиотранслятора зазвучала его любимая песня в исполнении Аллы Пугачевой: «Миллион алых роз».

Не колеблясь ни секунды, Иннокентий разгладил морщинки на лбу и уверенно произнес:

Думаю, что миллиона должно хватить…

Миллиона? — машинально повторил Молоканов.

Иннокентий правильно предположил, что Аристарх Петрович не представлял себе предполагаемых затрат, необходимых, чтобы довести изобретение до ума. Тем не менее, кому захочется признаваться в собственной некомпетентности?

Вы считаете, что этого достаточно? — изображая, что тоже считал в уме, спокойно спросил Молоканов.

На первое время вполне, — твердо ответил Водоплясов. — При условии, если средства будут поступать в валюте, то можно, конечно, и не всю сумму сразу, ну а если в рублях, то лучше все тридцать два миллиона единовременно… — И пояснил: — чтобы не терять на скачках курса и на инфляции…

В последнее время Иннокентий всерьез увлекся финансовыми вопросами и вполне прилично в них ориентировался.

Только после его последних слов до Молоканова дошло, что речь идет о миллионе долларов! Он был уверен, что изобретатель говорит о рублях.

Господи, да где же взять такие огромные деньги? Ему казалось, что пятидесяти, ста, ну, в крайнем случае, двухсот тысяч долларов хватит за глаза. Услышав же сумму, которую имел в виду изобретатель, Аристарх Петрович едва не остолбенел и с огромным трудом удержался, чтобы не показать своих эмоций. Состроив «умняк» на лице, будто взвешивая, «не окажется ли этой суммы маловато» для воплощения проекта, он быстро взял себя в руки и спокойно сказал:

Что ж, коли вы так считаете, значит, так оно и есть. Что ж, — повторил он сорную фразу, от которой никак не мог отделаться, — что ж, уважаемый господин Водоплясов, давайте рассмотрим протокол о намерениях…

Что это за «птица» такая? — вновь наморщил лоб новоиспеченный партнер.

Протокол о намерениях составляется и подписывается для того, чтобы обе стороны ощутили серьезность момента, во–первых, а во–вторых, в этом протоколе оговариваются суть проекта и крайняя дата, после которой каждый из партнеров может в одностороннем порядке отказаться от дальнейшего сотрудничества.

А до этой крайней даты не имеет права? — уточнил Водоплясов.

Точно так, не имеет! Кроме того, в протоколе о намерениях оговариваются все позиции сторон: кто и какие обязательства берет на себя, какую несет ответственность, и в каком процентном отношении в будущем станут распределяться доходы, естественно, после возмещения всех затрат.

Понятно, — кивнул Иннокентий и бодро воскликнул: — Я готов подписать ТАКОЙ протокол!

Что ж, в таком случае читайте. — Молоканов вытащил из дипломата две тоненькие папки. — Один экземпляр ваш, другой — мой.

Солидно, — с удовлетворением отметил Водоплясов и тут же углубился в изучение «протокола о намерениях» двух физических лиц…

Несмотря на внешнюю серость, можно сказать, даже убогость, Аристарх Петрович был человеком хитрым, весьма изворотливым и довольно прижимистым. Не то чтобы жадным, скорее бережливым, впрочем, как всякий, кому, особенно в детстве и юности, выпало испытать на собственной шкуре нужду и лишения. Если приходится с трудом сводить концы с концами, чтобы выжить до очередной зарплаты, поневоле начнешь считать каждую копейку, откладывая сэкономленную на черный день.

А потому, всерьез заинтересовавшись письмом инвалида–изобретателя из далекого сибирского города, Аристарх Петрович решил лично повидаться с ним, чтобы хоть как‑то оценить, насколько реально воплотить его изобретение.

Естественно, тратить личные деньги не хотелось, а потому Молоканов воспользовался удачной оказией: заморочив голову своему непосредственному начальнику, Аристарх Петрович сумел оформить себе командировку в Сибирь, для того «чтобы на местах проверить, правду ли пишут простые люди».

Нужно заметить, что такие командировки были весьма утомительными и не приносили никаких «прибылей», но для «галочки» ездить было нужно. И прежде всего конечно же руководителям отделов, что являлось для них едва ли не обязанностью.

Подкинув начальнику идею своей поездки, Аристарх убивал сразу двух зайцев: во–первых, ехал по личным делам за государственный счет, а во–вторых, зарабатывал очки перед собственным шефом, освобождая того от нудной повинности.

Потому‑то, имея на руках командировочное предписание, Молоканов был встречен местными чиновниками на самом высоком уровне: как‑никак, сотрудник Администрации Президента страны — это вам не хухры–мухры!

Аристарх Петрович покинул убогую квартирку сибирского инвалида с подписанным Водоплясовым протоколом о намерениях, в котором был параграф о неразглашении ни содержания данного документа, ни каких‑либо подробностей самой сущности изобретения.

Честно говоря, именно ради этого он и состряпал сей документ, чтобы получить гарантию на время поисков денег.

Молоканов, сидя в служебной «Волге» главы местной администрации, размышлял над единственной, но самой тяжелой проблемой: где взять миллион зеленых?