Возвращение ярла - Александр Мазин

Санёк задумался на мгновение, но потом всё-таки решился задать вопрос:

– Мастер, этот, которого мне надо убить… Он кем был там? В настоящем мире?

Мастер расхохотался. Громко и искренне. Потом хлопнул недоумевающего Санька по плечу и спросил:

– А с чего ты решил, малыш, что именно тот мир – настоящий? – И, видя полную растерянность парня, снова захохотал.

А потом подтолкнул Санька к воротам:

– Иди, малыш, иди и убей их всех!

И напоследок всё-таки сообщил:

– Чиновник он. Органы опеки и попечительства.

Вот как…

Задумавшись, Санёк ступил на утоптанный песочек…

– Ни хрена се крокодил… – пробормотал впечатленный Юрий Игоревич. – Чё он жрет такой хлеборезкой? Бегемотов?

– А что поймает, то и жрет, – не поворачиваясь, отозвался сосед справа, мужичок восточного вида с татуировкой головы сокола на щеке. – Он – из мертвяцкой зоны. Их, родимых, и жрет. Крупный, однако. Матерый. Ща будет весело.

– Оба на!

Вот уж кого банкир никак не ожидал увидеть. Санёк.

Вот же лошарик. Вышел как погулять.

– Эй! Молодой! Глаза разуй! – заорал Гучко.

– Чё орешь, Свин? – Лапа Берсерка придавила плечо Юрия Игоревича. – Тут звукоизоляция.

– Так ведь сожрет дурня…

– Раз дурень – поделом, – пробасил великан. – А вот пяти сотен жалко.

Крокодил на арене развернулся на месте, взметнув песок, и торпедой ринулся на добычу. А молодой на него даже не смотрел…

О первом тесте Санёк просто не задумывался. Убить свинью. Делов-то… А вот человека…

Слава Богу, рефлексы не подвели. Рука со щитом взлетела сама собой и не просто приняла – отбросила зверя. Как учили. А еще хорошо, что позади была стена. О которую Санька и приложило отдачей.

Зато на ногах устоял.

Свинья, значит? Фигушки! Не свинья, а непонятная зубастая тварь, черная, пузатая, с выпученными глазищами и когтищами дюймовой длины. Один из этих когтей застрял в щите и обломился. Но тварь потеря когтя не обескуражила.

– Сожрет, – авторитетно заявил азиат с татуировкой. – Старый крысюк. Броню разве что топор возьмет. И то не факт. А этой живопыркой… Чем они там думают, в своей учебке. Это ж в одни ворота игра.

«Эх! – подумал Гучко. – А отдал бы деньги – был бы живой!» Не то чтобы ему было реально жалко пацана, но как-то по-глупому получилось. Сгинет молодой не за хрен… крысиный.

…Непонятная зверюга присела на короткие и толстые задние лапы, пасть ее распахнулась по-крокодильи широко. За клыками – красная пульсирующая глотка… Из которой вырвался нестерпимый для слуха пронзительный визг. Очень больно. Единственное желание – поскорее заткнуть уши. Но и сейчас Санёк отреагировал правильно. Выплеск адреналина, мгновенная ярость и еще более быстрый бросок вперед.

Видимо, тварь не ожидала такой стремительной атаки. Она еще визжала, когда Санёк вбил копье прямо ей в глотку.

Хряп! Челюсти сомкнулись… И бессильно заскрежетали по металлу трубки.

Санёк уперся, надавил всем весом, повалив зверюгу набок. Здоровенные зубы еще раз проскрежетали по железу, кривые лапы дернулись разок-другой, выпученные глазищи помутнели, из-под короткого голого хвоста вытекла вонючая лужица. Всё, сдохла.

Санёк рывком выдернул копье. Даже дохлая, зверюга не хотела его выпускать.

На трубке наконечника – царапины и глубокие вмятины. Можно не сомневаться, что древко чудовище перекусило бы, как карандаш.

Вокруг вопили и хлопали. Возбужденный Берсерк обхватил Гучко ручищей, притиснул, заорал в ухо:

– Видал? Ты видал! Каково? Ай да Дед! Ай да сволочь старая!

«Почему – старая? – удивился Гучко. Но пацан – молодец. Прямо в глотку засадил! Гучко и сам не смог бы лучше. Хотя, будь крокодил поумнее или пошустрее, тут бы молодому и кранты. А так – молодец!

– Это из моей команды пацан! – крикнул он Берсерку, но тот не услыхал. Пялился на арену, где разворачивался второй акт шоу.

…Очень вовремя Санёк освободил оружие. На арене появился зверь номер два. На двух ногах. В рваных джинсах и с шипастой дубиной в руке.

Санёк не сразу врубился, что это и есть его второй противник. Тот приговоренный, которого Санёк видел на этой арене, когда стоял по ту сторону барьера, был гол и безоружен. И с первого взгляда на него становилось ясно: негодяй.

Этот, с дубиной, злодеем не выглядел. Модельная стрижка, отличный загар, развитая мускулатура. Никаких татуировок. Нормальное лицо.

– О! Крысюк! – Мужчина уставился на труп зверюги. – Ну и вонища! Хотя о чем это я? Смерть, она всегда воняет. Ты, парень, крысюка прибил? – Мужчина опустил руку с дубиной. Надо полагать, решил: ни Санёк, ни дохлая тварь опасности не представляют. – Эй, парень, я тебя спрашиваю! – В голосе мужчины появились повелительные нотки.

– Я, – буркнул Санёк. – Он напал, я убил.

– Ну ты даешь, пацан! – восхитился мужчина. – Прям-таки взял – и убил? Чем? Вот этой штукой? Ну-ка покажи! – Он потянулся к копью, но Санёк забрать оружие не позволил. Отпрыгнул назад, направил на мужчину наконечник.

– Ты – идиот? – совершенно спокойно поинтересовался мужчина. – Или я похож на эту тварь? О! А что это с ней такое?!

Санёк скосил глаза… Ничего с тварью не происходило. Как была дохлая, так и осталась. Зато мужчина, воспользовавшись тем, что Санёк отвлекся, ловко, из-за спины выбросил дубину и… Санька опять спас рефлекс. И щит. Но щит спас в последний раз, потому что от удара грубая конструкция развалилась. Мужчина прыгнул вперед, попытавшись левой, свободной, рукой ухватить древко, а правой занося дубину…

Ухватить не удалось. Санёк резко отдернул копье, и мужчина схватился уже не за древко, а за острие. А острие – оно острое оказалось. И по краям – тоже.

С руганью противник Санька отдернул руку. С пальцев закапала кровь.

– Тебе конец! – пообещал мужчина с холодной яростью. – Я тебе эту штуку в жопу засуну!

– Помечтай, – пробормотал Санёк.

Его левая рука онемела и практически вышла из строя. Зато не осталось иллюзий. Враг хочет его убить? Отлично! Достаточное основание, чтобы убить самому.

Санёк испытал чувство, которое было похоже на ликование. Ни страха, ни сомнений, ни боли…

И ушибленная рука снова заработала. Враг еще что-то кричал, угрожал, замахивался грозно…

Пустая бравада. Санёк угадывал за яростью противника – страх.

А его самого наполнял восторг. Это было – как точно рассчитанный прыжок с одной крыши на другую. Разгон, правильный толчок, в правильном месте, секунда полета – точное приземление – и новый прыжок…

Но нет, во втором прыжке уже не было необходимости. Первый – доставил.