Княжна (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ольга задумалась, придав себе загадочности. Поток вопросов придавил ее: озабоченность Диры, нескрытая, такая бывает, когда плохую новость о близком и дорогом человеке слышишь, удивила. Она не соответствовала той картинке, что складывалась в голове Ольги: пусть не Игорь убил ее мужа, а Ольх, но переживать так за княжича… Не укладывалось в голове, рассыпалась мозаика.
«Им что, всю историю Древней Руси рассказать? Нельзя. И так ляпнула, чтобы что-то сказать. Еще и о ребенке спрашивают!»
– Я же не хочу за него идти, как я себя увижу? А вдовой не хочу быть, сами сказали – мне ровни нет больше.
– Глупая! Может потому и нужно, чтобы ты была рядом, да князя берегла! Не понимаешь что ли, что в его руках будущее наше. А в твоих тогда, если Макоши тебе это показала, жизнь самого князя! – возмутилась Дира. Она заметно нервничала, пытаясь справиться с радостью – видение Ольхи показывало – родная она ей, даром богов наделена! И тут же огорчение накатывало большой волной – упущено время, чтобы научить премудростям всяким, как дар развить и правильно использовать. Может, по горячности, и начудить внученька, ей ничего не стоит буйство свое продемонстрировать. Ни люди, ни правила помехой не будут. Эх, даже простых вещей не понимает!
– Да как я уберегу его?! Женщин в терем сажают, и в походы не берут! Сами доказываете мне все время, что только детей и ждете от меня!
– Ох, Добромир, уморит она меня, нет сил никаких ее вразумлять! – разозлилась снова Дира.
– Погоди, – отмахнулся Добромир, – Ты скажи мне, Ольха, только смерть княжича, что видела ты, останавливает тебя?
– Да, почти.
– Что еще?
– А что вы меня как корову к быку тянете?! Внутри все бушует от такого! Может, будь мы сами и…
– Так кто мешает? Вам молодым свобода и воля дана. Роды ваши добро дали – вместе вам быть. Не понимаю тебя, чадо неразумное.
– Да в Киев ее нужно отвести, пусть там или слюбятся, или …
– Или Киев по бревнышку разнесут, – рассмеялся Добромир, – Все хватит, на том и порешим. Отправляйся с нею, Дира!
– Как ответ от Ольха получу. Ступай, – велела Дира внучке.
Ольга с радостью выпорхнула из-за стола и быстро, словно гнались за нею, ступила на порог. Распахнула дверь, вышла и вздохнула вольного воздуха – пока свободна, а там, глядишь, и кривая выведет!
– Что, Дира, твои желания начинают сбываться? Долго же ты ждала и Макоши молилась!
Услышанные слова Добромира, заставили остановиться, Ольга прикрыла дверь и прижалась к ней, в надежде услышать то, что предназначалось не для ее ушей.
«Ой, волхв, поспешил ты! Что это за мечты-планы у «бабули» моей?»
– Да, Добромир, видать выпросила я, только не такой внучка оказалась, как я ожидала.
Разговор через крепкую дверь подслушивать было плохо, Ольга кинула взгляд – окно недалеко, кустарник и молодая поросль скроют ее. Быстро поменяла позицию и прислушалась. Стеснения были отброшены – явно что-то замышлялось, и она – главная фигура в задумке заговорщиков.
– Когда Ольхе рассказать собираешься?
– Скорее – никогда. Сам видел – буйная она, даром что в Царьграде воспитывалась. Совсем на мою дочь-монашку не похожа. Я-то думала, смиренная и послушная будет, ан нет. Пусть ничего не знает. Но первый шаг сделан – в Киеве будет, а там нам с тобою легче все же дальше продолжить дело наше.
– Ой ли? Я ведь давно понял, взгляд твой мимо Киева, над ним пролетает… Сил-то хватит? Может, остановишься?
– Не для себя стараюсь, потому и не остановлюсь, а силы мне мать наша даст, ради такого-то дела!
Дальше Ольга, сколько не вслушивалась, но ничего загадочного и полезного не услышала. Говорили о чудесах, целебных травах, заклинаниях. Все что совершенно не интересовало в данный момент Ольгу.
