Вояж - Даниэла Стил

– Очень вам сочувствую, – сказал он. – Представляю, как это вас огорчает.

– Это так – вернее, так было… Но я не имею права жаловаться. Это мой сознательный выбор. По требованию Джека я согласилась на операцию как на условие нашего брака. Он больше не хочет детей. – Билл уже собрался заклеймить ее мужа-эгоиста, но удержался. – Зато вчера произошло нечто невообразимое…

Мэдди широко улыбалась, глядя в свой бокал. Ее красота буквально ослепляла Билла. Эта женщина была для него лучом солнца. Долгие месяцы он горевал по погибшей жене и до сих пор еще не пришел в себя. Но каждая встреча с Мэдди делала его счастливым, и он все больше дорожил их дружбой. Ему льстили ее доверие, открытость, согласие говорить с ним о вещах, которые она, как он подозревал, скрывала от всех остальных. В последнем он не ошибся.

– Не томите! – взмолился он. – Выкладывайте!

– Не знаю, с чего начать – с начала или с конца… – Она колебалась, он замер в радостном ожидании, догадываясь, что сюрприз будет приятным.

– Начните хоть с середины, только не тяните!

– Хорошо, тогда все-таки с начала. Я попробую коротко. Мне было пятнадцать лет, я уже встречалась с Бобби Джо, за которого вышла вскоре после окончания школы. Пару раз он меня бросал, и однажды я пошла на вечеринку с другим парнем… – Мэдди замялась и нахмурилась. Джек был прав: как об этом ни рассказывай, она будет выглядеть шлюхой. Что Билл о ней подумает? Ей не хотелось оправдываться. Она взволнованно посмотрела на него.

– Что с вами?

– Представляю, что вы обо мне подумаете, когда я расскажу… – Ей это было очень важно, важнее, чем она представляла, начиная свой рассказ. Она уже раскаивалась, что поспешила с признанием.

– Позвольте мне судить самому. Уверен, наша дружба все вынесет, – подбодрил ее Билл.

– Я боюсь за ваше отношение ко мне. – Но Мэдди была готова рискнуть. Она была настолько уверена в нем, что не боялась стать предельно откровенной, лишь бы поделиться с ним самым важным. – В общем, у меня появился другой парень. Мы переспали, хотя очень зря… Он был такой красавчик, такой хороший… Это была не любовь, а просто замешательство и одиночество. Его внимание мне польстило.

– Не надо оправдываться, Мэдди, – ласково произнес Билл. – Все в порядке. Чего только не бывает! Я большой мальчик, стерплю.

Она благодарно улыбнулась. Какая пропасть между его реакцией и теми оскорблениями, которые обрушил на нее муж: «потаскуха», «шлюха», «нищая белая шваль»!

– Спасибо. Это было признание номер один. А теперь признание номер два: я забеременела. Мне было всего пятнадцать, отец меня чуть не прибил. Я спохватилась только через четыре месяца. Что вы хотите: я молоденькая, хорошенькая и глупенькая. Делать что-либо уже поздно. У меня ни гроша. Наверное, я все равно родила бы, даже если бы раньше заметила, что беременна.

– И вы родили ребенка? – В его тоне было изумление, но не осуждение. Понимая, как важна эта разница, Мэдди утвердительно кивнула.

– Родила. Но до вчерашнего дня об этом почти никто не знал. Я уехала на пять месяцев в другой город, там пошла в школу, там и родила. Девочку… – Говоря это, она невольно прослезилась. – Я видела ее всего один раз. Когда выписывалась из больницы, мне дали ее фотографию – все, что у меня от нее осталось. Потом даже фотографию выбросила из страха, что ее найдет Джек. Ему я ничего не говорила. Я отдала малышку на удочерение, а сама как ни в чем не бывало вернулась домой. Бобби Джо знал, но ему было наплевать, и мы снова стали встречаться.

– А что отец ребенка?

– Я сказала ему о своей беременности, но он никак не отреагировал. У его родителей был магазин стройматериалов, нас они считали швалью и, наверное, были правы. Они убедили сына, что ребенок скорее всего чужой. Не думаю, что он им поверил, просто боялся перечить, к тому же мы с ним были едва знакомы. Когда ребенок родился, я ему позвонила, но он не перезвонил. А через три недели он погиб в автокатастрофе – лобовое столкновение. Вряд ли он знал о рождении ребенка… А я не знала, кто удочерил мою девочку, – продолжила Мэдди, немного отдышавшись.

Рассказывать обо всем оказалось труднее, чем она думала, – она сильно волновалась. Билл сжал под столом ее руку, чтобы подбодрить. Он все еще не догадывался, к чему приведет предыстория, просто думал, что Мэдди решила облегчить душу.

