И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи - Б. Бессонов

Партия укрепляется тем, что очищает себя от оппортунистических элементов, подчеркивает Сталин.

Важную роль придает ленинизм стилю в работе. Каковы характерные черты ленинского стиля в работе? По мнению Сталина их две: а) русский революционный размах и б) американская деловитость.

Русский революционный размах — противоядие против косности, рутины, консерватизма, застоя мысли, рабского отношения к дедовским традициям. Русский революционный размах — это та живительная сила, которая будит мысль, двигает вперед, ломает прошлое, дает перспективу. Но русский революционный размах имеет все шансы выродиться на практике в пустую «революционную» маниловщину, если не соединить его с американской деловитостью в работе. Примеров такого вырождения — хоть отбавляй. Кому неизвестна болезнь «революционного» сочинительства, имеющая своим источником веру в силу декрета, могущего все устроить и все переделать? «Коммунистическое чванство» — так третировал Ленин эту болезненную веру в сочинительство и декретотворчество.

Революционному пустозвонству Ленин обычно противопоставлял простые и будничные дела, подчеркивая этим, что «революционное» сочинительство противно и духу, и букве подлинного ленинизма. «Поменьше пышных фраз, — говорил Ленин, — побольше простого, будничного, дела…», «Поменьше политической трескотни, побольше внимания самым простым, но живым… фактам коммунистического строительства…» Американская деловитость — противоядие против «революционной» маниловщины и фантастического сочинительства. Она размывает своей настойчивостью все и всякие препятствия, доводит до конца раз начатое дело. Но американская деловитость имеет все шансы выродиться в узкое и беспринципное делячество, если не соединить ее с русским революционным размахом. Никто так едко не издевался над деляческой болезнью, как Ленин: «узколобый практицизм», «безголовое делячество». Он противопоставлял ей живое революционное дело и необходимость революционных перспектив во всех делах нашей повседневной работы.

Соединение русского революционного размаха с американской деловитостью — в этом суть ленинизма в партийной и государственной работе, подчеркивает Сталин.

Как очевидно, И. В. Сталин точно и четко изложил основные положения ленинской революционной теории и практической деятельности. Он убедительно показал своеобразие идей В. И. Ленина, обусловленное специфическими условиями новой эпохи — эпохи вступления капитализма в свою империалистическую стадию, для которой характерны межимпериалистические войны за новый раздел мира, новые колонии и за перераспределение старых, эпохи пролетарских и народных революций против капиталистической эксплуатации и колониального гнета. Ленин также развил и применил «классические» принципы учения к своеобразной обстановке в революционной России. Все это и позволило Сталину с полным правом охарактеризовать ленинизм, как марксизм эпохи империализма и пролетарских революций.

Коммунисты зарубежных стран были согласны со сталинской оценкой учения Ленина. Морис Торез, в частности, писал: «Ленинизм — это непрерывный призыв к революции, революционная концепция, срывающая маску с мелкобуржуазных утопий, бьющая по оппортунизму и анархо-синдикализму… Ленинизм — это стратегия и тактика революционного пролетариата. Это — союз с крестьянскими массами и колониальными народами. В противоположность троцкизму, который хочет при помощи террора держать в узде крестьянство, ленинизм подчеркивает, что важно добиться свободного согласия крестьянства на социалистическую революцию…

Ленинизм — это борьба за интернациональную революционную партию пролетариата, за III Интернационал, за воспитание членов партии и всех трудящихся в духе пролетарского интернационализма, против всякого узкого национализма и шовинизма» (Морис Торез. Сын народа. М., 1960, с. 50, 51).

ГЛАВА 4. Сталинская концепция развития СССР. Индустриализация страны. Коллективизация сельского хозяйства

Опираясь на ленинские идеи, Сталин осуществил глубокий анализ внешних и внутренних условий — как способствовавших успеху Октябрьской революции, так и обеспечивающих возможность строительства социализма в России. Так, в работе «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов» (предисловие к книге «На путях к Октябрю») Сталин, доказывая, что вывод о победе социализма в одной стране — ленинский, в то же время в ленинском духе разъяснял, что речь идет в данном случае не о полной победе, а о победе социализма вообще, то есть о том, чтобы прогнать помещиков и капиталистов, взять власть, отбить атаки империализма и начать строить социалистическое хозяйство. Но, конечно, продолжал Сталин, полная гарантия от реставрации может быть обеспечена лишь в результате «совместных усилий пролетариев нескольких стран». Однако, подчеркивает он, глупо было бы начинать Октябрьскую революцию в России при убеждении, что победивший пролетариат не сможет «устоять против консервативной Европы». Это не марксизм, а самый заурядный оппортунизм, троцкизм и все что угодно.

