Первая, вторая. третья - Лариса Соболева

— Поехали к компу, посмотрим, что получилось.

17

В показаниях свидетелей не имелось ничего, за что можно было бы зацепиться и построить дальнейшую стратегию. Но в «Эстер» Стриж поехал только лишь потому, что вышибала убеждал, будто Лиза часто общалась с официанткой, а он к клиентам обязан дышать ровно. Если учитывать, что часто общаются люди близкие по духу, то официантка должна знать больше, чем рассказала следователю. Как это пропустили и не раскрутили? Должно быть, всему виной рационализм: поиски пропавших людей — бесперспективное дело.

Официантка Рената, увидев фото Светланы, не отказалась поговорить с ним, но сходила к администратору и спросила разрешения минут десять посидеть со следователем. Попробовала б та отказать, Стриж человек немножко мстительный.

— Лизу я неплохо знаю, — сказала официантка, присаживаясь на стул и доставая сигареты.

— Вы были подругами?

— Как вам сказать… Иногда общались, но не в компаниях, а так, примерно как с вами сейчас. Она девочка элитная, а я просто студентка сначала колледжа, потом института, из малообеспеченной семьи, подрабатывающая по вечерам в ресторане. У Лизы был дефицит общения, мы быстро с ней сошлись, она часто сюда забегала, случалось, отвозила меня домой, если за ней не приезжал муж.

— Я понимаю, прошло много времени, но…

— Да какое время? Человеческая память крепкая.

— Но я имею в виду последний день…

— Почему вы говорите «последний»? — насторожилась Рената. — С ней что‑то случилось?

— Она в списках пропавших без вести, — то ли в шутку, то ли всерьез сказал Стриж. — Ее вроде как потеряли.

Рената успокоилась, закурила и усмехнулась:

— А может, Лиза хотела потеряться?

— В каком смысле?

— В прямом. — Ее тон был загадочным.

— Рената, прошу вас, не играйте словами и интонациями. Сейчас от вас и тех, кто знал Лизу, зависит жизнь одного человека. Мне нужна правда.

— Кто вас нанял?

Несмотря на молодость — ей лет двадцать пять, в наше время это еще инфантильный возраст, — девушка умела оценивать ситуацию по‑взрослому. «Кто вас нанял?» — это барьер, который она не собиралась переступать, не желая вредить кому бы то ни было. Хорошая позиция. Тем более ее следовало убедить, что заграждение она воздвигла напрасно, он не враг Лизе.

— А вам недостаточно моего удостоверения?

— Нет. К тому же меня уже спрашивали о Лизе…

— Знаю, читал. Поэтому пришел к вам. Ну, хорошо, колюсь. Да, меня нанял один замечательный парень, невесту которого украли…

— Да что вы!

— Его проблема соприкасается с пропажей Лисовского Филиппа, поэтому я здесь. Да, я пользуюсь своим положением, но если мне не удастся разобраться, невесту парня убьют. К сожалению, не могу сказать больше, потому что сам ничего не понимаю.

— Хотелось бы вам верить…

— А вы поверьте, — прервал Ренату Стриж.

— Но если это не моя тайна, как быть?

— Пожалейте жениха с его невестой. Да, вы ее не знаете, она вам совсем чужая, но смерти не заслуживает, это хорошая девушка. Вы могли оказаться на ее месте.

— Лиза в чем‑то виновата?

— Нет! Нет! — Вот упрямая попалась! И не дура, черт возьми! Стриж уже не знал, каким образом на нее воздействовать. — Понимаете, Рената, у меня подозрение, что Лизы нет в живых, как и Филиппа. — Девушка подняла брови, мотнула головой, но он не понял, что сие значит. — Вы сказали: «Может, Лиза хотела потеряться», а трактовка вашей фразы тройственная. То ли она добровольно ушла из жизни, то ли ее убили, то ли спряталась. Какая из моих версий верная? Меня даже не Лиза интересует, а ее муж.

Нечаянно последней фразой попал в точку, Рената закусила губу, задумавшись, еще чуть‑чуть, и диалог пойдет. Подход — дело тонкое, главное в данном случае допрос превратить в дружескую беседу. А что сближает? Конечно, спиртное. Стриж взял со стола соседнюю рюмку, налил туда коньяк, пододвинул Ренате, но она отодвинула:

— Не надо меня спаивать, мне нельзя, я же на работе, да и не пью я. Значит, вас интересует Родион. А что именно вам интересно?

— Хм. Все. Хоть вы и отрицаете, но, как я понял, с Лизой были подругами…

— Я была ушами.

— То есть?

— Ну, Лиза приходила сюда, требовала меня, кидала штуку администратору, чтоб нам не мешали, и говорила. Еще пила, она много пила последнее время. Я и сделала вывод, что у нее дефицит общения, раз душу излить некому.

— Родиона вы хорошо знали?

— Только со слов Лизы. Бывало, Роди — так она его называла — заезжал сюда, короче, я видела его несколько раз.

