Дольчино - Станислав Жидков

Утром у Пьоде показалась армия крестоносцев. Впереди по двадцать человек в ряд шла конница. Начищенные щиты и шлемы ярко блестели на солнце. Пёстрые значки, прикреплённые к концам пик, полоскались по ветру. Длинные белые плащи с крестами покрывали доспехи всадников. Закованные в броню кони с трудом несли тяжёлый груз.

Заметив патаренов, приготовившихся к бою на открытом лугу, варальский подеста сеньор Бруцати дель Романьяно удивлённо привстал на стременах. Неужели Дольчино потерял голову? Не веря своим глазам, рыцарь подал знак разворачиваться к атаке. Скорей, скорей! Только бы не ушли. Видно, господь затуманил отступникам мозги.

Бруцати нетерпеливо опустил забрало и, махнув рукой, пришпорил коня. Остальные, стараясь не отставать, ринулись за кондотьером. Но едва копыта лошадей коснулись искусно замаскированной канавы, тонкий слой веток и дёрна провалился. Не добравшись до противника, передние ряды оказались на земле. В них врезались скакавшие сзади.

Дикие крики, треск стали, ржание разнеслись по всему полю. Голова боевой колонны смешалась. В то же время тысячи стрел и камней обрушились на уцелевших. Действуя цепами и копьями, стоявшие за рвом бойцы принялись добивать рыцарей. Подоспевшие латники и стрелки кинулись на помощь своим. В этот момент отряды Дольчино и Лонгино Каттанео с двух сторон напали на крестоносцев.

Солдаты бокового прикрытия, вместо того чтобы стойко встретить нападающих, в панике устремились к центру. Это ещё больше усилило сумятицу. Тщетно капитаны пытались навести порядок. В шуме боя никто не слушал команд. Сгрудившиеся на лугу конные и пешие воины опрокидывали друг друга, стремясь выбраться из свалки.

Между тем братья продолжали теснить врагов. Пока они решительно громили фланги, находившиеся в середине всадники и латники были лишены возможности действовать. Часть стрелков и обозников, не успевших вступить в бой, повернула назад, бросив на дороге повозки и осадные лестницы.

К полудню сражение окончилось. Последние наёмники, дравшиеся на берегу, были загнаны в реку. За исключением нескольких сот солдат, бежавших обратно в Варалло, и тех, кому посчастливилось попасть в плен, вся армия крестоносцев была уничтожена. Воды Сезии помутнели от крови. Огромный луг до самого Пьоде покрылся убитыми.

С той поры это место называется «Красным полем».

Верчельский епископ

Известие о кровавом побоище в верховьях Сезии взбудоражило Италию. Запертые в диких Альпах, голодные, полуразбитые еретики после изнурительной осады, длившейся целую зиму, спустились с гор и на ровном поле разгромили многочисленную, хорошо оснащённую армию крестоносцев. Тревожные слухи поползли по сёлам и городам.

В Перуджу, где собрался совет кардиналов, каждый день прибывали гонцы. Короли и епископы, напуганные брожением черни, умоляли конклав поторопиться с избранием нового папы. В июне 1305 года на папский престол вместо умершего Бенедикта XI взошёл архиепископ бордоский, француз Бертран де Го.

Приняв имя Климента V, он начал энергичную борьбу против патаренов. В первые же дни после коронации была подписана булла о предании вечному проклятию каждого, кто посмеет поддерживать отступников. Во все концы отправились папские легаты. По церквам и храмам объявили о новом крестовом походе.

Чтобы быстрее набрать армию, её участникам, кроме индульгенций, обещали освобождение от уплаты всех долгов и налогов. Главой католического войска стал епископ Райнерий Авогадро де Пессано, торжественно поклявшийся погибнуть или разгромить ересиарха.

Большая позолоченная карета, кренясь на ухабах, катилась по дороге, обсаженной высокими тополями. Три пары прекрасных белых лошадей, запряжённых цугом, легко брали крутые подъёмы. Форейтор и двое погонщиков с длинными хлыстами в руках управляли лошадьми. Впереди и сзади скакали вооружённые всадники.

Попадавшиеся навстречу повозки торопливо съезжали на обочину. Возницы и пешеходы почтительно сторонились, снимая шапки. В экипаже, обитом внутри толстым ковром, удобно расположились четверо путников. Они посматривали в открытые окна и негромко переговаривались.

— Уже Риве, ваше преосвященство. Часа через полтора будем в Верчелли. — Симоне Колоббьяно привстал с места, вглядываясь в лежащую впереди деревню.

Епископ потёр затёкшие ноги.

— Слава богу, добрались, наконец-то кончится дорога!