Победив, необходимо сразу же приступить к организации социалистического хозяйства. Не топтаться же на месте, не заниматься толчением воды, ожидая победы пролетарских революций в других странах. Победив, мы сами своим примером окажем поддержку пролетариату других стран.

Сталин указывает на три обстоятельства внешнего порядка, которые предопределили ту сравнительную легкость, с какой пролетарской революции в России удалось свергнуть власть буржуазии.

Во-первых, Октябрьская революция началась в период отчаянной борьбы двух основных империалистических групп — англо-французской и австро-германской.

Во-вторых, она началась в ходе империалистической войны, когда измученные войной и жаждавшие мира трудящиеся массы самой логикой вещей были подведены к пролетарской революции как единственному выходу из войны.

Это обстоятельство дало в руки революции мощное орудие мира, облегчив ей возможность соединения советского переворота с окончанием ненавистной войны и создав ей ввиду этого массовое сочувствие как на Западе — среди рабочих, так и на Востоке — среди угнетенных народов.

В-третьих, такие обстоятельства, как наличие мощного рабочего движения в Европе и факт назревания революционного кризиса на Западе и Востоке, созданного продолжительной империалистической войной, обеспечили Октябрьской революции верных союзников вне России.

Разумеется, в решающей мере победе Октябрьской революции благоприятствовали прежде всего внутренние условия. Во-первых, активная поддержка громадного большинства рабочего класса России; во-вторых, несомненная поддержка крестьянской бедноты и большинства солдат, жаждавших мира и земли; в-третьих, руководство революцией партией большевиков, сильной не только своим опытом и годами выработанной дисциплины, но и огромными связями с трудящимися массами; в-четвертых, Октябрьская революция имела перед собой таких сравнительно преодолимых врагов, как более или менее слабую русскую буржуазию, окончательно деморализованный крестьянскими «бунтами» класс помещиков и обанкротившиеся в ходе войны соглашательские партии (партии меньшевиков и эсеров); в-пятых, она имела в своем распоряжении огромные пространства молодого государства, где могла свободно маневрировать, отступать, когда этого требовала обстановка, передохнуть, собраться с силами; в-шестых, Октябрьская революция могла рассчитывать в своей борьбе с контрреволюцией на наличие достаточного количества продовольственных, топливных и сырьевых ресурсов внутри страны.

Конечно, признает Сталин, Октябрьская революция имела и свои минусы в смысле внешней и внутренней обстановки. Таковыми являлись ее одинокость, отсутствие по соседству с ней советской страны, на которую она могла бы опереться, а также отсутствие пролетарского большинства в стране. «России, — говорил Ленин, — в конкретной, исторически чрезвычайно оригинальной ситуации 1917 года было легко начать социалистическую революцию, тогда как продолжать ее и довести ее до конца России будет труднее, чем европейским странам… Таких специфических условий, как: 1) возможность соединить советский переворот с окончанием благодаря ему империалистической войны, невероятно измучившей рабочих и крестьян; 2) возможность использовать на известное время смертельную борьбу двух всемирно могущественных групп империалистических хищников, каковые группы не могли соединиться против советского врага; 3) возможность выдержать сравнительно долгую гражданскую войну отчасти благодаря гигантским размерам страны и худым средствам сообщения; 4) наличие такого глубокого буржуазно-демократического революционного движения в крестьянстве, что партия пролетариата взяла революционные требования у партии крестьян (социалистов-революционеров, партии, резко враждебной в большинстве своем большевизму) и сразу осуществила их благодаря завоеванию политической власти пролетариатом, — таких специфических условий в Западной Европе теперь нет, и повторение таких или подобных условий не слишком легко. Вот почему, между прочим, помимо ряда других причин, начать социалистическую революцию в Западной Европе труднее, чем нам».