Русские во Второй мировой - Анатолий Уткин

Вечером 19 июля 1940 года, выступая в рейхстаге, он обратился к противнику: «Из Британии я сейчас слышу лишь один крик — не от народа, а от политиков — о том, что война должна продолжаться! Я не знаю, есть ли у этих политиков четкие идеи относительно того, каким должно быть это продолжение войны. Они заявляют, что будут продолжать борьбу, даже если Великобритания погибнет, они ее будут вести тогда из Канады. Мне трудно предположить, как они представляют себе переход всех англичан в Канаду. Видимо, только те джентльмены, которые заинтересованы в продолжении войны, уйдут туда. Я боюсь, что народ останется в Британии, и он, несомненно, будет видеть войну иными глазами, чем их так называемые лидеры в Канаде… Мистер Черчилль должен хотя бы единожды поверить моему предсказанию, что великая империя будет разрушена — империя, разрушать которую у меня не было намерения».

Гитлер предложил Британии мир. В нацистской Германии, многие годы находившейся под давлением пресса пропаганды, миллионы людей верили, что это честное и даже благородное предложение. Здравый смысл покинул эту страну. У Ширер, находясь в Берлине, записал в свой дневник: «Как маневр, рассчитанный сплотить германский народ для борьбы против Британии, речь Гитлера была шедевром». В течение часа из Лондона прибыл ответ, и этим ответом было «нет». Речь Гитлера действовала на немцев, но она не действовала на англичан.

Министр иностранных дел Италии Чиано описывает свои впечатления вечером 19 июля 1940 года: «Когда негативная реакция английского правительства дошла до сознания германских руководителей, она породила среди них плохо скрытое разочарование». У Гитлера исчезли сомнения, которыми он себя тешил. Стало абсолютно ясно, что Англия будет сражаться до конца.

Гитлер (совещание представителей трех родов войск 21 июня) надеялся на внутренний раскол в Англии. Он выразил понимание проблем флота, но все же нажимал на своих военных, требуя молниеносной операции. Хватит сорока дивизий, и дело будет закончено к 15 сентября, говорил он.

Согласно директиве № 16 (17 июля 1940 г.), тринадцать ударных дивизий должны были броситься через Ла-Манш. Основная нагрузка падала на ставшего 19 июля фельдмаршалом Рундштедта, командира группировки «А». В первом эшелоне десанта должно было быть 90 тысяч солдат, в целом ударная группировка насчитывала 260 тысяч человек. Готовились парашютисты.

Во втором эшелоне предполагалось пустить в действие шесть танковых и три моторизованные дивизии. На протяжении нескольких дней следовало высадить на противоположную от Па-де-Кале сторону тридцать девять дивизий (плюс две воздушно-десантные). Группе «А» следовало захватить юго-восточную оконечность острова и двигаться в направлении Саутхемптона.

В то же время шестая армия Рейхенау бросалась на север, на Бристоль, отрезая Корнуолский полуостров. Браухич сказал Редеру 17 июля, что вся операция займет месяц, он не предвидел, учитывая отсутствие у англичан армии, каких бы то ни было осложнений.

Моряки были настроены недоверчиво. Редер не верил в успех «Морского льва». Операция на фронте длиной почти четыреста километров была слишком открыта для британского флота, противопоставить которому что-либо серьезное немцы пока не могли. Фельдмаршал Рундштедт говорил во время следствия в 1945 году:

«Предполагаемая высадка в Англии была бессмыслицей, потому что необходимого количества судов не было… Мы смотрели на это занятие как на своего рода игру, так как было очевидно, что вторжение невозможно до тех пор, пока наш военно-морской флот не будет в состоянии прикрыть пересечение Ла-Манша и доставку подкрепления. Военно-воздушные силы Германии не были способны взять на себя эти функции в случае неудачи флота… У меня такое ощущение, что фюрер на самом деле никогда не намеревался вторгаться в Англию. У него не было необходимого мужества… Он определенно надеялся, что Англия запросит мира».

Генерал Блюментрит после войны также отмечал, что все разговоры об операции «Морской лев» были блефом.

На совещании 31 июля Редер скептически отозвался о возможности высадки. В директиве № 17 31 июля Гитлер сделал акцент на подавление военно-воздушных сил Англии после 5 августа; решение о высадке будет зависеть от успеха этой операции. Кейтель подписал директиву о предстоящих на английской территории операциях 27 августа.

