Золотое руно (сборник) - Сойер Роберт

Фрэнк Нобилио прошёл два квартала до здания Уголовного суда округа Лос‑Анджелес на углу Темпл и Бродвей. Это был огромный бетонный куб с ребристыми гранями. Сразу за дверями главного входа Фрэнк прошёл через металлодетектор, которым управляли два охранника в форме.

Со стен свисали рождественские украшения.

В обширном полутёмном вестибюле стоял стенд для чистки обуви на четыре места. Перед ним была установлена белая доска с надписью коричневым маркером:

Чистка обуви от Эй‑Джей

Регулярная чистка (вкл. наведение блеска)

Атташе‑кейсы/форменные ремни + аксессуары

Возьмите карточку — по ней каждая 6‑я чистка

бесплатна!!!

Фрэнк оглядел свои коричневые башмаки. Он успел вспотеть: дорога была нетрудной, хотя и немного в гору, однако на Лос‑Анджелес обрушилась волна зимней жары.

Он прошёл мимо стола справочной — которая, казалось, специализировалась на выдаче карт автобусных маршрутов присяжным — и нашёл указатель кабинетов. Ему был нужен офис 18‑709. Он нажал кнопку вызова лифта, который шёл на этот этаж.

Войдя в лифт, он услышал за спиной постукивание каблуков. Он протянул руку и придержал дверь, не давая ей закрыться. В лифт вошла строгого вида худощавая белая женщина с коротко остриженными каштановыми волосами. Фрэнк ощутил, как удивлённо раскрываются у него глаза, когда он её узнал: Марсия Кларк, главный обвинитель по делу Симпсона. Кларк, должно быть, пришла к кому‑то с визитом, потому что теперь она была телезвездой, а не прокурором — интересно, обвиняли ли её коллеги в том, что она продалась, так же, как Клетуса Колхауна. Она ткнула в кнопку четвёртого этажа; Фрэнк нажал восемнадцатый и постарался не пялиться на неё. Табличка на стене гласила: «Все прибывающие на 9‑1 этаже будут подвергнуты обыску».

Предупреждение было продублировано по‑испански.

Лифт остановился. Марсия Кларк вышла. Кабина снова пришла в движение, и вскоре Фрэнк тоже её покинул. Он отыскал дверь с надписью «Монтгомери Эйджакс, окружной прокурор», задержался на секунду, чтобы поправить галстук и пригладить волосы, и вошёл в приёмную.

— Я Фрэнк Нобилио, — сказал он. — У меня назначена встреча с мистером Эйджаксом.

Секретарша кивнула, взяла телефонную трубку и что‑то коротко произнесла в неё. Потом она нажала на столе кнопку, по‑видимому, разблокирующую дверь.

— Вы можете войти, — сказала она.

Фрэнк вошёл в просторный отделанный деревянными панелями кабинет, протягивая руку для рукопожатия.

— Мистер Эйджакс, — сказал он, — спасибо за то, что согласились со мной встретиться.

На лисьем лице Эйджакса не было улыбки.

— Честно говоря, — сказал он, — я не уверен, что поступаю правильно. В каком качестве вы здесь, доктор Нобилио?

— В качестве частного лица, не более того.

— Потому что если Вашингтон намерен вмешаться…

— Никто не собирается вмешиваться, мистер Эйджакс, уверяю вас. Но Клетус Колхаун был моим другом — мы знакомы больше двадцати лет. Поверьте, никто не хочет увидеть торжество справедливости в этом деле больше, чем я.

— Ну, хорошо, — сказал Эйджакс, снова усаживаясь. От вида на Лос‑Анджелес из окна его кабинета захватывало дух.

Фрэнк тоже сел.

— Но Хаск тоже мой друг, — сказал он. — И мне трудно поверить, что он убил Клита. Помните, что я провёл с тосоками больше времени, чем кто бы то ни было — по крайней мере, из живых людей. И я не видел в них ни следа злобы.

— И что?

— Ну и я подумал — просто подумал, ничего больше, мистер Эйджакс — а не слишком ли вы поторопились, начав преследование одного из тосоков?

Эйджакс заметно напрягся.

— Вы полагаете, что мой офис должен снять обвинения?

— Это было бы благоразумно, — мягко сказал Фрэнк. — В конце концов, это первый контакт между людьми и инопланетянами. Тосоки гораздо более развиты, чем мы. Они могут революционизировать нашу науку и технику. Мы не хотим восстанавливать их против себя.

— «Мы»? — переспросил Эйджакс. — Кто эти «мы»?

— Мы все. Всё человечество.

— Можно сказать, что это тосоки восстановили нас против себя, а не наоборот.

— Но это дело будет иметь последствия мирового масштаба.

— Это возможно. Но факты состоят в том, что один из ваших пришельцев совершил убийство. Преступление не может остаться безнаказанным.

— Нет, сэр. — Фрэнк изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно. — Факты состоят в том, что кто‑то из тосоков мог совершить убийство. Но, опять же, может выясниться, что он невиновен. И если это произойдёт…

Эйджакс развёл руками; Фрэнк заметил «ролекс» у него на запястье.

— Если это произойдёт, его оправдают, и никто не пострадает. Но если он виновен…

— Если он виновен, то вы будете выглядеть белым рыцарем, сражающимся со злом, прокурором‑паладином, который не сдался.

Бледно‑голубые глаза Эйджакса гневно сверкнули, но он ничего не сказал.

— Простите, — сказал Фрэнк. — Я не должен был этого говорить.

— Если у вас больше ничего, доктор… — Окружной прокурор сделал жест в сторону двери.

Фрэнк на секунду задумался, стоит ли продолжать.

— Ходят слухи, что вы собираетесь баллотироваться в губернаторы Калифорнии.

— Я не делал никаких официальных заявлений.

— Вам, несомненно, будет в этом деле полезна любая поддержка.

— Вы пытаетесь предложить мне взятку за закрытие дела, доктор Нобилио?

— Конечно, нет. Я лишь пытаюсь сказать, что последствия могут быть далекоидущими.

— Доктор Нобилио, если я стану баллотироваться на пост губернатора, то это будет потому, что я верю в закон и порядок. Я верю, что мы не должны отпускать преступников. И я считаю, что Америка должна гордиться тем, что один из её институтов является тем, чем должен — великим уравнителем и бастионом истины.

Фрэнк кивнул.

— И потому вы не можете позволить себе демонстрировать мягкотелость; я это понимаю. Но вы наверняка видите, что вы позволяете себе за политическим амбициям не видеть более глобальных перспектив…

Эйджакс протянул руку.

— На этом закончим, доктор Нобилио. Прощайте.

Фрэнк вздохнул.

— Я лишь хочу сказать: думайте, что делаете, мистер Эйджакс.

— Я уже всё обдумал. И я намерен продолжать процесс против инопланетного убийцы со всей возможной скоростью.

*11*

Судья Альберт Дайк был почти семи футов ростом. Он вошёл в зал суда шагами, ширины которых не устыдился бы и тосок, и уселся на своё место. Как и большинству людей, ему стоило больших усилий оторвать взгляд от Хаска — он видел пришельцев по телевизору, но ни разу — во плоти.