«Занятно, Дира что-то замыслила, Добромир – соратник или исполнитель. Переворот они, что ли готовят? Против силы-то? Нет, не были бы так обеспокоены будущей гибелью княжича. Тут что-то другое. Но чует сердце – нехорошее»
Глава 19
Дубравы с вековыми деревьями, чьи верхушки смыкались у самого неба, вдоль дороги начали редеть. Их место заполняла молодая поросль, изредка попадалась шелковица, но без ягод, давно собранных людьми. Зелень била в глаза, подсвеченная редкими, случайными лучами солнца, прятавшегося за плывущими белоснежными облаками. Лишь яркие гроздья рябины, начавшей краснеть, радовали глаз. Между тонких стволов молодых дубов блеснуло голубым цветом, всего лишь раз, но княжич понудил коня прибавить ход – впереди был Славутич. Дорога вильнула влево к Киеву. Хоть и ехать было еще до обеда, но дом был уже совсем рядом. Это почувствовал и конь, что теперь без понуканий, вдохнув запах реки, учуял, неведомым образом – скоро отдых, родная конюшня. Несмотря на ранний час, попадались груженые повозки и одинокие всадники, реже шел простой люд, в тяжелых котомках за спиною неся покупки. Все спешили, и мало кто обращал внимание на охранный отряд княжича, редкий путник склонял голову и ломал шапку в руках, чтобы поприветствовать его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Путь по берегу был наезжен и утоптан, глаз радовала спокойная темно-зеленая гладь Славутича, которая вот-вот совсем исчезнет и уступит темно-серому цвету его неспешных волн. Далекие плавни противоположного пологого берега темнели вдалеке, очерчивая горизонт. Вскоре появилась темная полоска, что соединяла крутой, обрывистый берег, изредка украшенный проросшим кустарником и кромку воды, на чьей глади просматривались белые треугольники, которые можно издалека легко принять за острые клыки собаки. Это стояли торговые ладьи, где еще не спустили или наоборот подняли паруса.
Игорь направил коня вдоль высокой насыпной дамбы, что требовала постоянного внимания – укрепляли ее по осени – весной Славутич, освобождаясь от оков льда, с шумом катил волны талой воды вперемежку с серыми, не растаявшими глыбами. Они сносили мостки причалов и легко закидывали доски и бревна на рукотворный вал, доставляя много хлопот, когда вода отступала в свои берега, обнажив многочисленный ряд свай, темневших и частично сгнивших. И начинала кипеть работа – первых судов ждали в месяце травень, а за время изменчивого цветеня нужно было успеть восстановить причалы, настелить новые мостки до самых ворот на Подол.
Далеко еще до морозного месяца сечень, но торговых судов стало меньше, а шума больше. Спешно разгружались и загружались ладьи, чтобы успеть добраться в северную сторону – там Славутич раньше сковывался непроходимым льдом, и путь был долог.
Южанам лед не страшен, страшны пороги, тяжел волок – много времени уйдет, пока доберутся до острова Березань, чтобы починить, поставить дополнительную оснастку и отправиться по морю в Царьград к ромеям, либо до острова Змеиный, и тогда в далекие земли франков и германцев, а может и еще дальше.
Игорь внимательно осмотрел дамбу, чуть прищурив глаз стену из бревен венчавшую ее, и вернулся к воротам Подола, сопровождавшие всадники придержали коней, укротив особо резвых. Ехать предстояло по улицам, полным ремесленного и торгового люда. Улицы Подола утопали в зелени густых садов подле хат и хором. Пахло свежей древесиной и яблоками. Над низиной плыл их волшебный аромат, забивая дым кузниц, печей и кожевин. Дальше дорога вела на торговую площадь, а потом все время вверх, по крутому подъему к воротам Верхнего города, но княжич махнул рукой, отправляя отряд, а сам поскакал к знакомому дому за невысоким тыном из орешника.
Казалось, его ждали – калитка была приоткрыта, хозяйка – стройная, статная, в белоснежной рубахе, возилась у корзин с яблоками. Услышав стук копыт, и увидев всадника, что въехал во двор, она подняла темноволосую голову и поднялась, оттирая руки вышитым рушником.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Здрава будь, красавица! У тебя самые вкусные яблоки, люди говорят: они чистым медом по устам текут? – поприветствовал ее Игорь, осаживая и успокаивая коня.
– Здрав будь и ты, княжич! Давно тебя не видно было, но яблок приберегла! – женщина вошла в глубь хаты и вынесла небольшую корзинку, доверху заполненную яблоками с золотистой кожицей, изредка украшенной красным мазком, – Такие, как ты любишь, княжич, – тихо проронила женщина, опуская и тут же поднимая на гостя игривый взгляд карих глаз, под красивыми дугами темных бровей.
