Синто. Родное небо. Часть 3. Герои больше не нужны - Любовь Пушкарева

Крис насмешливо поднял бровь

— Ну рассказывай, Хейси.

Пока я выкладывала все то, что нарыли Радж с Вольновым мы втроем дошли до двух почти упавших пальм и устроились на них как на лавочках, мы с русом напротив Криса. Когда я закончила, Крис хмыкнул.

— Ну, недурственно. Ты заставила поделиться специалистов по защите сетей честно украденной инфой. Похвально, при условии, что тебе не пришлось с ними переспать для этого.

Я вспыхнула.

— Не пришлось.

— Нет, — сказали мы с Вольновым одновременно.

Крис изобразил весьма мерзенькую улыбочку.

— Ладно, дети. Все это хорошо, конечно, но, — тут он полез в карман и достал инфокрис, — Некий Вик Догерти, друг упомянутого вами Ниязбека Власенко, считается университетчиками евсовским шпионом, причем не таким мелким крилем, как вы, молодой человек. И еще… Догерти проходил свидетелем по делу о драке в баре «У гоблина» учиненной тремя русами. Сложите два плюс два или разжевать? — презрительно спросил Крис Вольнова.

— Сложу, — процедил тот.

— Вот досье, — инфокрис полетел в руки Вольнову, — а вот элкисы.

И мне в руки полетел непонятно откуда вынутый футляр с ампулами, я поймала и раскрыла — веритас две штуки, «кувалда» аж три, четыре антидота и один «контроль» для гипноустановок. Щедро.

— Не вздумай присвоить хоть одну, — холодно предупредил Крис.

Я молча кивнула, и так понятно, что неиспользованное добро надо будет вернуть.

— Что делать, если Догерти чист касательно убийств? — спросила я Криса.

— Сделать так чтоб он ничего не вспомнил и не заподозрил.

— Я если он убийца или соучастник?

— Позвонишь мне. Надеюсь, дедушка тебя действительно натаскал на допросы под веритас.

Вольнов при этих словах покосился на меня.

— Не сомневайся, — заверила я.

Крис опять скептично хмыкнул, мол, посмотрим.

— Молодой человек, идите погуляйте, — прозвучало это как «пошел вон». Я думала, что Вольнов все же сорвется и выскажется, но он лишь молча встал, и как-то странно глянул на меня, то ли попросив прощения, то ли с осуждением.

— Хейси, так что ты говорила по поводу не притворства? Я не разобрал.

«Гадюка! Мало ей!»

Я подошла, одними губами спросив

— Зачем? — хотя хотелось проорать «Каких сбоящих врат тебе еще надо?»

— Где второй? — также беззвучно спросила она. Как только Вольнов отошел, Крис в моем сознании превратился в Кристу. Мы не рисковали переговариваться вслух опасаясь, что у Вольнова могло быть «наводное ухо».

— Поссорились. Радж не…, - тут руки Кристы выдернули мою рубашку из штанов…

— Что за…? — почти вслух прошипела я.

В ответ холодно насмешливый взгляд и команда «Продолжай!».

Ну ладно. Я тебе это припомню, будь уверена. Стараясь не обращать внимания на ее руки, я продолжила

— Радж побоялся подставляться.

— А хин, он в команде? — ее забавляло сочетание делового разговора и попыток меня завести.

— Да. У него очень удобный уединенный домик. Только контролируйте мой оргмаяк, от него можно ждать всего чего угодно.

— Хорошо, моя прелесть.

Разговоры кончились. Но поскольку зрителя не было, отвечать на поцелуй я естественно не стала, ожидая, когда ей надоест то, что она делает. Получив подножку, я безвольно упала на песок, Криста оказалась сверху.

Нет, даже если вспомнить что происходящее банальная месть за гадости, правдивые, между прочим, которые я наговорила ей больше месяца назад, она переходит все границы. Да у меня задание, где-то рядом бродит рус и я не могу начать отбиваться, дабы не поломать игру. Но вот так вот пользоваться служебным положением? Хотя чему я удивляюсь, леди Шур свое прозвище «Гадюка» получила заслужено, можно сказать заработала. Тут Криста оторвалась от безуспешных попыток получить от меня хоть какую-то реакцию на происходящее и посмотрела в глаза. Я выразила насмешку, презрение и скептицизм, мол, не надоело еще? В ее глазах отразилось злорадство. Она потянулась к шее. Нет… Я забилась под ней, не имея возможности себя контролировать. Гадкая тетка вспомнила о следах от укусов, которые оставлял Аррен и повторила его маневр. Чтобы противостоять такому мне надо было б «провалиться под лед», но эту пси-технику применяют чтоб вынести пытки, и отдача от нее непредсказуема.

— Прекрати, — тихо шипела я на хинском, извиваясь под ней — Прекрати.

