Чингисхан. Верховный властитель Великой степи - Александр Викторович Мелехин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И спросил их владыка, почто пришли они. И ответил старик Ширгэт Чингисхану: «Везли к тебе мы хана Таргудая, но, наконец, одумались и устыдились: как можно выдавать единородного владыку?! Мы отпустили хана Таргудая восвояси и вот пришли, чтоб в услужение тебе всю силу положить». И молвил Чингисхан:
«Вы, подданные хана Таргудая!
Когда бы господина своего
Вы пленником доставить мне посмели,
Впредь моего доверья вы б лишились.
Самих бы вас
И семьи ваши также
Вполне уместно было б извести.
Вот почему, когда я узнаю,
Что хану оказали вы почтенье
И милосердную свою явили душу,
Такое одобряю я вполне».
Сказав сии слова, Чингисхан призрел старика Ширгэта и сыновей его»[415].
История старика Ширгэта и его сыновей позволила Б. Я. Владимирцову сделать важный вывод, характеризующий нашего Героя: «Чингисхан всегда и везде, даже в среде неприятелей, поддерживал аристократические начала: власть феодала по отношению к своему вассалу, власть господина по отношению к своему рабу; он всегда поощрял верных слуг и наказывал смертью изменивших своему господину, хотя бы этот господин был злой враг самому Чингису»[416].
Трудно переоценить значение разгрома тайчудов войском Чингисхана. «Разгромив армию тайчудов и покончив с их предводителями, Чингисхан присоединил к своему улусу их земли и подданных. Ранее точно так же он поступил и с журхинцами. В результате этих двух побед Чингисхана улус «Хамаг Монгол» был воссоздан в своих прежних границах и составе. Чингисхан не только достиг поставленной цели — собрать воедино распавшийся после смерти отца улус, но и значительно укрепил его авторитет, усилил в военном отношении, добился равенства в соотношении сил с другими монгольскими аймаками (родоплеменными союзами. — А. М.)»[417].
Все это, изложенное в фольклорно-мифологической форме поэтическим языком, нашло свое отражение в «Легенде об избиении трехсот недругов-тайчудов»[418], которая, по мнению современных исследователей, основывается на реальных событиях противоборства войска Чингисхана с тайчудами в 1200–1202 гг.
Помимо этого, автор легенды затронул вопросы новой идеологии, военного строительства, права, морали, крайне актуальные для воссозданного Чингисханом улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы) и создаваемого им единого монгольского государства.
Легенда начинается с клятвенных речей военачальников Чингисхана[419], традиционной формы регулирования общественных отношений в догосударственный и доправовой период организации общества монгольских кочевников. Затем автор легенды воссоздал картину боя с тайчудами, заостряя наше внимание на том, как соратники Чингисхана выполняли свои клятвенные обещания[420].
После разгрома тайчудов Чингисхан по устоявшейся традиции «взошел на высокий холм, дабы помолиться Отцу-Небесному Владыке. И возложил он наземь потник и, сняв пояс, повесил его себе на шею и произнес такую молитву:
«Я стал Владыкой
Не доблести благодаря великой.
Нет, волею Небесного Отца
Я стал Владыкой.
Талант мой — не племен объединенье,
Небесного Отца благоволенье
Дало мне
Справиться со вражьей силой дикой.
Вот почему я стал Владыкой.
Да, с помощью Небесного Отца
Враг чужеземный мною был подавлен.
Да, волею Небесного Отца
Владыкой я поставлен»»[421].
В процитированной выше молитве Чингисхана, во-первых, нашло свое отражение качественное изменение в жизни общества монгольских кочевников, касавшееся идеологии: изменение культов[422]. Обоснованием этой замены с позиций верований древних монголов — тэнгрианства ранее стала «Легенда об Алан гоо». Во-вторых, рассматриваемая нами «Легенда об избиении трехсот недругов-тайчудов» зафиксировала следующий важный этап эволюции древнемонгольского общества и мировоззрения самого Чингисхана: начало формулирования концепции политической власти создаваемого им единого монгольского государства, в основу которой также был положен культ Всевышнего Тэнгри.
И наконец, завершая легенду, ее автор вложил в уста Борчу обращенные к Владыке Чингисхану такие хвалебные слова:
«…О Чингисхан, ты из владык,
Иноплеменников иных
Заставил преклонить колени,
Ты придавил своей стопой
Врагов, мечтавших об отмщенье.
Пока ты здравствуешь, о хан,
Всегда мы будем верх держать
Над чужеземцами-врагами.
Ничей нам не грозит захват,
Нет, нас враги не устрашат
Пока ты с нами…
Самих себя не пощадим,
Но недругам отпор дадим.
Мы узы дружбы не порвем,
Чувств родственных мы не утратим.
В суровый выступим поход
Навстречу чужеземным ратям»[423].
Автор легенды неслучайно вложил эту хвалебную речь в уста ближайшего соратника Чингисхана — Борчу. Кому, как не ему, лучше всех чувствовать харизму Владыки Чингисхана, осознавать его роль в борьбе за создание единого монгольского государства, знать о предстоящих сражениях.
Глава одиннадцатая
«Покончить с ними навсегда…»
(1202 г.)
«Паршивые татары искони
Губили дедов наших и отцов[424].
Чтобы покончить с ними навсегда,
Мы уничтожим каждого из них,
Кто перерос тележную чеку[425],
А женщин их и маленьких детей
По семьям в услуженье разобрать,
И — пребывать рабами им навек».
Чингисхан[426]
В середине 1202 года все античингисовские силы (мэргэды, хэрэйды — подданные Жаха гамбу, ойрады) стали консолидироваться вокруг найманского Таян-хана. Им противостоял союз улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы) и хэрэйдского ханства Ван-хана. И хотя Чингисхан знал о непоследовательности и двойственности, в частности в отношении Жамухи, своего союзника, он считал, что время рвать отношения с Ван-ханом еще не пришло.
Обеспечить безопасность своего улуса было возможно, лишь покончив с татарами на востоке и с античингисовской группировкой во главе с найманами на западе. Эта настоятельная потребность, очевидно, подтолкнула Чингисхана к постановке и практическим политическим и военным действиям по реализации своей главной стратегической цели — подчинению всех племен и народов, населявших монгольские степи, и объединению их в единое монгольское государство.
«Приведя к покорности тайчудские роды, Чингисхан отомстил за обиды, нанесенные ему лично. Чтобы отомстить за свое семейство, ему надо было истребить татар, убийц его предков, убийц его отца, Есухэя храброго»[427].
В 1196 году армия Чингисхана «соучаствовала» в
