Неприкасаемые. Легион. Хранители - Арнур Бокейханович Мамытбеков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старик довольно улыбался в свои усы, прикидывая солидную прибыль за год, и посиживал на первом этаже гостиницы, которая стала теперь одним из хабов, через которые проходили солидные туристические потоки. А Закария, даже получив бонус и добавку к жалованию, все больше грустил, словно новый стартап в его жизни лишь на время вернул его интерес к ней.
В тот день он сидел в своем офисе, так же на первом этаже и слышал, как ругает старик своего сына, который в очередной раз пришел к нему за деньгами, обдавая всех на своем пути свои густым, и сложным по составу перегаром. Закария работал у Джорджа уже пару лет и, как ему казалось, погрузился в постоянную, извечную хандру. Слово депрессия, которое так было популярно в Северной Америке, он произносить не хотел, но охотно описывал свое состояние самому себе – опять хандрю. Когда он услышал громкий стук и шум по соседству, он быстро выбежал из своего кабинета и открыл дверь в берлогу Джорджа – тот сидя в своем кресле, защищаясь от своего собственного сына, который, буквально превратившись в настоящего зверя, занес над ним руку с ножом и целился ему в область шеи.
Закария бросился на Рика, и ударом ноги откинул его к стене, грохнувшись об которую он потерял сознание. Старик был ранен в правую руку и плечо, и кровь стекала на пол, но он не обращал на это никакого внимания – он уже опустился на колени и громко кричал, стараясь пробудить своего сына от крепкого сна, которому он казалось, предался в такой неподходящей случаю обстановке. Как потом оказалось, Рик хотел убить своего отца, одурманенный многодневным запоем, если тот не даст ему, по крайней мере, сотню долларов. Наученный своими дружками, которые послали его на это задание, не особо задумываясь о последствиях. Это потом подтвердили другие посетители заведения, откуда Рик и направился убивать своего отца.
Крепкий старик не испугался, и подставил руку под удар – сработали рефлексы прожженного и видавшего виды мужика, и терпеливо сносил его удары. Как выяснилось позже, уже в больнице, организм Рика не выдержал такого длительного надругательства над собой, и он отреагировал глубокой комой, в которую впал сын Джорджа. Удар Закарии, хотя и был сильным, никакой роли или влияния на организм Рика не оказал – во всем были виноваты его собственные демоны и пороки. Печень отказывала, сердце больше бы подошло изможденному старику, а мозг сильно отек и уже никак не реагировал на попытки врачей достучаться до него. Джордж умолчал об участии Закарии в этом инциденте, понимая, что тому ни к чему лишние проблемы с законом. И взял всю вину на себя, не обращая внимания на возмущение Закарии.
Полиция определила действия Джорджа, одного из виднейших и самых уважаемых лидеров местной общины, как необходимую самооборону. Да и Рик уже достал всех – что жителей, что стражей закона, что жителей городка. Постоянно попадая во всевозможные переделки и совершая мелкие правонарушения – злоупотреблением алкоголем, езда в нетрезвом виде, драки, попытка ограбления и т.д. В общем, старика даже не увозили никуда из дома, а только оказали необходимую медицинскую помощь. И он сидел в своей комнате, с перевязанной рукой, словно раздавленный. Полиция забрала улику, но перед этим Джордж внимательно рассмотрел нож и, покачав головой, нехотя отдал его сержанту.
Закария думал о том, чтобы случилось, если бы Джордж не был таким крепким, или Рик решил бы ограбить кого-нибудь другого, кто был поблизости. Убил бы кого-нибудь на раз, легко и словно не заметив этого, отправился бы в свой дальнейший сивушный трип, лишь изредка приходя в себя и требуя продолжения нескончаемого банкета. Или бы его убили копы, что было бы предпочтительнее – он словно чувствовал тоску старика и его подавленность, и зайдя к нему, обнаружил возле его стула двустволку и бутылку виски. Он решительно прибрал их, и уже собрался вернуться к себе, когда Джордж остановил его, попросив закрыть дверь – в холле гостиницы были люди.
– Помнишь, Закария, я рассказывал тебе про своего друга Джона, про ту драку с парнями из Квебека?
Закария кивнул головой, припоминая этот случай.
– Так вот, я тебе соврал. Одного из тех парней убил я. Я видел его мертвые глаза, которыми он уставился в небо. Но я был пьян и мало что соображал. Я просто убедился, что он отдал богу душу. Мне было все равно, мы дрались, и я победил. Я даже не могу вспомнить, из-за чего мы схватились. Наверное, из-за какой-то ерунды… Но второй огрел меня чем-то по голове и уже собирался…
Тут Закария поднял руки, словно он хотел показать, что удивлен тем, что Джордж хочет рассказать ему эту давнюю, и мало что значащую историю.
– Слушай, Джордж, ты действительно хочешь, чтобы я это узнал?
– Да, сынок, не перебивай меня…, – сказал старик, насупив брови, словно пытаясь по ходу рассказа осмыслить что-то очень важное. Закария смирился и жестом показал, что он весь внимание.
– Так вот, он огрел меня, и я упал, распластался рядом с тем парнем, в которого я своими руками всадил нож. А его дружок, наградив меня ударом приклада своего дробовика по спине, уже собирался продырявить меня, нашпиговав дробью мои кишки, когда Джон сбил его с ног. Иобрабатывал его в полный рост уже своим ножом. Да, он всегда предпочитал холодную сталь… Так вот, он всадил свой нож тому парню с ружьем. Прямо под ребро. Правое.
Закария покачал головой, словно показывая, что он впечатлен былыми подвигами своего друга и его боевого товарища, но промолчал, вдруг почувствовав, что старик, еще не подававший и малых признаков деменции, действительно хочет сказать что-то важное.
– Я навсегда запомнил этот нож, Закария. Я убил им человека и после этого, валялся на земле, и он был у меня перед глазами. Я очень хорошо, будто впервые, разглядел его. Я ждал, не в силах подняться, пока Джон что-то делал со своим мертвецом. Не знаю, я старался не смотреть, может он
