Прыжок в конфликт. Правдивая история - Стивен Дональдсон

Лихая удача Ника Саккорсо была основана на внешней информации. Он имел своего человека в службе безопасности, могущественного дружка.

Характерным было то, что это известие нисколько Ангуса не насторожило. Он не стал ломать себе голову над «почему?». И не задумывался так же над «каким образом?». Он зациклился лишь на факте наличия такой связи.

Ник Саккорсо имел дружка в службе безопасности. Ник не мог действовать сам по себе, он представлял собой крепкую с виду оболочку с пустотой внутри, где не было ничего, кроме чистой бравады. Любой законченный наркоман мог делать то, что делал Ник, до тех пор, пока его подпитывали сведениями извне, кормил с ложечки дружок из службы безопасности. Ник мог позволить себе потешаться над кем угодно, но до тех пор, пока имел силу на своей стороне.

– Ах ты, сволочь, – сквозь зубы прошипел Ангус. – Ублюдок, говноед. Уж я тебе яйца-то пообрываю.

Вопрос сводился к тому, когда и где.

Глава 13

Последующий промежуток времени, примерно неделю, Морн провела либо во сне, либо в парализованном состоянии. Когда Ангус хотел попользоваться ею, он делал это, не выводя Морн из-под воздействия имплантата. Он не желал посвящать ее в свои дела, так как боялся, что девушка сумеет найти ту или иную возможность повредить ему. По этой причине он поднимал Морн с постели только за тем, чтобы дать ей поесть или пройтись с ней к Маллорису.

Каждый раз, когда он обращался к ее телу, решимость разобраться с Ником становилась все сильнее и тверже. Каждый раз, когда он выводил ее в «свет», желание защитить ее пламенело в его душе так же ярко, как и ужас перед тем, что он ее потеряет.

Но начало следующей недели принесло с собой некоторые изменения. Теперь Ангус старался совмещать свои выходы к Маллорису с моментами отсутствия на борту «Каприза» Ника. Для этого Ангус вшил в рукав комбинезона сторожевой нервный сигнализатор с электродом, прикрепленным к коже и легким покалыванием оповещающим своего хозяина о том, что на борт «Каприза» поступило сообщение по каналам связи со Станцией и Нику необходимо срочно вернуться. Демонстрация Морн у Маллориса была теперь частью его плана, частью наживки для Ника. Ангус провоцировал Ника на действия видом Морн. Он хотел растравить его до такой степени, чтобы добиться от него поспешного или опрометчивого шага.

В своем стремлении Ангус дошел до того, что даже хотел было купить Морн новую одежду. Пожелай он этого, она могла бы привести себя в порядок. Ему хотелось этого, и ради себя и ради нее, того, чтобы она была чистой, опрятной, вызывающей всеобщее восхищение и его собственной, подобно «Красотке» со свежей краской на борту.

Но в конце концов он решил оставить ее ходить в старом изношенном комбинезоне не по размеру не из-за денег, но по причине возможных осложнений. Если она станет выглядеть еще лучше, то, вероятно, сможет вызвать проблемы, к которым он не был готов. К тому же, имелась возможность того, и опять здесь всплыла подозрительность Ангуса, что Ник окажется достаточно умен и почует в запахе косметики ловушку.

Ангусу нужны были действия со стороны Ника, потому что практически все, что тот мог предпринять, давало первому извинительную возможность убить второго и представить какое-нибудь оправдание перед лицом последующего возможного смертного приговора в суде.

Ангус мог подготовить себя к любому выпаду со стороны Ника, потому что он знал о делах Ника больше, чем тот предполагал.

Когда Ника не станет, Ангус окажется в идеальной позиции для того, чтобы использовать свои знания о службе безопасности Станции. Дружок Ника станет его дружком. Небольшой нажим или небольшой шантаж позволит Ангусу жить так же припеваючи, как и Ник сегодня.

Поэтому он старался демонстрировать Нику Морн как можно чаще. Тайно и сдержанно, так, чтобы никто не догадался о том, что происходит, он помахивал стройной фигуркой Морн перед носом Ника, считая, что подначивает и подстрекает его.

В то же время в голове Ангуса клубились темные и мрачные тучи, а руки его чесались от желания пустить кому-нибудь кровь, потому что он отлично знал, что за непроницаемым равнодушием израненная и опустошенная душа Морн тянулась к его врагу.

Каждый раз, когда он демонстрировал ее Нику, он клятвенно обещал себе, что когда он вернется обратно на «Красотку», вырвет все женские органы Морн и скормит их утилизатору мусора для того, чтобы ни один мужчина не имел больше причин желать ее.

И каждый раз, возвращаясь на «Красотку», он не мог сдержать нежность, которая брала верх над всем остальным. Рот его осыпал ее ругательствами, но прикосновения его были мягки, почти нерешительны. Во всем, что он просил ее сделать, сквозила сдержанная деликатность и даже внимание, как будто бы теперь, лишив ее воли и надежды, он страстно желал прощения.

Ее охватывало замешательство. Она пыталась скрыть это, но не могла. Он отлично знал ее, умел читать по цвету глаз и движении маленьких мускулов на щеках. Она чувствовала, что он изменился, что-то терзало его, но что это, понять она была не в силах.

Нежность? Со стороны Ангуса Фермопила? Она слишком хорошо его знала.

Она смотрела на него так, как будто знала, что он уже обречен.

Злорадствовала ли она? Он был уверен, что да. Он был уверен в том, что она уже представляет себе, как Ник Саккорсо спасает ее и уничтожает его. Он был уверен в том, что она уже отмерила все капли крови за ее боль. От этих мыслей руки его начинали дрожать от страстного желания разорвать ее тело на части.

Но он не причинил ей никакого вреда. Она была слишком драгоценна. И чересчур сбита с толку. Причины, лежащие в основе ее замешательства, были ему непонятны. Он не питал надежд на то, что она забудет о своей ненависти. Он даже представить себе не мог, что его страх и нежное внимание могли затронуть в ней те ощущения, которые его злоба сделала такими уязвимыми.

Сидя в своем кресле в командном модуле, всегда в одиночестве, он сжимал зубы и кусал пальцы для того, чтобы подавить в себе рвущийся наружу вой.

Черт тебя раздери, боже ты мой! Да что же ты сделала со мной?

Он говорил себе, что он готов. Он расправлялся с такими парнями, как Ник, уже лет с двенадцати. Кроме того, он знал о Нике все, что ему было нужно, за исключением содержания тех кодированных сообщений. Он был готов. Конечно, он был готов.

Но сосущее ощущение в его внутренностях говорило ему о том, что он еще не готов. И инстинкты его говорили ему, что готов он не будет никогда.

Да что же ты сделала со мной?

Все то время, которое ему отпустил его враг, он проводил, лихорадочно пытаясь раскусить секретные коды. Но как только Ник делал шаг с борта «Каприза», Ангус тут же выводил Морн с «Красотки», для того, чтобы скрыть от всех, даже от самого себя, то, каким фундаментальным и подавляющим стал его страх. Терпению его медленно приходил конец. Он ждал, боролся и плел интриги уже целую неделю, но Ник не сделал ничего. Ангус ни минуты не сомневался в том, что против него замышляются всяческие пакости, но сил терпеть это состояние неизвестности у него уже почти не было. Еще день-другой, и он падет перед Морн на колени и начнет молить ее о прощении. Случись такое – с ним было бы все кончено.