Княжна (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна

Ветер налетел внезапно, так же неожиданно изменился и Славутич, помчав темные волны с седой пеной на причалы. Откуда-то взялись и тучи, стал накрапывать дождь, мелкий, надоедливый, что вызывает раздражение и зовется грибным. Игорь ощутил, как захотелось грибной похлебки. И понял, что оттягивает момент встречи с Забавой, придумывая то жару, то похлебку, лишь бы еще побыть в покое, поискать слова утешения, чтобы успокоить девушку. Постоял еще на крыльце и пошел, точнее, поплелся, не обращая внимания на усилившийся дождь к терему, в котором жила Забава. Плечом толкнул дверь, поднялся на второй этаж в светлицу. Стукнул кулаком, предупреждая, потом толкнул дверь.

* * *

Терем, где жила Забава был небольшим, очень светлым из-за пород дерева, которые не только сохраняли тепло в зимнюю стужу, но и визуально расширяли пространство. Кровать стояла в углу, укрытая пестрым одеялом из лоскутов и, накинутой поверх, серой шкурой волка. Лавки рядом со столом и несколько больших сундуков, резных и украшенных росписью, располагались вдоль стен на свободном пространстве. Вот и все убранство. Сама девушка сидела на краешке лежанки и задумчиво расчесывала волосы. Одна, без нянек и прислужниц, как всегда, когда ждала Игоря. Этот странный факт почему-то впервые пришел ему в голову. Считаясь членами одной семьи, они без особых хлопот могли видеться в любое время, но обычно Забава всегда была с кем-то из челяди или подружек.

– Здрава будь, Забавушка! – привычно приветствовал Игорь, едва вступил за порог.

Тонкая фигурка замерла на мгновение, потом гребень полетел на лежанку и, укутанная золотым покрывалом волос, девушка легкой походкой пересекла пространство, приблизившись к Игорю вплотную.

«Лебедушка» – Игорь в восхищении смотрел, как Забава идет к нему. Было в этом что-то сказочно-волнующее: только на кровати сидела совсем девочка, с белокожим лицом и большими глазами, но с каждым шагом она становилась старше, постепенно превращаясь в девицу-красавицу. Острее и четче становились правильные черты лица, теплее и золотистее распущенные волосы, вызывающе обвивалась белоснежная рубашка вокруг тонкого стана, призывно очерчивая высокую грудь. Игорь мог смотреть на это бесконечно. И бесконечно прижимать к себе хрупкое и очень-очень родное, желанное тело.

– Мне все сказали… – тихо прозвенел колокольчиком голос Забавы, в невинной, небесной синеве глаз застыл укор и горечь, подернув их дымкой.

«Уж лучше бы заплакала, чем так смотрела!»

– Не в силах я пока изменить, – так же тихо произнес Игорь, опуская голову и целуя макушку девушки, вдыхая неуловимый аромат трав.

– Я знаю, верю тебе, – Забава прижалась к груди сильнее и обвила его шею крепче, прильнув к нему всем телом.

– Хорошо, что веришь, – с наслаждением Игорь гладил ее волосы, плечи.

– Взялась же зараза на наши головы! Все переворотила, разбила, под ноги бросила! – резко, внезапно сорвались с нежных губ правдивые слова, затем уже тише Забава добавила: – Меня отсылают из Киева. Сказали – это требование твоей невесты и ее семьи. Да уж, Игорь, знатную ты себе жену возьмешь. Возвысишься! Не дотянуться мне будет до тебя.

– Зачем дотягиваться? Ты думаешь, я тебя захочу забыть?

– Молодая жена, да еще и бабка ее – берегиня у Макоши, охмурят тебя, сокола моего, – Забава высвободилась из его рук и прошла к столу, на котором стояли глиняные блюда: одно с яблоками, второе с пирожками. Девушка повернулась к Игорю и оперлась о стол руками.

– Что молчишь?

– Не моя воля. Чтоб не сказал – все может прахом пойти. Обождать нужно.

– Каждый день вдали будет гасить твое желание ко мне.

– Только боги знают, что будет дальше.

– А мне все равно, я хочу одного – быть всегда твоей. Я так отцу и сказала, – Забава слегка подалась к нему, качнувшись и отпустив стол. Он тут же шагнул ей навстречу, положил руки на острые, еще детские плечи и долгим взглядом смотрел ей в глаза. Они были сухи, без всякого намека на слезы, – Только рядом быть, слышишь? Пусть ждать. Наложницей возьмешь – пойду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Наложницей? Ты? Согласна? – Игорь растерялся, он знал, что может, имеет право на такой союз, но с образом Забавы – как-то не связывался узелок. Казалось бы, вот оно – решение вопроса, что дышать не давал, заставлял бунтовать против воли Ольха.