Он с облегчением откинулся на подушки. Несмотря на удачи последних недель и приподнятое настроение, не покидавшее его от самой Перуджи, девятидневный путь давал себя знать. Епископ устало закрыл глаза, думая о предстоящем походе.

Хорошо ли он сделал, вызвавшись вести в бой крестоносную армию? В случае поражения его могут взять в плен или даже убить, как простого наёмника. От таких мыслей стало внезапно жарко. Райнерий поспешно распахнул мантию и глубоко вздохнул.

Нет, на этот раз всё будет иначе. Пусть невежды болтают о неодолимости Дольчино, о нечистой силе, помогающей еретикам. Он-то знает, в чём состоит эта сила, и сумеет отнять её у отступников. Если понадобится, все деревни вокруг их логова будут сожжены.

Лёгкая улыбка тронула старческие губы. Вот и сбывается сокровенное желание. К богатству и могуществу, столь щедро дарованным ему судьбой, прибавится теперь и слава. Его имя будет вскоре начертано золотом на алтарях храмов рядом с именами святого Евсебия и других воителей церкви.

Епископ потрогал рукой висевший на груди крест. Главное — не забывать об осторожности. С Дольчино надо постоянно быть начеку. Недаром его прозвали сыном дьявола. Этот «оборотень» умеет использовать чужие ошибки. Достаточно вспомнить гибель монферратской конницы и последнее сражение.

Райнерий повернулся к сидевшему рядом сеньору Бруцати дель Романьяно:

— Говоришь, они выкопали канаву?

— Я увидел её, когда упал с лошади, — кивнул варальский подеста. — Мне не дали подняться.

— Неужели никто не вырвался из окружения?

— Спасся лишь граф ди Мазино. Он повернул коня, как только ударили с флангов.

— Узнаю ди Мазино, — усмехнулся Симоне Колоббьяно. — Под Кампертоньо граф тоже шумел перед боем и первый бежал с поля.

— Во что же обошёлся ваш выкуп? — продолжал расспрашивать епископ.

— Дольчино потребовал по сто флоринов с каждого дворянина, с меня же содрал пятьсот.

— Пятьсот флоринов! Немало! Где ты набрал такую сумму?

— Пришлось продать родовые земли в Новаре, — хмуро произнёс Бруцати. — Теперь я разорён. Только мысль о мщении даёт силы пережить несчастье.

— Сумел потерять, сумей найти. За голову Дольчино обещано пять тысяч, — заметил Райнерий. — Но что произошло в Варалло? Почему туда впустили тряпичников?

— Чернь открыла еретикам ворота. Дворяне и купцы бежали из города. Вся Верхняя Сезия захвачена мятежниками.

— Известия не из приятных, — епископ взглянул на молчавшего до сих пор четвёртого путника, сидевшего в углу кареты. — Ну, а чем порадует нас мессере Томазо? Как закончились переговоры со сторонниками Тиццони?

— Нет худа без добра. С гибеллинами удалось поладить, — отозвался Томазо Авогадро. — Наступление патаренов сделало их сговорчивей.

— Кто же сейчас правит республикой?

— Ваше преосвященство будут довольны. Новые выборы принесли нам победу. На время войны консулами Верчелли стали братья Джакомо и Пьетро. Меня назначили на должность капитано дель пополо[41].

— Лучшего нельзя пожелать! — воскликнул Симоне Колоббьяно. — Теперь мы сможем решать дела на семейном совете.

— Главное, утихнут споры. Не придётся терять время по каждому пустяку, — согласился сеньор Бруцати.

— Единодушие в действиях — первое условие для успеха, — серьёзно сказал епископ. — Ради одного этого стоило прокатиться в Перуджу.

У Лысой Стены

Третьи сутки на Лысой Стене не смолкали рёв скота, осипшие голоса погонщиков. Днём и ночью по высеченным в скале ступенькам непрерывным потоком вели коров, овец, несли мешки с зерном, сушёными фруктами, солью и другими припасами. С помощью установленных наверху огромных воротов поднимали на толстых канатах сено, палатки, бочки с вином.

У подножия горы, ожидая своей очереди, стояли десятки неразгруженных повозок и часть общинного стада.

— Живей, живей! Не мешкайте! — торопил людей Дольчино. — Солдаты уже близко!

Кузнец Стефано вытер с лица пот.

— Всё равно до вечера не успеем, из Вальнера ещё не перенесли муку.

— Наше счастье, что крестоносцы движутся медленно, — заметил Лонгино Каттанео. — Епископ осторожен. Теперь впереди стрелки-разведчики.

— Папские армии точно головы гидры… — Дольчино окинул взглядом скопившийся под скалой обоз.