Куда там… Она чуть ли не урчала от удовольствия. Я проклинала все на свете за то, что не могу взять и врезать как следует, хотя возможностей хоть отбавляй. И тут Криста слетела с меня. Вольнов оторвал ее от меня и отбросил, став между нами. Да уж, спасибо ему большое, только что ж теперь делать с нашей игрой и нашими ролями.

— Хейси, — издевательски ласковый голос Криса, — Выбирай.

Я вздохнула и подошла к «нему».

— Умница, кханкати, — «он» притянул меня к себе и шепнул на ухо, — Мы в расчете.

— Нет, — еле слышно ответила я. Месть была неадекватна моему проступку.

Насмешливое хмыканье в ответ

— Ну, как знаешь.

И Крис-Криста не оглядываясь ушла к флаеру.

Вот скотина, изгадила все что могла, как мне теперь с русом общаться? Я не глядя на Вольнова, пошла к морю и села у кромки прибоя.

Сдается мне что подплан «Патронаж» принес больше вреда чем пользы.

Вольнов подошел и сел рядом.

— Ты б могла уехать со мной в РФ, — сказал он.

«Фух, кажется Судьба нас неразумных хранит».

— И что дальше?

— Дальше? Дальше жить нормально! Ходить на работу, завести семью, родить детей! Ради чего, Хейса, вот так унижаться? Скажи!

— На одной чаше весов честь, а на другой жизнь. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Да?

— Да, — без тени сомнения сказал рус.

— А если против твоей чести жизнь другого? Брата, сестры? Что тогда? Принесешь их в жертву своей чести и принципам?

— Причем тут это?

— Да при том… Братик у меня остался маленький, семь лет только. Крис его пристроил к хорошим людям, но сам понимаешь — мы в руках у него. А Крис, хвала всем богам, не Пес Вэйхао, он извращенец, но не злой, если докажу что полезна, считай все наладилось…

Пока говорила, я застегивала рубашку.

— А дедушка? — вдруг спросил Вольнов.

— Дедушка умер… пищевое отравление, — горько сказала я, — мама и папа не вернулись из рейда.

— Папа? — удивленно переспросил рус, рисунок желтого дракона под грудью был прекрасно виден пока рубашка была расстегнута.

— Воспитал, значит, папа, — отрезала я.

— Извини… Хотя толку в моих извинениях…

— Это точно… Ты один наверное у родителей, да?

— Да.

— Чувствуется.

— Почему?

Я пожала плечами.

— Ни тени сочувствия к Тяню, считаешь, что он должен был убить себя, а раз не сделал этого — значит слизняк. А его тоже держат через брата и сестру. И тогда в лесопарке он искал смерти, такой чтоб в самоубийстве не заподозрили.

— Ты б меньше ему верила и сочувствовала, Хейса. Никто не знает что у него в голове.

— Это точно, даже боги не видят его мыслей. Но я не могу его презирать как ты, понимаешь?

Вольнов вздохнул,

— Да, теперь понимаю. Пошли, — и он помог мне встать, — Ампулы не потеряла?

— Нет, — я хлопнула себя по карману штанов.

Обратный полет на пузыре оказался на удивление легче, даже не пришлось останавливаться у берега, сразу полетели на стоянку. Как только мы приземлились зажужжал браслет руса, он вложил таблетку.

— Да. Да. Все нормально. Радж! Все нормально. Нет, у меня нет времени. Радж… Да что за истерика? Ладно, чтоб тебя!

— Что? — озабоченно спросила я.

— Да этот идиот боится, что вы, с Тянем на пару, взяли меня под контроль. Хочет чтоб я сейчас залетел к нам домой, проверить кровь на элкисы. Полетишь со мной?

— Да как-то не хочется опять с ним встречаться.

— Тогда держи, это старая мани-карта денег там не много, но на монорельс хватит. Слушай, посиди где-нибудь в кафе, подожди меня.

— Не буду я в кафе сидеть, еще на патруль нарвусь, день то учебный. Чего ты дергаешься?

— Да…, - он оборвал себя, — Ладно. Я быстро.

Я кивнула и вышла из пузыря, Вольнов улетел, а я пошла к станции монорельса. Выйдя на нужной станции я побрела по дорожке, подивившись своим плохим предчувствиям. Подойдя к дому Тяня я затаилась и присмотрелась, поблизости никого, в окна заглянуть не удалось, он выставил зеркальность. Немного волнуясь я позвонила. На счет чего, все-таки у меня такие опасения?

Тянь открыл, и я пропустила нужный момент, пытаясь высмотреть из-за его спины нет ли кого-то еще в домике. В лицо ему надо было смотреть.

Его взгляд остановился у меня на шее… Синяк от укусов Кристы. Голод в его глазах сменился гневом. Он втащил меня в дом и впечатал в стену.

— Йинь!

Одним движением рубашка разорвана.