Загадочное имя - Лаура Леоне
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, это уж слишком.
Они поговорили еще немного. Наконец Нина с тяжелым чувством повесила трубку. Потом она вспомнила, что ни словом не обмолвилась о клипе. Его, наверное, это обидело. Не сказала она и о том, что уезжает выступать в Бостон и вернется не раньше следующей недели…
Они с Джорджо получили удовольствие от выступлений в Бостоне и обошли с десяток итальянских ресторанов. Нина пыталась разыскать Люка в Лос-Анджелесе, хотя знала, что это бесполезно. Он ведь, кажется, сказал, что будет всю неделю в Калифорнии. Эти проблемы все больше и больше тяготили ее. Нужно что-то срочно делать. Она должна поговорить с ним, и как можно скорее.
Последний день в Бостоне был знаменателен двумя событиями. Во-первых, репортер на радио в прямом эфире счел возможным нагло спросить ее о Люке. Во-вторых, местная газета резко раскритиковала ее выступления. Автор статьи – музыкальный обозреватель старой школы – всегда достаточно критично относился к ней, утверждая, что она зачастую жертвует вокальными моментами ради передачи характера героини.
Нина чувствовала себя совсем разбитой. Статьи, содержащие критическую оценку ее пения, появлялись и раньше, однако в этой рецензии впервые было сказано, что, может, ей не стоит петь классику.
Джорджо на своем корявом английском старался уверить Нину, что статья нелепа – просто дешевый выпад недалекого и отставшего от времени журналиста. Тем не менее заметка нанесла сильный удар по профессиональному самолюбию Нины.
Люк, конечно, не знал об этом. Нина не могла не замечать, что в ней растет раздражение по отношению к нему.
Нина сидела дома целый день, а Люк все не звонил.
Когда она наконец услышала его голос, новости были не из приятных.
– Ты будешь огорчена, – предупредил он. – Я согласился продлить гастроли на десять дней.
– О!…
– Кейт и я договорились…
– Можешь не объяснять, – прервала она его холодно.
– Отлично, – огрызнулся он.
Нина закусила губу. Она знала, что он устал и поэтому не в духе. Зачем же так разговаривать с ним, когда они оба держатся еле-еле?
Разговор был скомкан. Нина в сердцах повесила трубку. Ей нужно взять себя в руки. Конечно, у Люка на первом месте карьера. Это понятно. Разве у нее самой не так?
«Но почему я не могу быть на этом самом первом месте?» – думала Нина сердито. Она несла весь груз их взаимоотношений на себе. Вот уже четыре недели, как его нет рядом, а ей бы хотелось, чтобы он поддержал ее, когда ей задают о нем вопросы, или обнял, когда на нее несправедливо нападают.
«Перестань, перестань, прекрати, – увещевала она себя. – Он просто не знает, как тебе трудно».
«Да знает он, конечно!»
«Нет, не знает. А может, и знает. Но знает и то, что я должна научиться справляться с этим сама».
«Вот-вот. Тебе бы не пришлось иметь со всем этим дело, если бы не он. Разве не так?»
– О, Люк, Люк, Люк, – разрыдалась она.
На другой день Нина мельком видела интервью Люка по телевидению. Она не слышала его слов. Ее взор был прикован к красивой, безвкусно одетой блондинке, которую он обнимал за плечи. Женщина прижималась к нему, счастливая и гордая. Они попрощались с репортерами, и Нина видела: Люк поднял правую бровь, слушая, как женщина что-то шепчет ему на ухо, потом засмеялся и поцеловал ее в щеку.
Нина тупо продолжала смотреть на экран и после того, как Люк исчез, а ведущий продемонстрировал зрителям великолепную работу своего протезиста-стоматолога.
«Спокойно, – говорила она себе. – Оставь бредовые фантазии. Ты знаешь Люка. Он не поступит так с тобой. Он не безмозглый гитарист, который прыгает в постель к любой подвернувшейся ему фанатке. Возможно, это старая приятельница. Я позвоню ему, скажу, что люблю его, скучаю по нему, и спрошу, кто она. Признаюсь, что мне не доставило удовольствия увидеть ее с ним. Это совершенно нормально».
– И все-таки кто она такая? – спросила Нина телевизор.
Наверное, Люка не будет дома по крайней мере часа четыре. Она посмотрела на часы. В Нью-Йорке будет три часа ночи. У нее утром репетиция. Нет, она, как разумный человек, позвонит ему в Лос-Анджелес завтра.
В пять утра Нина продолжала беспокойно ворочаться в постели. «Выспаться все равно уже не удастся», – вяло думала она. Злясь на себя и не очень хорошо соображая, что делает, она подняла телефонную трубку. В Лос-Анджелесе два часа ночи. Конечно, он будет дома.
– Алло! – ответила женщина. Определенно это была не Кейт.
«Спокойно, – приказала себе Нина. – Просто попроси его к телефону. Ничего страшного».
– Прошу прощения, Люк дома?
– Да. Он сейчас в душе. А потом мы ложимся спать. Вы можете перезвонить завтра?
«Он в душе. Мы ложимся спать». Нина на какое-то мгновение потеряла дар речи.
– Я хочу поговорить с ним сейчас, – сказала она как можно спокойнее.
– Что-то срочное? Он просил, чтобы его не беспокоили. Сегодня особый вечер, – добавила девушка, чуть поколебавшись.
– Да простит меня Бог, – жестко сказала Нина, – но я должна потревожить вас обоих.
– Хорошо, если вы…
– Просто скажите ему, что я звонила.
– Кто это?
– Нина. – Она аккуратно положила трубку, а потом с яростью, удивившей ее саму, сбросила аппарат и все остальное с тумбочки.
Нина уставилась на разбросанные по полу осколки.
– Какой бедлам, – сказала она.
Ей хотелось убить Люка. За его предательство, подлую профессию, жуткий вкус. А она-то старалась со всем мириться, хотела разделить с ним жизнь, любила его! И все для чего? Чтобы он мог забраться под одеяло к какой-то дешевке из Калифорнии? И это при первой же разлуке! Душу жгло от боли и обиды.
«А может, он ни в чем и не виноват», – успокаивала себя Нина.
В конце концов, она ведь звонила, чтобы узнать, кто эта женщина. Звонила – и не спросила. Если признаться себе самой честно, то все, конечно, плохо, но она не должна была выносить ему приговор, ничего не выяснив. Она ведь дала Филиппу возможность оправдаться, прежде чем развелась с ним. И, конечно, Филипп не мог дать вразумительного ответа.
«Может, это была его массажистка или секретарь, горничная, телохранитель?»
«Брось, Нина, не будь такой наивной. Он рок-звезда».
«Перестань. Он Люк. Он не предает своих друзей. А меня-то и подавно. Он самый честный человек из всех, кого я знаю».
– Ты становишься просто шизофреничкой, – с отвращением к самой себе сказала она. – Тебе нужен отдых.
Нина ждала его звонка до самого рассвета. Он не позвонил. Она была просто убита. В конце концов усталость дала себя знать, и она задремала.
Не прошло и часа, как ее разбудил будильник. Она поняла, почему телефон не звонил ночью. Шнур был выдернут, и аппарат валялся на полу: она сама сбросила его.
