Игра Лазаря - Максим Марух

Лазарь умолк, как никогда остро ощущая свою беспомощность. Девчонка должна попасть в лагерь. Всё, что ей нужно – просто захотеть. Она хозяин инсона, его демиург, альфа и омега. Лагерь – всего-навсего барьер, воздвигнутый её могуществом. Барьер, который способна преодолеть только она сама. Но как убедить, или вынудить её, если неясно, какие привести аргументы? А, главное, чем их подкрепить? Без доказательств она не сдвинется с места, а если упрётся – ничто в мире инсона уже не сможет её сдвинуть.

Лазарь упёр указательный палец в верхнюю точку дуги, нарисованной Дарой, и провёл им до нижней. Что-то не так было во взаимосвязи между лагерем и отчимом, что-то подозрительное существовало в этих взаимоисключающих параграфах. Последний кусочек паззла прятался именно тут, в этом противоречии. Точнее, его спрятал туда Ведущий Игры, как золотой ключик от каморки папы Карло.

– А что, если это он? – протянул Лазарь, зачарованно уставившись в палец.

– Кто – он? – спросил Сенс.

Лазарь обернулся, не отнимая пальца от мольберта:

– Калим. Что, если Калим пытался уберечь её от себя? И теперь не может простить за то, что она осталась в квартире, когда он велел бежать... 

«Хрясь-хрясь-хрясь» – дерево падает на дерево.

– Стой-стой! – Сенсор весь подобрался. – Намекаешь, что её изнасиловал собственный отец?

– Отчим.

– Не важно! Это нереально, Лазарь. Девчонку изнасиловал сосед – тот, кто укусил её в инсоне. Два дня назад Дара смотрела Калима глазами Яники, как я сейчас смотрю на тебя. Допустим, ты прав, допустим. В таком случае, Дара должна была увидеть гориллу, которая чуть не порешила тебя в первый же день, правильно? Так вот, она не увидела! Калим выглядел абсолютно нормально.

– Валуёв – это нормально? – попытался пошутить Лазарь.

– Конечно, не Ален Делон, но до прокажённых даже ему далеко. Дружище, если её изнасиловали, это был кто-то другой. Яника не видит в нём зверя. Не-ви-дит!

Тут Сенс, конечно, прав. Девчонка и правда не видит.

Лазарь надолго ушёл в себя, чувствуя, как замедляется лесоповал. Чтобы не допустить его полной остановки, он окинул взглядом гостиную в поисках новых идей. Взгляд случайно упал на Марса. Мальчишка пытался изображать сосредоточенную задумчивость, но его выдавали чуть приподнятые в гримасе губы.

Лазарь смотрел на него долго, очень долго. До тех пор, пока Марс не почувствовал на себе его взгляд и не уткнулся носом в ковёр. Потом набрался храбрости и снова поднял глаза на Лазаря. Казалось, в эту минуту парень и любил и ненавидел его. Любил за то, что Лазарь вступился за него перед Дарой, и ненавидел потому, что не понимал, зачем ему это понадобилось. Заметив на себе изучающий взгляд Лазаря, он заподозрил самое худшее.

Лазарь попытался представить, каково сейчас мальчишке, и воображение тут же включилось в работу. На него накатило неприятное двойственное чувство. Несовместимая, несмешивающаяся смесь затопила холодно-горячей волной. Странный конгломерат ощущений показался смутно знакомым, и тут он вспомнил – так чувствует себя каждый, кто хоть раз не смыкал всю ночь глаз, дожидаясь домой пьяного отца. Когда глаза бы не видели, если бы не были так рады.

– Она не видит, потому что не хочет видеть, – медленно проговорил Лазарь. – Думаю, после смерти жены Калим частенько душит зелёного змия. Знаете, у каждого пьяницы есть одно качество, за которое его неизменно любят дети: иногда он бывает трезв.

Проговаривая всё это, Лазарь не отрывал глаз от Марса, и тот принял всё на свой счёт. Улыбочка увяла, как водолюбивое растение в пустыне, на конопатое лицо набежали тучи.

– Квартира четырнадцать... – к разговору подключилась Дара. При виде потухшей физиономии Марса до неё тоже стало доходить. – Там никто не живёт. И мы решили, что сосед – это плод её галлюцинации. Мы решили, в квартире прячется её болезнь. А на самом деле там пряталась...

– Чужая болезнь, – сказал Лазарь. – Вот что там было. Дело не в квартире – дело в тамбуре.

– В тамбуре? – переспросил Сенсор, и тоже посмотрел на Марса. Раз уж все видят в нём ответ, который никак не снизойдёт на него, может, стоит приглядеться?

Теперь на мальчишку было больно смотреть. Под пристальными взглядами друзей парень совсем сник. Он явно не знал, куда себя деть: глаза бегали из стороны в сторону, пальцы безостановочно теребили отвороты полосатой рубашки. Скорее всего, он не понимал и половины из того, что здесь проговаривалось, но от него и не требовалось понимать. Как и все дети, он обладал врождённым даром интуитивно улавливать общее настроение происходящего, чувствовать его инсоном, а не умом. И то, что он сейчас чувствовал, определённо не входило в список того, что Лазарь хотел бы опробовать на себе.

– Не в самом тамбуре. За тамбуром. За дверью. Там, откуда приходит чудовище.

Калим никогда не напивался дома, но мог в любой момент заявиться «на рогах». А мог и не заявиться – тут уж как повезёт. Лазарь снова включил воображение. Вот она ждёт его вечером дома, час за часом. Вечер переходит в ночь, а его всё нет. Она хочет спать, но боится уснуть. Ждёт, прислушивается к каждому звуку на лестнице. Не стукнет ли дверь, не шаркнет ли нога? Вот грохнули дверцы лифта – и сердце в пятки. Нет, не он... Вот снова. Закружился в замочной скважине ключ. Сердце остановилось, притихло. Да – это он. Но кто он? Какой из двух?

И так день через день. Пытка, к которой невозможно привыкнуть.

Наконец, и до Сенсора дошло.

– Хочешь сказать, он напился... пришёл и... и...

Лазарь ещё раз посмотрел на Марса. Парень выглядел – хуже некуда. Изумление, страх, стыд – всё это изобразилось у него на лице, как если бы речь шла о нём.

– Да, – кивнул он. – Вспомни их приятную беседу перед «Гризли». В инсоне Яники подлинным Калимом был сосед. Он был соседом, и был отцом. Знаешь, в драке с самим собой ты всегда обречён на поражение. Он боролся – и проиграл. Думаю, наяву он пытался сдержаться, возможно, гнал её от себя... Но она не ушла. Понадеялась на его силу. И поплатилась... И если ты всё ещё сомневаешься, то давай спросим Дару. Знакомого в инсоне встретить нельзя, если ты не познакомился с ним в инсоне, так?

Сенсор изогнул бровь:

– К чему этот каламбур?

– Валуев, Сенс! Калим показался Даре странно знакомым – мне тоже. Вот только похож он не на Валуева, а на нашего старого знакомца. Соседа, который преследует Янику, как легавая. Как зверь.

«Хрясь-хрясь-хрясь» – лесоповал с новой силой набирал обороты. Дерево валило дерево по принципу домино, открывая Лазарю всё больше закономерностей, причём каждая новая порождала сверхновую.

– Всё это косвенно, – отмахнулся Сенсор. – Отец в лагере. Ладно, допустим, Яника не видит в нём зверя. Но ты-то видел. Дара видела. Если настоящий Калим – тварь из соседней квартиры, то кто тогда раздаёт команды в лагере?