– В те времена данные о приемных родителях не разглашались, так что надежды что-то выяснить не было, поэтому я и не пыталась. После окончания школы вышла замуж за Бобби Джо, а еще через восемь лет удрала. Мы развелись, и я вышла за Джека. Знаю, это нехорошо, но я не рассказывала ему о своем ребенке – духу не хватило. Боялась, что он меня разлюбит, если узнает. – Она снова пыталась сдержать слезы, и официантка, собиравшаяся принять у них заказ, благоразумно отошла от столика. – Я все время скрывала это. Я сама боялась прикоснуться к этому кусочку своего прошлого. Даже думать об этом было невыносимо.

Теперь и Билл почувствовал ком в горле.

– А вчера, – Мэдди попыталась улыбнуться, стискивая его руку и не стесняясь своих слез, – она объявилась у меня на работе!

– Кто? – Он боялся своей догадки, слишком невероятной: такое случается только в книгах и в кино.

– Лиззи, моя дочь! – гордо произнесла Мэдди. – Она искала меня целых три года. Люди, удочерившие ее, через год погибли. Бедняжка попала в сиротский приют в Ноксвилле. Я жила в этом городе и ничего не знала! Думала, что ее счастливо удочерили, у нее есть семья. Если бы я только могла… – Она всхлипнула. Зато теперь они обрели друг друга, и это главное. – Все эти годы она кочевала по приемным семьям. Сейчас ей девятнадцать лет, она живет в Мемфисе, учится и работает официанткой. Она красавица. Вот увидите! – В голосе Мэдди звучала гордость. – Вчера мы провели вместе пять часов. Сегодня она уехала обратно в Мемфис, но скоро я привезу ее сюда. Пока что я ничего ей об этом не сказала, но хочу, чтобы она жила здесь, если ей самой это понравится. Я позвонила ей вчера вечером… – Мэдди цеплялась за руку Билла и уже не говорила, а хрипела. – Она назвала меня мамой.

Эта поразительная история растрогала его.

– Как же она сумела вас отыскать? – Он был признателен Мэдди за откровенность и за счастливый финал истории.

– Сама толком не знаю… Искала – и нашла. Наверное, она побывала в Гетлинберге, городе, где родилась, и что-то выяснила. В ее свидетельстве о рождении был указан мой возраст. Она прошлась по тамошним школам и нашла учителя, который все вспомнил. Ей сказали, что меня звали Мадлен Бомон. Самое удивительное, что никто не отождествил Мадлен Бомон с Мэдди Хантер. Хотя прошло почти двадцать лет, наверное, я с тех пор сильно изменилась. Но Лиззи все равно догадалась, увидев меня в выпуске новостей. Я никогда не рассказывала в эфире о своем прошлом, мне особенно нечем гордиться… – На самом деле Джек позаботился, чтобы ей было стыдно за свое прошлое.

– Как раз есть чем! – возразил Билл и сделал официантке жест, чтобы она не беспокоила их еще несколько минут.

– Спасибо, Билл. В общем, потом она отправилась в Чаттанугу и разобралась в том, что больше никому не приходило в голову. Она говорит, что смотрит мои передачи. Где-то вычитала, что моя девичья фамилия была Бомон. Она читает запоем!

Это было сказано с такой гордостью, что Билл не удержался от улыбки. Мэдди внезапно стала матерью – с опозданием на 19 лет, но лучше поздно, чем никогда. К тому же дочь появилась в ее жизни в самый нужный момент.

– Она пришла на студию и попыталась найти меня. – Лицо Мэдди стало серьезным. – А ее отправили к Джеку. Он придумал дикую систему, при которой все, кто спрашивает меня, попадают к нему. Он утверждает, что это сделано ради моей же безопасности, но теперь я понимаю, что это способ контролировать меня и людей, с которыми я общаюсь. Он ей наврал, – даже сейчас Мэдди было трудно в это поверить, – что моя девичья фамилия не Бомон и что я родом не из Чаттануги. То ли она ему не поверила, то ли просто проявила упорство, унаследовав это от меня, но вчера она проникла в наше здание, выдав себя за разносчицу, и поднялась ко мне. Сначала я испугалась, что она – очередная чокнутая. У нее было странное выражение лица, она сильно нервничала. А потом она все мне рассказала… Так что у меня появилась дочь.

Теперь Мэдди сияла. Этой чудесной истории нельзя было не поверить. Биллу оставалось только молча утирать слезы облегчения.

– Ну и ну! – выдохнул он. – А как отреагировал на все это Джек? Теперь вы поставили его в известность?

– Поставила и спросила, почему он ничего мне не сказал. Он ответил, что принял ее за самозванку и испугался, что она станет меня шантажировать. И тут же стал обвинять меня в том, что я утаивала от него свое прошлое. Это его взбесило, и я думаю, что он прав. Знаю, я поступала дурно. Мне было страшно – не знаю, достаточное ли это оправдание. А может, я была отчасти права, потому что теперь он обзывает меня потаскухой и шлюхой и грозится уволить. Ни о какой дочери он и слышать не желает. Но я все равно ее больше не отпущу.