— Ну и как он вам?

— Трудно судить, меня же подготовила Лиза, я воспринимала Роди уже с ее подачи.

— А что она о нем рассказывала?

— Ничего хорошего. Сначала она его любила, потом разлюбила — обычная история. Только Роди не дал ей… как это… права выбора. Он не позволил Лизе расстаться с ним. То она его жалела, то презирала, то ненавидела… У меня нет опыта, чтобы понять, какие между ними кипели страсти, но что‑то происходило нездоровое. Потом вдруг Лиза начала пить. Сидит у нас и заказывает одну выпивку, вижу: не лезет в нее, а она пьет. Это не все. Лиза рассказывала, причем веселилась жутко, что закатывает сцены мужу при людях. Я спрашивала, зачем она это делает.

— Зачем же?

— Чтоб Роди увидел, какая она ужасная — пьяная, скандальная, грубая, — и сбежал от нее, чтоб он сам бросил Лизу.

— Странный способ избавиться от мужа.

— Она сама странноватая была, думаю, немножко задержалась в развитии, поэтому поступала как капризный, вредный ребенок. Знаете, в ней какой‑то надрыв был… Вроде бы все есть, не надо ни о чем заботиться, обвешана бриллиантами, машины меняла, как одежду, а я когда смотрела на Лизу, мне становилось ее жалко. Очень жалко, до слез. Обычно богатые не вызывают жалости, но они же и ведут себя по‑свински. Лиза… мне показалось, у нее не было друзей, она выглядела несчастной, по‑настоящему несчастной, хотя никогда не говорила: «Как мне плохо…»

— А что там с Филиппом Лисовским у них было?

— Роман, конечно. Примерно с полгода назад они познакомились на вечере… Лиза известная тусовщица, но как я поняла, ей лишь бы дома не торчать. Филипп младше на четыре года, лично мне не нравятся мужчины младше меня. Вот… Закрутилось у них все быстро, как крышу снесло у обоих. Вы же знаете, что с влюбленными происходит на первой стадии, они дуреют. Тем более у Лизы окончательно созрело решение разойтись с Роди, но он‑то не дурак, заметил перемены в жене и взбесился. Избил Лизу раз, избил второй, третий… Она как партизанка — Филиппа не выдала, а у Роди только догадки, конкретных фактов не имел. Роди просто чувствовал, видел: что‑то не то, Лиза выскальзывает из его лап…

— Это все со слов Лизы вы знаете?

— Ну да. Роди пригрозил, что убьет ее, если узнает про измену.

— Значит, любил ее, само собой, ревновал.

— В том‑то и дело, что нет. Незадолго до того «последнего раза», как выразились вы, она примчалась сюда, ее трясло. Лиза нечаянно подслушала разговор Роди с… уж не знаю, кто там они… типа телохранителей или свиты. Вроде бы ее муж говорил с… Маратом, кажется… о том, что Лиза его достала, он уже не выносит ее, пора заканчивать спектакль. А этот… Марат сказал, что два салона на имя Роди в каких‑то близлежащих городах маловато для самостоятельности, нужно немного потерпеть и взять папу Лизы, только следует хорошо продумать, как это сделать красиво… м‑м… откорректировать план.

— Так у Роди план был по захвату папы?

— Типа того. Еще он… Марат… ругал Роди за несдержанность в отношении Лизы, мол, теперь им всем надо поторопиться, иначе эта истеричка сведет на нет годы трудов. В общем, Лиза поняла, какой фарс разыгрывал Роди, разозлилась до смерти, но и перепугалась не меньше, к счастью, у нее хватило мозгов не закатить истерику мужу. Прямо отсюда она позвонила отцу, он находился в Америке. Что‑то там ему объясняла, немного успокоилась и сказала мне: «Папа приедет через три месяца, потерплю». Прошло буквально дня два, Лиза снова появилась, но уже с Филиппом, нарядная, счастливая — я ее такой никогда не видела. Пробыли они здесь недолго, она просила меня никому не говорить о том, что мне стало известно. Ну, что это опасно и для меня, и для нее.

— Почему возникла такая необходимость?

— Потому что она понимала: их будут искать, все же не рядовая гражданка пропала. А заходила она сюда частенько, ее видели вышибалы, официанты, знала администраторша, они указали бы на меня, что и было сделано, когда обоих стали искать.

— И Роди заходил к вам?

— Не он, какой‑то тип приходил, я поняла, что он от Роди, спрашивал, что мне известно о Лизе Татарских. Я разыграла психованную, мол, достали меня этой куклой. На самом деле Филипп с Лизой решили сбежать из города до возвращения ее отца из‑за границы, а Роди с его бандой накануне уехали, то есть выдалось благоприятное время. Решение принято было прямо на тусовке, они поехали к Лизе домой за вещами, по пути заскочили ко мне с просьбой. В том случае, если их начнут активно искать, я должна была говорить… то, что говорила милиции. Вот и все.