Золотое руно (сборник) - Сойер Роберт

— Альфа Центавра находится на расстоянии 4,3 ваших световых лет отсюда. Таким образом, моему докладу потребуется 4,3 года, чтобы достичь назначения, и пройдёт ещё 4,3 года, прежде чем может быть получен какой‑либо ответ. Это очевидно.

— Вы покинули дом два столетия назад, — сказал только что пробившийся в первые ряды мужчина; у него был европейский акцент. — Что они могут ответить?

Капитан пришельцев думал над вопросом несколько секунд. Наконец, пучок его щупалец распался надвое — жест, который, как уже было широко известно, у тосоков эквивалентен пожатию плечами.

— Понятия не имею, — ответил он.

*13*

Во время досудебного представления улик обвинение и защита должны поставить друг друга в известность об уликах, которые они собираются представить суду, чтобы другая сторона могла их изучить и подготовиться к ответу. После последнего досудебного заседания вымотанный Дэйл Райс вернулся в свой кабинет и уселся в своё огромное кожаное кресло. Он потёр пальцами сломанную переносицу, пытаясь прогнать мигрень. Через некоторое время он снял телефонную трубку, включил выход в город и набрал номер мобильника Фрэнка.

Едва войдя в кабинет Дэйла Райса, Фрэнк Нобилио почувствовал, как его брови озабоченно супятся. Фрэнк никогда не видел старого адвоката таким расстроенным. Обычно лицо Дэйла было практически гладким — даже удивительно для человека его возраста — но сейчас его лоб прореза́ли глубокие морщины.

— Что стряслось? — спросил Фрэнк, опускаясь в уже ставшее привычным кресло.

— Я думаю, сомнений почти не осталось, — сказал Дэйл. — Я думаю, наш парень это сделал. Я думаю, Колхауна убил Хаск.

— Я не верю.

— Если выражаться корректно, неважно, верите вы или нет. Неважно даже, во что верю я. Важно лишь, во что поверит жюри.

— То есть, жюри, скорее всего, признает вину Хаска? Что же нам делать? — спросил Фрэнк.

Он чувствовал подступающую тошноту.

— Окружной прокурор собирается настаивать на обвинении в убийстве первой степени — в преднамеренном убийстве. Мы можем уговорить нашего инопланетного джентльмена признаться вместо этого в убийстве второй степени.

— То есть?

— То есть да, он убил доктора Колхауна, и он хотел его убить. Но он не планировал этого заранее. Ссора, вышедшая из‑под контроля, что‑то вроде этого. Но даже убийство второй степени — это минимум пятнадцать лет тюрьмы.

— Нет, — сказал Фрэнк, качая головой. — Нет, это неприемлемо.

— Или мы пытаемся уговорить окружного прокурора понизить обвинение до причинения смерти по неосторожности. Это значит, что жертва была убита, но Хаск этого не хотел. Колхаун умер из‑за того, что его нога была очень аккуратно отсечена от тела. Предположим, Хаск сделал это, не зная, что от этого умирают. Тогда смерть Колхауна всё равно останется преступлением, но это не будет убийство.

— Но он всё равно отправится за решётку.

— Возможно.

— Есть другие варианты?

— Есть только два подхода, которые могут привести к оправданию Хаска. Во‑первых, самооборона. Но вы можете применять смертоносное оружие для самообороны только в том случае, если таковое применяется против вас. Колхаун должен был угрожать Хаску таким образом, чтобы Хаск почувствовал, что его сию минуту могут убить.

— Не верю, чтобы Клетус Колхаун мог угрожать пришельцу.

— Не отвергайте этот вариант так легко, Фрэнк. У него есть перспектива. Скажем, Колхаун хотел… я не знаю… скажем, хлопнуть его по спине, этак по‑дружески, но удар в это место для тосока смертелен. Хаск мог подумать, что его жизнь в опасности, и ответил на неё смертоносным насилием.

— Маловероятно. Почему он нам тогда об этом не сказал?

— Я не знаю.

— Вы говорили, есть второй подход?

Дэйл кивнул.

— Помешательство.

— Помешательство, — повторил Фрэнк, словно впервые услышал это слово.

— Именно. Мы доказываем, что Хаск, по людским стандартам, non compos mentis.

— Вы можете это сделать?

— Я не знаю. Может статься, что все тосоки шизофреники по людским стандартам. Но если он это сделал, и это не была самооборона, то признание невменяемым — единственное, что может помочь ему избежать наказания.

— Интересный подход.

— Это точно. Только такая тактика защиты применяется меньше чем в одном проценте уголовных дел. А из них лишь пятнадцать процентов — дела об убийстве. И при этом тактика признания помешательства срабатывала — то есть приводила к оправдательному приговору — лишь в двадцати пяти процентах случаев.

— То есть это не лёгкий путь?

— Нет, что бы там ни твердили газеты. Восемьдесят девять процентов оправданий в процессах с такой тактикой защиты были результатом того, что подзащитного диагностировали как умственно отсталого либо страдающего серьёзным психическим расстройством типа шизофрении. Восемьдесят два процента оправданных уже к этому времени оказывались в больнице из‑за проблем с психикой.

— Погодите — вы сказали «умственно отсталыми»?

Дэйл тяжело кивнул своей массивной головой.

— У этого состояния есть юридическое определение?

— Без сомнения. Я могу попросить секретаря его найти.

— Потому что если там речь идёт об IQ, то IQ очень культурно зависим. Если Хаск покажет реально низкий результат при тестировании на IQ, его могут признать умственно отсталым.

Дэйл покачал головой.

— Вам нужно продать это присяжным, не забыли? Присяжные на такое не купятся. Все видели, как Хаск пилотировал космический челнок, все видели, как быстро он заговорил по‑английски. Нет, это не пройдёт. Только помешательство. Но проблема в том, что человека, оправданного по причине его невменяемости, не отпускают на свободу. Вместо этого его автоматически направляют в лечебное учреждение. Помните дело Джефри Дамера? Он тоже пытался объявить себя безумцем. Как и Джон Уэйн Гейси и Хиллсайдский душитель. Им такая защита успеха не принесла, но даже будь она успешна, я гарантирую, что они всю жизнь провели бы в психушке. Видите ли, когда вас юридически признали невменяемым, вы более не невиновны до тех пор, пока вашу вину не установит суд. Наоборот, с этого момента вы считаетесь безумцем, пока не сможете доказать, что это не так.

— А что насчёт временного помешательства?

— Такое тоже возможно, — сказал Дэйл. — Какой‑то аспект земной окружающей среды — загрязнение воздуха, цветочная пыльца, «твинки»[216] — на некоторое‑то время свёл его с ума. Проблема здесь в том, что сначала Хаску придётся признать себя виновным — а он отказывается это делать.