– А кто я сейчас, сокол мой ясный? Ни невеста, ни жена… Чай наложница и то больше прав имеет… на счастье… на ласки твои жаркие… на откровенное желание… – Забава плавно провела ладошками по груди Игоря, и заскользили руки по его телу. Затем привстала и потянулась к губам; он не уклонился, припал с долгожданным ненасытным поцелуем. А Забава продолжала шептать, отстранившись и гладя его плечи:

– Ласкай меня, ладо мой… Вся твоя, как всегда. Я все уже решила… Твоя и только твоя… Уеду, спрячусь, но частичку твою хочу с собой взять… Как свадебный рушник нас свяжет чадо… Подари мне его…

Между страстными поцелуями, Игорь слышал все. И слова Забавы казались ему правильными. Верным решение желанной – да, пусть подарит ему сына – честь и хвала ему – Игорю. Потом он вернет ее в Киев, и никто не посмеет запретить оставить любимую женщину рядом – мать его дитя. Пусть не княгиня, так ей же это и не надо! Но рядом будет, а он ее будет всегда лелеять и любить, когда пожелает и захочет.

Не мешкая, подхватил желанную на руки, хотел сразу к лежанке идти, но вернулся и, прижимая Забаву, задвинул засов на двери. Хотя знал, понимал теперь – никто не посмеет их побеспокоить. Ольх – мудрый, все предугадал; эх, давно бы Игорь понял, от кого все зависело. Только об том и жалел, что раньше не сделал – все надеялся и верил: его женою Забава будет. Но отбросив посторонние мысли, окунулся в нежность и ласку рук Забавы, в горячие поцелуи, желая и насыщая свое изголодавшее в разлуке тело.

Забава проснулась рано, едва начала пробиваться серость утра сквозь заставки из слюды в окошках. Попыталась растолкать Игоря, раскинувшегося на лежанке, но не удалось. Тогда девушка наклонилась над ним и начала медленно целовать любимого. От прикосновений Игорь пробудился и не стал пренебрегать призывными ласками…

Натешившись, словно и не было вчерашнего дня и долгой ночи, Игорь нехотя оделся и направился к порогу. Вот-вот заурчит голодный желудок – яблок и пирожков, что стояли на столе, ему хватило ненадолго, а уж обеденная трапеза давно забылась.

– Я буду ждать, сколько б ни было дней, сокол мой ясный!

Игорь оглянулся, но заставил себя открыть дверь и уйти.

* * *

Забава тяжело вздохнула, встала и подошла к стене, подумав, она стукнула маленьким кулачком три раза и вернулась на лежанку, укутавшись в одеяло.

Почти тут же вошел отец.

– Простилась? – Ольх сел на лавку возле стола, положил руки на колени.

– Да, – Забава прищурила синие глаза и с вызовом взглянула на отца.

– И, как всегда, сделала, что хотела.

– Я же тебе сказала, что Игорь – мой, никому его не отдам, а уж ромейке, тем более. Пусть наложницей стану. Зато чадо рожу.

– Насчет чада не торопилась бы обещаться, – усмехнулся Ольх, – Сколько лет с Игорем кувыркалась, а пузо ни разу и не появилось.

– В этот раз будет. Я знаю. Я так хочу.

– Смотри, девка, ты сама свою жизнь в руки взяла. Я не перечил.

– Не перечил? Ой-ли… Когда можно было, не отдал меня за Игоря, теперь сама выкручиваюсь! И не ты ли сговорился с Дирой? Для чего?! Зачем чужую бабу в семью берешь? Что с тобой будет, со мною? Неужто думаешь, что еще долго власть в Киеве в руках твоих останется? Где седую голову преклонишь, когда Игорь княжить начнет, а подле него не родная-то дочь будет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Так нужно, не твоего ума это дело! Ты вот только по бабьей части и можешь правильные шаги делать. И то… с опозданием! Хоть бы другого нашла, чтобы наверняка чадо зачать. Или было с кем, да пуста ты? Сколько ты с Игорем – несколько лет кувыркаешься? Никто тебе не мешал, никто Игорю не мешал раньше наложницей тебя сделать. А вы все тихорились, тайком любились! Давно бы пузо заимела, а с ним и новое положение. Так нет же, вбила себе в голову – княгиней стать!.. Дура!