Inside out: моя неидеальная история - Деми Мур

Я всегда восхищалась Джеком Николсоном, а работа с ним только усилила это чувство. В фильме два моряка предстают перед судом за убийство. Культовая ныне фраза звучала в конце долгих съемок сцены суда. Это был момент, когда Джек, игравший полковника морской пехоты, повернулся к адвокату, которого играл мой партнер – Том Круз, и озлобленно ответил: «Правда тебе не по зубам». Мы должны были присутствовать на съемочной площадке весь день, пока камера снимала «обратную сторону» – Тома Круза в разных ракурсах. И Джек весь день произносил свой монолог – для всех. Наверное, вы часто слышали об актерах, которые стараются только в тех дублях, где их снимают крупным планом, а не там, где их реплики звучат фоном, но это точно не про Джека. Я сидела на съемочной площадке – за адвокатским столом в зале суда – и смотрела прямо на него, наблюдая, как он каждый раз выкладывался по полной, причем до такой степени, что мне казалось – он вот-вот потеряет голос. На меня оказало большое впечатление такое благородство по отношению к своим коллегам, ведь в каждом дубле, независимо от того, снимали его или нет, он продолжал играть на высочайшем уровне, что особенно трудно делать снова и снова в значимой и эмоциональной сцене фильма.

Несколько дней спустя он уже не был так благороден, когда мы всей командой ждали его появления, чтобы снять сцену в месте, в котором снимали базы Гуантанамо, – собственно, по сюжету именно там и происходит история. Чтобы сцена получилась хорошей, нужен определенный свет, но солнце все садилось и садилось, Роб Райнер уже начал ворчать, что ничего не выйдет, и никто не мог понять, почему нельзя просто вытащить Джека из его фургона. Он появился в последний момент захода солнца. Оказалось, что Джек – большой фанат баскетбольного клуба «Лос-Анджелес Лейкерс», и он не мог оторваться от телевизора, пока Мэджик Джонсон не объявил, что болен ВИЧ. Джек знал об этом, а другие – нет.

Больше всего я восхищалась оригинальностью, которую проявили Аарон Соркин и Роб Райнер, не вовлекая наших с Томом героев в романтическую интрижку, которая не соответствовала этике их профессии. В то время зрители ожидали, что если на экране появляется привлекательная женщина, то это лишь вопрос времени, когда она окажется с главным героем в постели или, по крайней мере, полуобнаженной. Но у Роба и Аарона хватило смелости воспротивиться этому приему в кино – для них смысл истории был в другом. И в этом они оказались правы. Много лет спустя Аарон рассказывал на уроке в киношколе: «Идея фильма заключалась в том, что этим молодым юристам было непросто выиграть судебное дело двух моряков, так что не думаю, что мы бы полюбили героев Тома Круза и Деми Мур только за то, что они во время работы решили бы заняться сексом». После того как Соркин получил ответ от генерального директора, который настаивал на постельной сцене, его реакция была такая: «Я никогда не забуду, что мне ответил директор: ”Ну, если Том и Деми не переспят, то почему герой Деми – женщина?” И это окончательно поставило меня в тупик».

Мне нравилось, что моя героиня не пользовалась своей привлекательностью – в своих ролях я не часто сталкивалась с подобным. Они показали женщину, которая представляла ценность для своих коллег и самой истории из-за ее профессиональных навыков. Фильм был номинирован на четыре премии «Оскар» и пять «Золотых глобусов».

Когда я читала сценарий следующего фильма, у меня замерло сердце – сколько же там постельных сцен с моим участием! Мне хотелось сняться в этом фильме, поскольку сюжет был интересным: молодая пара едет в Лас-Вегас в надежде выиграть деньги на создание дома своей мечты, который может построить муж-архитектор. К сожалению, там они теряют все свои сбережения, однако жена главного героя Диана привлекает внимание миллиардера, который готов сделать им предложение: он даст миллион долларов, если проведет ночь с Дианой. Супруги долго спорят по этому поводу, но в итоге принимают предложение – именно с этого момента начинает развиваться сюжет.

Фильм назвали «Непристойное предложение», и за его реализацию взялся знаменитый режиссер Эдриан Лайн, известный своими меланхоличными и чувственными картинами «Роковое влечение», «Танец-вспышка», «Лестница Иакова». Независимо от обстоятельств он настаивал на прослушивании каждого актера. Дело в том, что я встречалась с ним на прослушивании почти каждого его фильма, включая тот, что называется «Лисы» (тогда я была несовершеннолетней, главную роль получила Джоди Фостер), и он никогда не давал мне роли. Но в этот раз все было иначе.

Моего мужа играл Вуди Харрельсон – он был другом Брюса, и я тоже очень хорошо его знала. С одной стороны, тот момент, что я буду с ним целоваться, казался неловким, ведь это все равно что целовать брата, но с другой – мне комфортнее работать с другом, которому я полностью доверяю. Когда Эдриан уговорил Роберта Редфорда сыграть миллиардера, я начала понимать, что фильм будет чем-то уникальным.

Мы договорились с Эдрианом, что он будет снимать постельные сцены со мной, как ему захочется, но в конце у меня будет возможность пересмотреть весь отснятый материал, и он вырежет то, что мне покажется слишком интимным или непристойным. Это соглашение требовало особого доверия с обеих сторон, и я очень ценила его желание работать таким образом.

Мне снова надо было выставлять напоказ свое тело, поэтому ни о чем другом, кроме него, я думать не могла. И как итог – решила удвоить свои тренировки, количество которых и так уже зашкаливало. Я убрала из рациона углеводы, бегала, каталась на велосипеде и занималась на всех тренажерах, какие только можно было установить в спортзале – его мы оборудовали в нашем доме в Хейли. Когда примерно через месяц я пришла к Эдриану, чтобы обсудить костюмы, мне по-настоящему нравилось мое тело. Наконец-то оно стало таким, как я его себе представляла.

«Ты очень сильно похудела», – первое, что сказал Эдриан, когда я к нему зашла. И поначалу, приняв это за комплимент, я начала объяснять, что для меня очень важно не чувствовать себя скованно из-за своего тела во время постельных сцен, поэтому мне пришлось хорошенько над собой поработать. Казалось, мои слова пролетали мимо его ушей, поскольку он, не отрываясь, с тревогой осматривал меня, а затем сказал:

– Не хочу, чтобы ты выглядела, как чертов мужик.

Когда я выходила из его кабинета, у меня начала кружиться голова. А совсем потеряла голову я тогда, когда мой агент