Каким был для меня XX век. Российский посол в отставке вспоминает и размышляет - Владимир Михайлович Семёнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вспоминая этот визит по прошествии стольких лет, я понимаю более ясно замысел Хрущева: оценить в ходе поездки политический и военно-технический потенциал Англии, в то время еще сохранявшей свою роль, как составной части той «тройки», которая в Тегеране и Ялте определяла контуры послевоенного мироустройства. Да и «себя показать» хотелось: не случайно прибыли в Портсмут на новейшем крейсере.
Англичанам, в свою очередь, хотелось лучше понять «наследников Сталина», «прощупать» их (некий Лионель Крэбб в водолазном костюме хотел буквально пощупать в Портсмуте корпус советского крейсера и загадочным образом погиб), а по возможности, и расположить к себе.
Подобным образом они поступали и в дальнейшем. М. Тэтчер неизменно прилетала в студеную Москву на похороны одного за другим советских лидеров и, опережая других западных руководителей, располагала к себе М. С. Горбачева, принимая его со всем радушием на Даунинг-стрит.
Сильное впечатление произвела на меня премьер-министр Маргарет Тэтчер, когда в начале 1984 года она прибыла в Москву на похороны Ю. В. Андропова, и я был в числе официальных лиц, сопровождавших ее по ходу всего этого краткого визита.
Ее волевой стиль поведения проявлялся во всем, даже в одежде. В то морозное утро похорон она отправилась на Красную площадь в легком кашемировом пальто и в легких же туфельках, проигнорировав все наши ссылки на крепкий мороз. Перед глазами у меня стоит такая картина: вся легкая, со взбитой прической, Тэтчер цокает каблучками по звонкой от мороза брусчатке, настигнув по пути к мавзолею Индиру Ганди, которая, хорошо зная русскую зиму, укутана «как бабушка».
Видел я Тэтчер и тогда, когда она, вся заледеневшая, вернулась с морозной церемонии в Большой кремлевский дворец, чтобы встать в очередь на представление новому генсеку К. У. Черненко, и была крайне разочарована тем, что советский государственный протокол не предусматривал угощений-поминок по усопшему, на которых можно было бы «согреться». Все же этот опыт не отбил у Тэтчер охоту прилететь в Москву через год на новые государственные похороны.
Лейбористский премьер Джон Блэр первым вступил в личный контакт с В. В. Путиным еще до избрания его президентом, для чего прилетел на денек в Санкт-Петербург послушать оперу в Мариинском театре.
Многому можно поучиться у англичан. Но вернусь к азам протокола.
Обязательность — еще один его важнейший элемент. Наличие этого качества отличает джентльмена от любого другого человека. Оно имеет много проявлений. Пообещал сделать что-то — непременно сделай вопреки всем обстоятельствам. Подписался под обязательством — выполни его. Сказал слово — не отказывайся от него и отвечай за него. Обещал прийти либо позвонить — сделай это и сделай вовремя, не заставляй ждать. Получил письмо — ответь и ответь без проволочек. И многое другое.
В дипломатическом протоколе одно из непременных правил — подтвердить получение приглашения и ответить, когда это требуется, а требуется почти во всех случаях (на приглашении ставят буквы «RSVP» — «Ответьте, пожалуйста»), принимается оно или нет. Это имеет особенно важное значение, когда рассылаются приглашения на обед, где приглашающий определяет место за столом для каждого гостя.
Расскажу о случае из моего протокольного опыта, который мне особенно памятен, поскольку связан с именем британской королевы Елизаветы П, к которой я неизменно питаю высочайшее уважение.
Традиционно раз в году британская королева устраивает в Букингемском дворце торжественный вечерний прием для дипломатического корпуса в Лондоне, который начинается с церемонии представления ей и членам королевской семьи старших дипломатов иностранных посольств. Послы, уже вручившие королеве свои верительные грамоты и таким образом представленные ей, пользуются этим случаем, чтобы представить несколько своих сотрудников. Церемония предусматривает самую торжественную одежду — фрак для мужчин, длинное вечернее платье для дам. После церемонии следуют весьма изысканные и обильные угощения, играет оркестр, королевская семья некоторое время общается с гостями, которые расходятся около полуночи.
Следует пояснить, что список участников этого приема, проводимого в ноябре, составляется задолго до события, еще в летние месяцы. Каждый посол, направляя во дворец маршалу дипломатического корпуса список своих сотрудников вместе с их женами для представления королеве, должен помнить о непременном присутствии перечисленных им лиц на этом приеме. Это — жесткое правило королевского протокола, заставляющее послов очень внимательно составлять свой список.
Летом 1973 года, как новый советник советского посольства в Лондоне, я вместе с женой был включен послом в такой список. Замечу, что в это время моя жена была беременна, но мы не думали, что это станет проблемой, поскольку, согласно прогнозам врачей, жена должна была родить до середины ноября, а прием был назначен на 20 ноября. В начале ноября поступили импозантные именные приглашения от королевы с ее вензелями и с пропусками для машины.
Случилось, однако, так, что жена родила утром именно 20 ноября, и ей, вполне понятно, пришлось остаться в больнице имени принцессы Беатрисы в Челси. Что же касается меня, то я вечером спешно «упаковал» себя во фрачный костюм, а затем направился в составе нашей посольской группы на знаменитый прием-презентацию. Настроение было приподнятое: у меня теперь дочь, Мария, она и ее мама чувствуют себя хорошо, меня поздравляют коллеги, и я иду с ними в королевский дворец.
Когда во время презентации королева была уже близко от нашей группы, я ощутил торжественность момента и пожалел, что жены нет сейчас рядом со мной, ведь такое событие случается только раз в жизни, поскольку дипломата королеве представляют, вполне понятно, только единожды.
И вот наступил момент представления королеве. Я, коснувшись ее руки, слышу стереотипное «приветствую Вас». Сказав в ответ, что рад быть представленным Ее Величеству, я почему-то не мог остановиться на этом и продолжил: «Прошу Ваше Величество извинить мою жену, которая не смогла прийти по Вашему приглашению на представление». Вижу недоуменный вопрос в глазах королевы и продолжаю: «Она в больнице (в королевских глазах остается немой вопрос)... Этим утром она родила дочь». Недоумение исчезает, и королева произносит: «Как приятно! Это уважительная причина. Мои поздравления!»
Разумеется, на следующее утро, придя в палату к жене, я лихо бросил ей: «Тебе поздравления от королевы!»
Должен добавить, что по стечению обстоятельств презентация королеве имела продолжение пару лет спустя, когда новый посол Н. М. Луньков решил включить меня, теперь уже посланника и заместителя посла, в очередной список на известную церемонию в королевском дворце. Я попытался возразить послу, рассказав, причем с подробностями, что уже был представлен королеве и второе представление
