В интересах личного дела - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жизнь, как он считал, удалась, и так будет всегда. А потом Витя Маслов заболел. Диагноз был паршивым. Последствия непредсказуемы. Ему понадобились деньги на лечение, и он нашел способ их получить, хоть и скверный. Улетел за границу, начал лечиться. Сначала в одной стране, потом в другой. Вырученных скверным способом денег хватило не на все. Пришлось продать квартиру, студию, кое-что из личной коллекции картин и дорогих побрякушек. Единственное, с чем не смог расстаться, это с аппаратурой. Продать ее – значило отсечь себе обе руки.
– Поздравляю, у вас стойкая ремиссия. Думаю, беспокоиться больше не о чем, – оптимистично заявил несколько месяцев назад его последний лечащий врач.
Витя Маслов ему не очень поверил. Боялся поверить и целых три месяца оберегал себя, как бумажного, от сквозняков и царапин, от общения с людьми и животными. Потом неожиданно почувствовал себя очень сильным, возродившимся и стал подумывать о возвращении на родину.
Да, в Москве ему жить больше негде. Квартиру свою он продал. Бывшие любовницы о нем забыли. Он бы и не стал их беспокоить, перестав быть для них интересным: полысел, похудел от долгого лечения и диет. Силы были уже не те. Да и денег, которые требовались на женщин, нет. Как теперь станет зарабатывать, Витя понятия не имел, но все же решил вернуться в страну. В конце концов, у него еще остался загородный домик. Не абы что, но с удобствами и мансардой.
И вот вторую неделю он на Родине. Затаился в своем загородном домике и носа не высовывал на улицу. Продуктами и новостями его снабжал Сергей Иванович. Хороший деревенский мужик, неприметной внешности, немногословный. Именно он присматривал за Витиным домом: зимой протапливал, летом окашивал траву. Иногда, с его согласия, пускал квартирантов на дачный сезон.
Перед Витиным возвращением Сергей Иванович навел в доме образцовый порядок. Его супруга, с которой Витя даже знаком не был, перестирала все портьеры, выбила и вычистила ковры, накупила продуктов, наготовила еды. Маслов чуть не прослезился от такой заботы. Не привык он к подобному человеческому участию.
– Это хорошо, что ты вернулся, Витя. Народу в поселке совсем не осталось. Летом еще жизнь бурлит. А зимой… Все затухает. Нам с женой иногда выть с тоски хочется. По телевизору брехня одна. В Интернете правды тоже мало. Раньше-то, помню, ты нам какие новости приносил! Из первых уст, как говорится. Мы только диву давались. Неделю могли обсуждать.
– Да я не очень-то смогу вас развлечь сейчас. Силы не те. – Маслов рассматривал свои худые руки в отражении блестящих стекол буфета. – Это раньше… Всегда был в эпицентре. Или рядом с ним. Теперь… Обо мне и не помнит уже никто.
– Не помнят, потому что не видят. Ни тебя, ни твоих работ, – авторитетно заявил сосед. – А стоит тебе камеру в руки взять, что будет! Ты же мастер, Витя! Из любой лягушки, бывало, мог Василису Прекрасную сделать. Отдыхай пока, сил набирайся. Телевизор смотри, новости читай. Наслаждайся пока отдыхом.
Наслаждаться отдыхом он устал. Ему вдруг захотелось активности, суеты, усталости от работы, когда пятки горят оттого, что не присел за день ни разу. Шума вокруг себя, внимания красивых девушек, за месяц записывающихся к нему на съемку.
Все в прошлом! Все! Слово-то какое противное – «прошлое». Шипящее, пустое, тоскливое.
Маслов скучал, часами смотрел в окно на наступающую весну и не ощущал потребности взять в руки камеру. Он ничего не видел как художник! В нем все умерло!
– Витя, тебе жена холодца передала. – Входная дверь стукнулась о притолоку, впуская Сергея Ивановича. – И лука зеленого. В теплице щеткой взошел. Весна…
Есть он категорически не хотел. Тем более холодца!
Кивком поблагодарив соседа, Витя сделал вид, что занят чтением статьи в Интернете, хотя компьютер даже еще не включал. Сергей Иванович потоптался у порога, поставил пакет с продуктами на стол и вышел. Но неожиданно вернулся и, ткнув пальцем в сторону стола, на котором стоял ноутбук, спросил:
– Ты читал?
– Что именно? – Витя почесывал подмышку, ему срочно требовалось в душ.
– Новости последние?
– Смотря о чем, – туманно ответил он.
Не признаваться же, что ноутбук не включал с утра, два часа бездумно таращась в окно.
– Ох, что в Москве творится! Какую-то бизнесменшу на днях убили важную! А перед этим с ней бед натворили. Она еле выжила. А теперь, вишь, нет. – Сосед всплеснул руками и виновато улыбнулся. – Рассказывать не умею. Все у меня навыверт. Там, какая история-то произошла…
И Сергей Иванович путано, но подробно рассказал такое!
Еле дождавшись, когда сосед уйдет, Витя включил ноутбук. Долго искать не пришлось: новости посыпались вместе с громкими фамилиями и фотографиями. Через полчаса с сильно бьющимся сердцем он стоял под душем и счастливо улыбался.
Витя знал теперь, чем себя занять. Знал! Ему необходимо привести себя в порядок, перетряхнуть гардероб и нанести визит. Сразу несколько! Или для начала просто позвонить?
Да. Витя просто позвонит и напомнит о себе: о том, что не утратил память и способность скверно зарабатывать деньги. Хорошие деньги! Они помогут ему вернуться в строй. Снова заявить о себе. Без денег он никто. А будут деньги – возродятся связи.
Витя собрался очень быстро. Сам от себя не ожидал такой прыти! Оделся в черные брюки, черную ветровку и черные туфли со стоптанными каблуками – других не было. Выйдя на улицу, он подставил лицо яркому солнцу и довольно улыбнулся. Он поедет в Москву и, прежде чем позвонить, понаблюдает. Он и это умел. Это профессиональное: он же фотограф. Навыки не утрачены.
Деревянные ворота гаража открылись без скрипа – заслуга Сергея Ивановича. Машина завелась мгновенно. И за это ему спасибо. Выезжая на дорогу, Витя не переставал улыбаться.
Он поставил машину на ручной тормоз, вылез на улицу и пошел закрыть ограду. Бродячих собак на участке ему только и не хватало.
– Собрался? В город? – спросил сосед, тихо кашлянув за спиной.
– Угу, – не поворачиваясь, ответил Маслов.
Он мучился со щеколдой, которая заржавела и никак не поддавалась.
– А к тебе тут гости, Виктор. – Голос Сергея Ивановича звучал как-то странно, почти виновато.
Витя обернулся. На проезжей части, выщербленной временем и погодой, рядом с