Вопрос о высадке в Англии окончательно решался 14 сентября 1940 года. Перед началом совещания адмирал Редер сумел вручить Гитлеру листок с изложением мнения представителей морского флота: «Современная ситуация не обеспечивает условий для осуществления операции, риск все еще слишком велик». На совещании Гитлер сказал, что надежды Британии на Россию и Америку не оправдались: Россия не собирается проливать ради нее свою кровь, а перевооружение Америки завершится лишь к 1945 году. «Успешный десант с последующей оккупацией Англии приведет к быстрому окончанию войны. Англия умрет с голоду… Если мы будем продолжать непрерывные воздушные налеты хотя бы в течение десяти-двенадцати дней, в Англии может возникнуть массовая паника». Проблема сейчас лишь в том, что истребительная авиация противника уничтожена не полностью.

Представители люфтваффе просили разрешения на массированные бомбардировки Лондона с целью посеять панику. Это требование поддерживал и Редер. Прошло три дня, и 17 сентября в военно-морском дневнике британского адмиралтейства появилась запись: «Военно-воз-душные силы противника еще не разбиты; их активность возросла. Погодная ситуация не благоприятствует».

Качество британской техники неприятно поразило летчиков люфтваффе. «Мы понимали, что английскими истребительными эскадрильями, должно быть, управляют с земли (полагал немецкий ас А. Галланд), потому что мы слышали команды с наземных станций». В решающие две недели — между 23 августа и 6 сентября — англичане потеряли 466 истребителей, а немцы — 385 самолетов. Англичане потеряли четверть летного состава. К середине сентября 1940 г. немцы потеряли в небе над Англией около тысячи самолетов против 550 английских.

Наблюдая за воздушной битвой 15 сентября, Черчилль обернулся к вице-маршалу Парку: «Сколько самолетов у нас в резерве?» — и получил неутешительный ответ: «У нас больше ничего нет». Но именно в этой воздушной битве британские летчики уничтожили пятьдесят девять германских бомбардировщиков — такой уровень потерь люфтваффе могло выдержать недолго (победа в «Битве за Британию» празднуется именно в этот день). Но еще 17 сентября Черчилль приказал стрелять в небо изо всех возможных стволов — это был психологический прием, направленный на то, чтобы скрыть от лондонцев тот факт, что англичанам, собственно, уже почти нечем противостоять немцам в воздухе. Он не знал о лаконичной записи в журнале боевых действий германского флота от 17 сентября о том, что «фюрер принял решение отложить операцию «Морской лев» на неопределенное время».

В этот же день итальянские войска пересекли ливийскую границу и углубились почти на сто километров в глубину египетской территории. В океане был торпедирован «Город Бенарес», половину пассажиров которого составляли эвакуированные в Канаду дети. В Дакаре силы Виши отбили англо-голлистский десант. 14 октября взрыв бомбы сотряс двор на Даунинг-стрит 10, где Черчилль обедал, и премьер, вместе со звуками воздушной тревоги, приказал повару спуститься вместе с ним в убежище. Ровно через три минуты германская бомба попала в кухню. И все же Черчилль отказывался пока бомбить жилые кварталы германских городов. Его целью были военные объекты, и он внятно объяснил свою стратегию: «Сначала дело, а потом удовольствие». По радио Би-би-си он говорил французам, что в Лондоне «мы ждем давно обещанное вторжение. Того же ждут и рыбы».

Но 27 октября 1940 года забрезжил призрак надежды. В поместье Блечли британские специалисты сумели понять принципы работы немецкой шифровальной машины «Энигма». Они создали свою систему «Ультра», которая расшифровала распоряжение о «продолжении подготовки к вторжению». Если подготовка не завершена, то о каком вторжении можно говорить? А 28 октября аэрофотосъемка показала движение германских судов от противостоящих Британии континентальных портов. Колвил занес в свой дневник 2 ноября мнение премьера, что «вторжение маловероятно». На самом деле Гитлер уже 12 октября принял решение «о том, чтобы приготовления к вторжению в Англию с настоящего времени и до весны сохранялись лишь как средство политического и военного давления на Англию».

Наконец, 9 января 1941 года дешифрованные данные показали, что немцы готовятся к удару по Греции. Гитлер повернулся в противоположный угол Европы.

Англия была спасена. Что ее ждало в случае германского успеха, мы знаем из германских документов. Командующий сухопутными войсками Браухич 9 сентября издал директиву, которая предусматривала «интернирование и переселение на континент всего трудоспособного мужского населения в возрасте от семнадцати до сорока пяти лет». По распоряжению от 27 июля созданного немцами Военного экономического штаба Англии, пленных следовало не брать, антигерманские выступления наказывать расстрелом на месте, имущество (кроме личных вещей) конфисковать.